Брайан Форбс - Порочные игры

Минут через пятнадцать ливень ослабел, хотя вдали еще сверкали молнии, и я решил трогаться. После нескольких тщетных попыток задние колеса перестали наконец буксовать, и я осторожно на первой скорости выехал на дорогу, каждую минуту рискуя провалиться в невидимую яму. Полчаса я ехал совершенно бесцельно, не имея понятия, где может находиться дом Сеймура. Многие дороги вообще вели в никуда; дважды мне приходилось выбираться задним ходом, буксуя в бурой грязи. Я обогнал парочку вымокших насквозь бегунов, и это было единственное, что напоминало о жизни. Дома здесь обычно строили на расчищенных площадках, иногда вплотную к скалистым склонам, так что массивные скалы угрожающе громоздились над ними, заслоняя небо. Можно было лишь удивляться отваге первых поселенцев, передвигавшихся по такой негостеприимной земле в своих крытых фургонах.

Я уже собирался прекратить поиски, когда дождь начался с новой силой, словно невидимая рука отвернула громадный кран. На этот раз я тотчас же съехал на обочину. Пар медленно поднимался от земли, окутывая гигантские фаллические кактусы, напоминавшие шляпы, украшенные перьями, и делая их похожими на фигуры стражников. На этот раз дождь быстро кончился, и когда с ветрового стекла исчезли капли воды, я заметил в балке, под большим эвкалиптом всадника верхом на лошади и опустил стекло, чтобы лучше его разглядеть. Выйдя из укрытия, он направился в мою сторону. Именно здесь, под шум последних капель дождя, стучавшего по машине, мое прошлое наконец-то настигло меня: я увидел удивленное лицо Софи.

Не помню, кто из нас заговорил первым. Одетая в ковбойский джинсовый костюм, насквозь промокший и облепивший ее фигуру, она удивленно смотрела на меня. Лошадь поскользнулась. Софи схватилась за уздечку, чтобы не упасть, и дала шенкеля. Неужели она уедет, не сказав ни слова, испугался я.

— Мартин? — Почти в тот же момент я произнес ее имя, но без вопросительной интонации. — Как ты здесь оказался? — Она откинула с лица слипшиеся пряди мокрых волос.

Я наконец овладел собой и ответил:

— Ты не поверишь, если я скажу, что приехал сюда, чтобы тебя разыскать. И тем не менее это так, и слава Богу.

— Но зачем?

— Зачем я приехал? Это трудно объяснить. Залезай в машину, не можем же мы разговаривать вот так.

Оглядевшись, она сошла на землю с лошади, привязала ее к дереву и влезла в машину, устроившись на продавленном сиденье. От нее исходил резкий запах лошади и каких-то сильных духов типа «Лилии долины».

Некоторое время мы молчали. Я не касался ее; мы сидели чуть поодаль и смотрели друг на друга. Снова начался дождь, на этот раз слабый, он словно затянул окрестный пейзаж тонкой москитной сеткой. Мне вспомнился французский фильм, один из замечательных фильмов послевоенной классики: загадочный Габен, у которого при разговоре почти не двигались губы, и Симона Синьоре — кажется, они играли двух обреченных любовников. Все эти фильмы кончались несчастливо, но с тех пор банальные слова любви, отчаяния и гнева, которые всем нам бывают нужны для объяснения наших слабостей, намного лучше звучат по-французски — так, как произносили их они в сценах неотвратимого прощания. Сейчас, чтобы не спугнуть Софи, я хотел той же печальной близости под легкой пелериной дождя, но не мог найти нужных слов. Я боялся сказать или слишком мало, или слишком много. Я почувствовал, что вся моя жизнь была подготовкой к этой встрече, и все же я оказался к ней не готов.

Наконец Софи нарушила молчание:

— Мне нельзя оставаться здесь. Это очень опасно.

— Для меня или для тебя?

— Для обоих. — Она потянулась к дверце машины, но я остановил ее.

— Я знаю, что Генри жив. — Слегка касаясь ее руки, я чувствовал, как бьется ее сердце. — Где он сейчас? С тобой?

Она не отвечала.

— Он здесь? — повторил я.

— Они все здесь, вот почему это так опасно.

— Кто «они»?

— Сеймур и все остальные. Тебе не надо было меня искать.

— Но я тебя нашел, о чем же теперь говорить.

— Ты ничего не можешь сделать. Ничего. И никто не сможет помочь. Это зашло слишком далеко.

— Что именно?

— Все.

— С тех пор как я впервые увидел Генри в Венеции, вокруг меня погибают люди. Ты знаешь об этом?

— Не говори ничего! — сказала она, но я был непреклонен, хотя и разрывался между давней страстью и жестокой необходимостью выяснить как можно больше.

— А почему — тебе известно?

— Мне известно лишь то, что они убьют нас обоих, если обнаружат, что мы виделись.

— Но почему? — настаивал я. — Во что ты замешана? Это ты знаешь?

— Кое-что знаю. В общем, знаю достаточно.

Она опять попыталась вылезти из машины, но я снова ее задержал.

— Отпусти меня! — сказала она. — Насколько я знаю, они все время за нами следят. Я не могу оставаться здесь ни минуты, меня будут искать.

— Ты не пыталась бежать?

— А куда?

— Я мог бы найти безопасное место.

— Нет, слишком поздно. Теперь слишком поздно для нас обоих. Разве ты не понимаешь, что возврата нет? Я очень виновата перед тобой.

Отчаяние на ее лице было неподдельным.

— Ну их всех на хрен! Плевать на все, что было, если и ты про это забудешь. Только согласись — и я найду способ вытащить тебя отсюда.

Она отчаянно затрясла головой.

— Ну тогда обещай, что встретимся еще раз.

— Не могу! И что толку?

— Бывает же, наверно, что ты остаешься одна?

— Нет. Только сегодня удалось вырваться, потому что схожу с ума от этого дома, от этих людей.

— Они что, всегда здесь?

— На следующей неделе, кажется, собираются в Чикаго. По крайней мере я слышала это краем уха.

— Ну и?

— Но я не могу сюда приехать. За мной постоянно следят.

— Скажи куда, я приеду.

Она задумалась на мгновение.

— У Сеймура есть шале во Флагстафе, он туда ездит кататься на лыжах. Я могу попроситься туда, пока они будут в отъезде.

— Хорошо. Я приеду во Флагстаф и буду ждать. Назови ресторан или другое место, где можно встретиться.

— А если не смогу?

— Я еще что-нибудь придумаю. А до следующей недели постараюсь заполучить подмогу.

— Что ты имеешь в виду?

— Не твое дело. Назови место. Там есть «Макдональдс»? Нужно что-нибудь заурядное.

— Там есть ресторан «Говард Джонсон», прямо у шоссе.

— Я найду его. Я буду приходить туда завтракать каждое утро и ждать. Ты сказала, на следующей неделе? Когда они уезжают?

— Они говорили, во вторник.

— Отлично. Я буду там. Теперь иди.

Она вылезла из машины. Я следил за тем, как она села на лошадь и пустилась вскачь. Я провожал ее глазами, пока она не скрылась за пеленой дождя, понимая, что, несмотря ни на что, несмотря на ее проклятый страх, чувства мои к ней не изменились.

Глава 25

НАСТОЯЩЕЕ

Я проехал, наверно, миль десять по дороге во Флагстаф, когда заметил в зеркале заднего вида полицейскую машину; она ехала за мной, сигналя огнями. Я свернул на обочину и остановился.

Патрульная машина остановилась позади меня. В зеркале я увидел, что в ней всего один человек. Он сказал в рупор:

— Будьте добры, выйдите из машины.

Вежливость, подумал я, повинуясь ему, и еще раз вежливость, и как можно более по-британски. Он вылез из машины и медленно пошел ко мне — здоровый красивый парень, которому не было и тридцати, одетый в шикарную форму дорожной патрульной службы. Его пистолет болтался на боку. Он задержался, осмотрев сзади мой «олдс» и изучив его номер.

— Это ваш автомобиль, сэр? — спросил он без особой враждебности.

— Нет. Я взял его на время у приятеля. Я здесь на отдыхе, всего на пару недель, осматриваю достопримечательности. Я, кажется, не превысил скорость?

Он не обратил внимания на этот вопрос.

— Могу я взглянуть на ваше удостоверение?

Я заметил, что он опустил слово «сэр».

— Понимаете, здесь вышла неувязка. У меня его нет. Я из Англии.

— Тогда покажите мне ваше английское удостоверение.

— У меня и его нет.

Он внимательно посмотрел на меня.

— По дороге сюда кто-то пошарил по моим карманам. Я лишился удостоверения и всех кредитных карточек.

— А хоть какое-то удостоверение личности у вас есть?

— Паспорт.

— Покажите.

Я дал ему паспорт, который он рассмотрел с бесстрастным выражением лица.

— Вы что, писатель?

— Да.

— И что пишете?

— В основном романы.

Он кивнул. Судя по всему, на него это не произвело особого впечатления.

— Так вы говорите, что взяли этот автомобиль напрокат у приятеля, мистер Уивер?

— Да.

— Где?

— В Месе. Кажется, это так произносится?

Ответа не последовало. Не надо пережимать, подумал я.

— Вам дали какие-нибудь бумаги вместе с машиной?

— Бумаги?

— Документы на машину.