Йен Фишер - Ночной консьерж
– Кристина! – позвал Серж.
Никто не ответил. Даже эхо в декорированном ковровыми покрытиями номере отеля-люкс молчало.
– Кристина! Мне не дает покоя важнейший вопрос современности. Ты блевала на меня, потому что хотела сделать мне плохо? Или у тебя проблемы с желудком?
Ответа вновь не последовало. Серж оглянулся на девушку.
Она спала, приоткрыв рот, запрокинув голову, скрестив лодыжки и сцепив ладони на груди. Ее поза даже во сне была напряженной и выражала недоверие всему вокруг: обстоятельствам, в которых она оказалась, человеку, который волей этих обстоятельств возник рядом, негостеприимному отелю, незнакомой и неуютной стране. Серж хмыкнул и развернулся к компьютеру. Но через секунду повернулся обратно.
От спящей Кристины трудно было отвести взгляд. Несколько часов назад она налетела на него как взбесившаяся фурия, связала, распяла на полу в гараже, заклеймила тяжкими обвинениями, заставила плясать под свою дудку. Она командовала им, она помыкала. Он должен ее ненавидеть. Он должен воспользоваться моментом. Сейчас, пока Кристина спит, Серж легко может взять и воткнуть булавку, которая – вон! – скрепляет нижние отвороты девичьих джинсов, ей в ухо. И свалить отсюда в одиночку. У него есть своя задача. Необходимо найти Мансура и соскочить с крючка. Или не находить Мансура, но все равно как-то соскочить… Наступает время, когда пора соскакивать со всех крючков…
Однако вместо того чтобы разобраться с проблемой, Серж сидел и будто под гипнозом смотрел, как подрагивают во сне длинные ресницы, как тени набегают на лицо, одним штрихом меняя его до неузнаваемости. Кристина смешно морщила лоб, будто во сне решала математические задачи. А может, ей снились сапоги. Армейские сапоги с тяжелыми резиновыми подошвами и металлическими набойками. Сапоги, которые преследовали ее, топали по пятам, впрыскивая в размеренную буржуазную жизнь слоновью дозу адреналина. Или ей снился отец. Этот эксцентричный швед, Эмиль Леннеберг, который оказался слишком богатым, чтобы его причуды можно было понимать и разделять.
«Она ведь – дочка богача», – подумал Серж. Впервые за несколько часов их знакомства он обратил внимание на социальную разницу между ними. Дочка богача, родилась с золотой ложкой во рту. Наверняка она капризная, избалованная, уверенная, что мир со всем, что в нем есть, включая Сержа, принадлежит ей. И видит она этот мир совсем иначе, нежели он. Конечно, окружающее представляется ей гигантским супермаркетом, в котором на каждый товар повешен ценник. Так и разглядывает небось мировые витрины своими глазами апельсинового цвета, которые сейчас заботливо прикрыты пушистыми ресницами.
Краем глаза Серж поймал в экране компьютера свое отражение и увидел там другое лицо – не то, к которому привык – сухое, сосредоточенное, похожее на мордочку лесного зверька, который охотится на кого-то, попутно ускользая от тех, кто охотится на него. У лица в отражении теперь были совсем другие черты. Они разгладились. Будто безмятежное детство осенило их. Серж с удивлением понял: его лицо изменилось оттого, что он сейчас смотрел на эту обычную спящую девчонку, опасную и беззащитную. Некрасивую в жизни, но прекрасную во сне.
Он вздрогнул от неожиданности. Ему вдруг захотелось раздеть спящую девушку. Стащить с округлых бедер форменные брючки гранд-отеля и рассмотреть еще раз кожу у нее на ногах. Гладкую, бледную, с прожилками вен у самой поверхности. В штанах у Сержа зашевелилось. Это была еще одна неожиданность, удивившая его. Он несколько минут думал, отнести ее к приятным или напротив. Нет, скорее, приятная. Он не испытывал сексуального возбуждения уже несколько недель, с тех самых пор, как покинул особняк в Павловске. И вдруг его фантазии разбудила девушка, которую два часа назад он меньше всего хотел видеть в своей жизни.
Серж невольно сравнил ее с Джоанной, музой, о которой он больше всего думал в последнее время, и эти мысли правильнее было бы назвать мечтами. Нет, эта спящая девчонка не выдерживает никакого сравнения с Джоанной. Абсолютно никакого. Все в этом сравнении было не в пользу Кристины. Движение в штанах увяло. Серж повернулся обратно к компьютеру.Кристина чуть слышно всхлипнула во сне, но он не обратил на это внимания.
* * *
Кристина, вздрогнув, открыла глаза. Яркое солнце рассыпалось бликами по покрывалу. Щекотка в носу и новые морщины вокруг глаз. Почти сутки без косметики. Ее молочная кожа в солнечных пылинках, кружащихся по комнате, приобрела оливковый оттенок. Во рту горчило.
Кристина потянулась, взъерошила челку и посмотрела на часы. Десять утра! Проспала почти четыре часа. Почему Консьерж не разбудил ее? Она сползла с кровати, путаясь в покрывале.
Серж сидел за компьютером, как и четыре часа назад. Только спина его согнулась вперед, а голова лежала на сомкнутых руках рядом с клавиатурой. Лицо было повернуто к стене, и на Кристину смотрел округлый холмик нестриженного затылка. Будто муравейник, оставленный жильцами. Огреть бы стулом по этому затылку. Расколоть его, как арбуз. Или воткнуть в ухо булавку.
Во сне Серж выглядел так беззащитно, что Кристина едва справилась с искушением. Он ей еще нужен. Он приведет ее к отцу. Кристина больше не сомневалась, что спящий на стуле человек не похищал Свена Ларсена, но интуиция подсказывала, что во всей этой истории есть загадка, и возможно, не одна. И Консьерж причастен к ним. Определенно причастен. А она находится снаружи, и никому не нужно, чтобы она попала вовнутрь. Она сейчас – помеха чьим-то планам, досадная колючка в ботинке. Ходячая неприятность, которую не принимают в игру. Для кого-то она слишком умная и заносчивая. Для кого-то – слишком толстая и некрасивая. Кристина вздохнула, вспомнив, сколько раз ее не принимали в игру. Не ровесники, к их играм она была равнодушна. Не принимали взрослые, доверия которых она искала.
Она помотала головой, отгоняя ночные призраки – эти видения спросонья превращали ее в рефлексирующую мягкотелую водоросль. Хватит ныть и жалеть себя! Она здесь не за этим! Если загадочную игру затеял отец – что ж, она не против подставить ему подножку. Пора заявить о себе весомо, по-взрослому. Когда она отказывалась от его буржуазных предложений, это была всего лишь реакция, вполне детская, надо признать. Пора самой сделать первый ход. Если же все происходящее – игра Консьержа, тогда она тем более будет рада испортить ему вечеринку.
Кристина прищурилась. Может, все-таки – булавку в ухо?..
Будто отвечая на ее кровожадные мысли, раздался стон. Глухой, ворчливый и протяжный, как утробные звуки большого зверя. Кристина вздрогнула и отступила от стола. Консьерж пошевелился, повернул голову, и теперь лицо с закрытыми глазами было обращено прямо на Кристину. Серж вновь застонал, уже тише, спокойнее, причмокивая во сне губами.
И тут Кристина поняла, что именно нервировало и раздражало ее в этом человеке. Его глаза. Или точнее – взгляд. Наглый, испытующий, оценивающий и высокомерный взгляд. Теперь, когда эти глаза были прикрыты, лицо Консьержа показалось ей детским и умиротворенным. Кристина застыла, будто под гипнозом, не в силах оторвать взгляд от этого лица. Во сне Консьерж смешно втянул щеки, и на них проступили маленькие ямочки, будто щеки проткнули вязальной спицей. Отросшие за ночь рыжие волоски на щеках воинственно торчали, редкие выцветшие брови изогнулись.
Кристина вдруг испытала неведомую ей прежде жалость. Ей захотелось коснуться этого лица ладонью, пригладить торчащие рыжие вихры на голове. Ужас! Еще немного – и она испытает к нему сексуальное чувство. Такое нереальное, из снов и фантазий. Последний раз она фантазировала о сексе – страшно подумать! – шесть лет назад. И – ни разу с тех пор, как гитарист «Слив» Джон Моруш, ни с кем не прощаясь и не посвящая в свои планы, бросил группу и уехал в Тибет. Тогда Кристина в полной мере прочувствовала бесконечность вакуума, которым наполняет жизнь чужое предательство.
Знакомые, подбрасывавшие книжки по эзотерике, подтолкнули к крамольной мысли. Она повторяет судьбу той, в честь которой ее назвали и с которой всегда сравнивали. У королевы Кристины тоже ничего не получалось с мужчинами. Она была умнее и выше мужчин своего времени. И за это она тоже должна быть «благодарна» отцу. Высокомерие? Гордыня? Надменность? Возможно.
Однако сейчас, стоя перед рыжеволосым парнем, который спит и не может ее видеть, она вдруг почувствовала себя раздетой. Не так, как несколько часов назад. А совершенно, беззащитно голой, в нелепой позе, ощущая промежностью сквозняк, гуляющий по комнате.
Кристина часто заморгала, прогоняя наваждение. Глаза наполнились влагой. Она здесь не за этим. Есть важное дело, и нужно им заниматься. Осторожно, чтобы не потревожить спящего, Кристина подвинула к себе компьютерную клавиатуру и пошевелила мышкой. Монитор залился синевой, Интернет работал. Она не была в сети почти сутки. Нужно столько всего проверить. Почта, «Фейсбук», «Твиттер», а еще – сайты. Ярославль. Нужно побольше узнать об этом городе.
