Грег Лумис - Секрет брата Бога

Полицейский ткнул перед собою пальцем и задал вопрос, которого Лэнг, естественно, не понял. Младший покачал головой и ответил на том же языке.

Затем полицейский улыбнулся — в улыбке участвовали только его губы и щеки, но не глаза — и заговорил по-английски.

— Я инспектор Азиз, — сказал он почти без акцента. Руки, представляясь, он не протянул. — У этого человека, угрожая ножом, отобрали его лошадей и коляску. Он сказал, что это сделали не вы.

Для начала и это было неплохо.

— Попрошу ваши паспорта. — Он протянул руку.

Лэнг всегда с подозрением относился к полиции как таковой и к требованиям полицейских предъявить документы. Вот и сейчас он подумал, не лучше ли сказать, что документы погибли вместе с багажом, но решил, что отсутствие удостоверений личности может навлечь на них дополнительные неприятности. Так что и он, и Герт достали свои паспорта. Инспектор быстро пролистал странички, задержав прищуренный взгляд на свежепроставленных визах.

— Только что прибыли в Турцию, а уже пришлось поволноваться. — Он сунул документы в карман пиджака, отчего тревога Лэнга только усугубилась. — Может быть, — продолжил он после чуть заметной паузы, — вы объясните мне, кто вы такие и что здесь произошло.

Лэнг объяснил.

Слушая, инспектор то и дело водил пальцем по усам; жест, скорее всего, был рефлекторным, а не намеренным. Когда же Лэнг закончил, он посмотрел на него, прищурив темно-карие глаза:

— Вас или леди не пытались ограбить?

Лэнг покачал головой:

— Нет.

— И вы никогда раньше не видели человека, который вез вас?

— Нет.

И снова палец прошелся вдоль усов.

— В таком случае интересно, зачем было этому человеку рисковать своей жизнью, выпрыгивая из коляски и устраивая все это, чтобы вы упали в море?

Лэнг пожал плечами, всем своим видом показывая, что на этот вопрос у него нет ответа:

— Инспектор, я не могу даже ничего предположить.

Турок продолжал всматриваться в лицо Лэнга, всем своим видом выражая недоверие.

Рация в автомобиле захрипела и принялась что-то бормотать. Водитель взял микрофон и что-то сказал в ответ.

— Ну вот, лошадей нашли, — сказал инспектор, не обращаясь ни к кому конкретно, — а о человеке, который их украл, ничего не известно.

Лэнг указал на холм, где, по словам монаха, скрывался за деревьями монастырь.

— Инспектор, если у вас нет к нам других вопросов, мы хотели бы отправиться дальше, куда намеревались попасть. — Он протянул руку: — И получить обратно наши паспорта.

Азиз, похоже, только сейчас по-настоящему разглядел Герт и, возможно, поэтому пропустил слова Лэнга мимо ушей.

— Как долго вы собираетесь пробыть в Турции?

Лэнг пожал плечами:

— Мы хотели повидаться кое с кем в монастыре. А потом… потом нам просто нечего здесь делать.

Полицейский снова изобразил свою холодную улыбку и похлопал себя по карману, где лежали паспорта:

— Нет, мистер Рейлли, здесь очень даже есть чем заняться. Вы уже плавали по Босфору? Любовались Голубой мечетью и дворцом Топкапы? Посещали наши базары?

Лэнг снова протянул руку:

— Инспектор, верните нам паспорта. Мы ведь даже не сможем снять без них номер в отеле.

Но вместо паспортов Азиз протянул визитную карточку:

— Если у вас будут затруднения из-за отсутствия документов, пусть из гостиницы позвонят мне.

— Но какое вы имеете право… — вспылил, теряя терпение, Лэнг.

— Вы не в Америке, мистер Рейлли, — громко хмыкнув, перебил его турок. — Что я вам разрешу — то и будет вашим правом. Ну а ваши паспорта мне пока что нужны. Когда я закончу расследование, вам их вернут. Поэтому держите меня в известности, где вас можно будет найти. А пока отдыхайте, любуйтесь островами и Стамбулом.

Было ясно, что им оставалось только подчиниться.

Герт, Лэнг и монах провожали взглядами полицейскую машину, пока она не скрылась за деревьями.

— До монастыря совсем близко, — нарушил молчание монах. — Пойдемте туда, там сядем и выпьем что-нибудь холодное.

Лэнг принужденно улыбнулся. Сейчас он тоже не видел никакого иного выхода.

БююкадаЧерез двадцать минут

Инспектор Азиз сидел за своим столом и не отрывая глаз разглядывал паспорта, как будто рассчитывал загипнотизировать их и заставить выдать все свои тайны.

Этот американец, Рейлли, и его спутница Фукс просто-напросто не прошли то, что он называл про себя тестом на запах. Чем больше чья-то история отличалась от профессионального опыта инспектора, тем сильнее от нее воняло, словно от куска мяса, забытого на жарком солнце. В то, что Рейлли и женщина приехали в Стамбул и на Принцевы острова только для того, чтобы побывать в монастыре Святого Георгия, еще можно было поверить. Трудно, но можно. Среди стамбульских достопримечательностей эта старинная обитель занимала одно из последних мест по популярности среди туристов, однако у христиан, в особенности американцев, полно причуд.

Смущало его само происшествие. Очень уж мало смысла он видел в том, чтобы устраивать такое сложное покушение на двоих туристов с весьма серьезным риском для преступника самому свернуть шею. Тем более что у парня был нож — тот самый, которым он напугал хозяина фаэтона. Почему было не воспользоваться им? Кстати, пистолет, а тем более винтовка были бы еще удобнее. И то, что несостоявшийся убийца не воспользовался огнестрельным оружием, говорило о том, что он, скорее всего, просто не располагал им, не знал, как обойти строгие турецкие законы об оружии.

Короче, не профессионал, а любитель.

А как же прыжок с мчащейся под уклон коляски?

На все эти вопросы Азизу пришел в голову один-единственный ответ — неудачливый убийца знал, что с его жертвой трудно справиться в ближнем бою, где только и можно наверняка воспользоваться ножом. А отсюда следовали два вывода: во-первых, Рейлли не простой турист, и во-вторых, тот, кто пытался его убить, знал об этом. Если эти предположения верны, то кто же этот тип на самом деле?

Полицейский развернулся вместе со своим вращающимся креслом к стоявшему на приставном столике монитору, перед которым лежала клавиатура. Несколько прикосновений к клавишам, и он оказался на сайте Интерпола. Потом ввел пароли: первый для Турции, а второй — свой личный. И добрался наконец до списка преступников и подозреваемых.

Потом он набрал имя «Лэнгфорд Рейлли» — и сразу получил ответ. Мистера Рейлли, американского юриста, подозревали в убийстве двух вооруженных уличных грабителей. Это случилось в Лондоне несколько лет назад, но у полиции оказалось недостаточно улик для того, чтобы предъявить ему обвинение. А не так давно он убил одного из участников банды, похитившей богатого британского филантропа. Азиз склонился ближе к монитору и недоверчиво прищурился. Да, в сообщении Скотленд-Ярда так и было написано — убил вооруженного бандита… копьем.

Да уж, явно не обычный турист.

Имя Гертруды Фукс в сводках не упоминалось. Но за Рейлли нужно проследить. Если у американца имеются какие-то преступные намерения, инспектор Азиз предотвратит их. Кто знает, вдруг Рейлли окажется для Азиза тем пропуском, который откроет ему обратный путь на материк?

Монастырь Святого ГеоргияВ это же время

Монастырские постройки вряд ли насчитывали более ста лет, но в обители витал дух их средневековых предшественников. Снаружи самой заметной особенностью являлся православный греческий крест на куполе колокольни. А за стенами располагался прямоугольный двор, обнесенный крытой колоннадой, где то и дело молча проходили плохо различимые в густой тени, одетые в черное монахи. Мелодичное пение доносилось откуда-то изнутри и разливалось в воздухе, напоенном ароматом множества цветущих розовых кустов. Все это с равным успехом могло происходить хоть в начале двадцать первого века, хоть в середине двенадцатого.

Такие анахронизмы всегда нравились Лэнгу. Они рождали ощущение безвременья, говорившее, что независимо от размаха и сложности мировых проблем цивилизация и впредь будет преодолевать трудности и развиваться. Этот масштаб делал личные беды как-то мельче.

Герт поставила свой стакан на каменную скамью, на которой они сидели, дожидаясь настоятеля:

— Как он назвал это? Стра?

Она имела в виду монаха, который проводил их сюда и чуть не силой угостил каким-то освежающим напитком.

Лэнг провел языком по зубам:

— Что-то среднее между вином и виноградным соком. — Он допил остатки содержимого стакана. — Для тех, кто склонен к умеренности.

Герт взглянула на него с тем выражением, которое всегда говорило, что она не поняла его слов. Не поясняя, Лэнг перешел к другой теме, той, которую они не могли обсуждать в присутствии посторонних: