Родриго Кортес - Фармацевт
Уже в феврале Дик снял ещё одну квартиру, точнее, небольшой одноэтажный домик. Он располагался в запутанном лабиринте улиц, переулков, дворов и тупичков Сэвен-Дайелса, и в нём Ричард принялся оборудовать лабораторию по своему вкусу и по последнему слову техники, не жалея ни сил, ни средств. Любопытная деталь: по большей части ночевал Стэнфорд именно там, в Сэвен-Дайелсе, в небольшой каморке при лаборатории, а в своей фешенебельной квартире появлялся не так уж часто. Он считал, что удобнее жить там, где работаешь, а работа всё сильнее и сильнее увлекала Дика.
Ричард нанял двух лаборантов, Эдвина и Джозефа, выпускников Лондонской Королевской Медицинской школы, сообразительных и расторопных двадцатилетних парней. Оконченное помощниками Ричарда учебное заведение славилось тем, что давало прочные и качественные естественнонаучные знания, а навыкам практической работы собирался обучить их сам Стэнфорд. Оба лаборанта были на три года старше своего нанимателя, но быстро поняли, с каким уникальным талантом свела их счастливая судьба, и стали относиться к Стэнфорду с колоссальным уважением, ловить каждое его слово. Ричард платил им по тридцать пять шиллингов в неделю, это были очень неплохие деньги, зарплата квалифицированного рабочего.
Первый столичный год пролетел незаметно, в трудах и заботах. Чем же занимался Ричард Стэнфорд это время, к каким целям стремился и на что направлял свои усилия? Ведь склад его характера был таков, что Дик всегда ставил перед собой чёткие задачи и разрабатывал планы их выполнения.
Что ж… Главной задачей своей жизни, её смыслом и целью Ричард по-прежнему считал ни много ни мало как помощь избравшему его Всевышнему. Стэнфорд помнил евангельское «Кому многое дано – с того многое спросится», а ему был дан таинственный ДАР, куда уж больше… А в чём должна заключаться эта помощь? Тоже ясно: делать людей чище и лучше, хотя бы и против их воли. Не словами и увещеваниями, конечно, стезя проповедника совершенно не привлекала Стэнфорда. Он должен создать панацею для душ людских, особый химический комплекс, благотворно влияющий на психику любого человека. Панацея станет его инструментом.
Странным образом Ричарда не смущал тот факт, что до сей поры он использовал свой ДАР совсем для других целей, для того, чтобы карать и подчинять. Гекатин при всём желании панацеей не назовёшь, скорее уж наоборот. Но Стэнфорд как-то ухитрялся подсознательно выносить за скобки сомнительные моральные аспекты своих действий. До поры до времени ему это удавалось.
Но главная его цель, как прекрасно понимал Ричард, не может быть достигнута сразу, одним усилием. Как при решении сложнейших математических задач, тут нужно было применять метод последовательных приближений! Делать шаг за шагом в избранном направлении. Этим и занялся Стэнфорд.
Прежде всего – закончить своё образование, окончательно огранить и отшлифовать дар, сделаться самым эрудированным и умелым химиком современности. После долгих размышлений Ричард решил, что с этой задачей он справится самостоятельно, а что до всякого рода документальных свидетельств и официальных званий, то зачем они ему! Теперь в его распоряжении были богатейшие коллекции и библиотека Британского музея, ресурсы всех других столичных библиотек, лавки букинистов, где он находил уникальные манускрипты великих естествоиспытателей прошлого. Теперь он мог позволить себе знакомство с выдающимися английскими учёными-естественниками. Самообразование, если заниматься им планомерно, настойчиво и с умом, – лучший способ приобрести необходимые знания и навыки.
Наконец, теперь у него появилась превосходная лаборатория. Ричард мог позволить себе покупать любые реактивы и материалы для опытов, заказывать любое оборудование. Он сразу же навёл тесные контакты с лондонскими представительствами знаменитой немецкой фирмы «Шварцкопф и сын» и французской «Рон Пуленк», продававшими самые чистые химикалии в Европе. Он познакомился с лучшими в Лондоне механиками, стеклодувами, инженерами-электриками, заваливал их многочисленными сложными заказами. Он нашёл в столице несколько специальных магазинов и лавочек, торгующих экзотическими природными материалами из удалённых уголков света. Там можно было купить мексиканский кактус и кору калахарского дерева, растущего в Центральной Африке, измельчённый рог индийского носорога и желчь летающей индонезийской ящерицы-дракончика, уникальную подземную воду из североамериканской Долины гейзеров в Йеллоустоне, корешки сибирского женьшеня, горную каменную смолу из Гиндукуша и многое, многое другое. Стэнфорд прекрасно помнил слова Альберта Великого, которого считал своим предшественником: «В Природе существует всё. Умей лишь найти то, что тебе нужно».
В то время три национальные химические школы оспаривали мировую пальму первенства: немцы, ученики гениального Юстуса Либиха, французы во главе с Луи Пастером и русские, последователи Бутлерова, Соколова и Зелинского. Англичане несколько отставали, у них не нашлось столь ярких талантов, а о Ричарде Стэнфорде научный мир не знал. Дик, по причинам, о которых уже было сказано, не торопился поведать о своих прозрениях, своих результатах и методиках. Он понял: никакими силами нельзя убедить человека, даже очень умного, образованного и доброжелательно настроенного, в существовании иного, более глубокого пласта реальности, если эта реальность завязана на твоё, и лишь твоё субъективное восприятие.
Так вот, к августу девяносто второго года не нашлось бы в мире химика или физиолога, эксперимент которого Ричард Стэнфорд не смог бы воспроизвести в своей лаборатории.
Однако такой образ жизни требовал денег. Больших денег! И не только на научные цели и самообразование. Ричард одевался у лучших столичных портных. Ричард завёл собственный выезд. Ричард стал членом известного аристократического клуба Брукса на Сент-Джон-стрит, а месячный членский взнос составлял круглую сумму в сто фунтов стерлингов. Его происхождение и графский титул позволяли ему попасть в закрытый для простых смертных клуб Брукса, а молодость не стала препятствием: к концу века классические викторианские нормы и традиции стали смягчаться и размываться под неумолимым напором времени. К тому же мистер Генри Лайонелл и лорд-мэр Йорка сэр Рэдсворт снабдили молодого Стэнфорда рекомендательными письмами, в которых расхваливали его до небес. Да и сам Дик прекрасно умел располагать к себе людские сердца, хотя бы и без помощи своих хитроумных препаратов.
Граф Ричард Стэнфорд был знатен, он остался последним представителем старинного и прославленного рода. Граф Ричард Стэнфорд был истинным джентльменом во всём, что касается манер и внешнего вида, он был красив и обаятелен, его стиль был умеренно консервативным, несмотря на молодость. Все бы пожилые аристократы были столь благоразумны! Он считался богатым, по крайней мере, вёл себя как человек, не испытывающий недостатка в средствах. Так что, посовещавшись, старейшины совета распорядителей клуба решили пойти на исключение из правил. В конце концов, до совершеннолетия графу Стэнфорду оставалось лишь три с половиной года, не столь уж много…
Считался богатым, в том-то всё и дело, что именно считался, но был ли? Это как посмотреть. Конечно, двадцать тысяч фунтов стерлингов, полученные Ричардом под залог Стэнфорд-холла, деньги по тем временам весьма солидные. Но никак не сокровища Голконды! К тому же проценты по ссуде необходимо выплачивать ежегодно, а жизнь в столице очень дорогая. Да и саму ссуду придётся возвращать, ведь Дик не собирался расставаться с родовым поместьем! Кроме того, Ричард хотел предпринять путешествие на континент, лично встретиться со своими знаменитыми коллегами, посетить Германию, Австрию, Францию, Россию. Нет, не ради досужего любопытства туриста, ради всё той же основной цели своей жизни.
Были у Ричарда и более далеко идущие планы. Он намеревался своими глазами увидеть родину матери, места, где геройски сражался во славу Британской Империи его отец, полковник Уильям Стэнфорд. Парапомиз и Белуджистан, Гиндукуш и Центральную Бенгалию. Ричард с раннего детства был на удивление лингвистически одарён, леди Стэнфорд обучила его основам пушту и фарси-дари, а отец – бенгальскому диалекту хинди, так что языковой проблемы можно было не опасаться.
Его намерения простирались ещё шире: он хотел побывать в соседствующих с родиной Фатимы городах-государствах Средней Азии, которые стали теперь владениями русской короны. В Бухаре, в Самарканде. И ещё он мечтал посетить таинственный и загадочный Тибет, где побывало к тому времени не так уж много европейцев и о котором ходили самые фантастические слухи.
Что же неудержимо влекло Ричарда Стэнфорда в эти дальние и экзотические места? Опять же не любознательность и тяга к путешествиям, хотя имелся и такой второстепенный мотив. Дело в том, что Дик откуда-то ясно знал: его образование и, шире, его мировосприятие, его философия однобоки. Они – продукт западной цивилизации.
