Том Нокс - Клуб адского огня
Закрыв окно, чтобы приглушить громогласный призыв на вечернюю молитву, Роб вновь улегся на кровать и достал мобильный телефон. Отыскав курдскую сеть с сильным сигналом, набрал Англию. После нескольких продолжительных гудков ему ответила Салли. Роб ожидал обычного вежливого, но отчужденного разговора, однако Салли отвечала на удивление приветливо и даже весело. Причина выяснилась быстро. Бывшая жена сказала Робу, что познакомилась с его новой «подружкой» и та ей очень понравилась. Салли сказала также, что одобряет Кристину и рада за бывшего мужа. Роб наконец-то взялся за ум и начал встречаться с настоящими женщинами, а не с пустыми куклами.
Латрелл рассмеялся и ответил, что никогда не считал Салли пустой куклой. Она осеклась, но после немалой паузы тоже расхохоталась. Они не смеялись с самого развода. Потом просто поболтали — как не болтали тоже довольно продолжительное время. Наконец трубка оказалась у дочери. Лиззи рассказала папе, что была в «зверопарке». И поднимает руки так, что «пальчики будут прямо над головой». Роб слушал ее со смешанным чувством радости и тоски, а потом сказал о своей любви к ней, а Лиззи потребовала скорейшего возвращения папочки. Он спросил дочку, познакомилась ли она с французской леди по имени Кристина. Лиззи ответила, что да, леди ей очень понравилась и маме тоже. Роб сказал, как это замечательно, громко чмокнул в трубку и услышал смех дочери. На этом он закончил разговор. Его изрядно изумило, что его новая подруга и бывшая жена подружились. Но это куда лучше, чем обоюдная неприязнь. К тому же за его дочкой, пока он здесь, есть дополнительный присмотр.
Но тут в голову пришла еще одна мысль: может, хватит ему торчать здесь, может, пора возвращаться домой? Может, стоит просто взять и уехать? Работа над материалом шла отнюдь не так, как он рассчитывал. Ему даже не удалось побывать в Лалеше. Впрочем, вряд ли следовало ожидать от поездки многого, даже если бы она и состоялась. Слишком уж скрытны езиды. Роб знал лишь несколько арабских и курдских слов, и их было явно недостаточно, чтобы проникнуть сквозь завесу извечного обскурантизма. Вряд ли можно разгадать тайны религии, существующей шесть тысяч лет, прогуливаясь по улицам древнего города и повторяя: «Салам». Он чувствовал, что попал в тупик, и надежды таяли с каждым часом. Такое случается. Иной раз не удается справиться с материалом.
Латрелл взял ключ и вышел из номера. Было жарко, он нервничал и жаждал пива. Как раз на углу его улицы имелся хороший бар. Роб шлепнулся на любимый пластмассовый стул возле «Кафе Сулеймана». Журналист давно установил вполне приятельские отношения с хозяином заведения, кстати, вопреки названию, не Сулейманом, а Равазом. Сейчас Раваз принес ему холодного турецкого пива и вазочку с зелеными оливками. Рядом шла повседневная жизнь дахукских улиц. Роб поставил локти на стол, оперся лбом о ладони и задумался о своей статье. Вспоминая тот порыв решительности и возбуждения, который охватил его в доме Исобель, он стал соображать, чего же хочет на самом деле. Чтобы какой-нибудь жрец, по облику не от мира сего, объяснил ему все с начала до конца, предпочтительно — в тайном храме с украшенными дикарской резьбой стенами при пляшущем свете масляных ламп. И конечно, чтобы рядом оказалась парочка добропорядочных поклонников дьявола, изнывающих от желания сфотографироваться и попасть в газету. Но вместо того чтобы воплотить в жизнь свою наивную журналистскую мечту, Роб сидел тут, потягивал «эфес» и слушал непривычную для уха курдскую поп-музыку, доносившуюся из близлежащего музыкального магазина. С таким же успехом он мог торчать в Шанлыурфе. Или в Лондоне.
— Здравствуйте.
Роб поднял голову. Перед его столиком стоял молодой человек. На лице его можно было прочесть легкую неуверенность. Одет в светлые джинсы и хорошо отглаженную рубашку. Круглолицый. Похож на студента. Из тех, кого называют чокнутыми, но вполне преуспевающий и добродушный. Роб предложил ему присесть. Незнакомец представился. Его звали Карван.
— Я езид, — улыбнувшись, сказал Карван.
— Прекрасно…
— Сегодня я зашел в Езидский культурный центр, и кто-то из женщин рассказал мне о вас. Вы ведь американский журналист? И хотите узнать о Мелек Таусе?
Роб кивнул.
Карван между тем продолжал:
— Мне сказали, что вы, наверно, скоро уедете, потому что вы несчастны.
— Я вовсе не несчастен. Я просто… я всего лишь расстроен.
— Почему?
— Потому что пишу статью о езидской религии. Вам виднее, во что вы на самом деле веруете. Я работаю на британскую газету. Но никто не желает мне сказать хоть что-нибудь, вот я и расстраиваюсь.
— Но вы должны понять, почему мы так себя ведем. — Карван наклонился через стол с выражением глубочайшей искренности на лице. — Мистер, уже много тысяч лет нас гонят и убивают за нашу веру. За то, во что мы, по мнению посторонних, верим. Нас убивают мусульмане, убивают индусы, убивают татары. Все сходятся на том, что мы поклоняемся шайтану, Сатане. Нас убивают и изгоняют. Даже Саддам убивал нас, даже наши соседи курды убивают нас. Сунниты убивают нас точно так же, как и шииты. Все, все.
— Но потому-то я и хочу написать статью. Рассказать правду. О том, во что езиды на самом деле веруют.
Карван нахмурился, словно что-то взвешивал, прежде чем принять решение. Молчал он не менее минуты. А потом сказал:
— Ладно. Хорошо. Я так понимаю: вы, американцы, великий орел, вы помогали курдам, вы защищали езидов. Я видел американских солдат — они хорошие. Они вправду стараются нам помочь. Ну… а теперь я помогу вам. Потому что вы американец.
— Правда поможете?
— Да. Помогу еще и по той причине, что я учился год в Америке, в Техасском университете. Вот почему я не совсем плохо говорю по-английски. Американцы ко мне хорошо относились.
— Вы учились в ТУ?
— Да. Не верите? У рогоносцев. В Остине.
— В Остине отличная музыка.
— Да. Хорошее место. Одно плохо. — Карван кинул в рот оливку и разжевал. — У женщин в Техасе очень огромные задницы. Это всегда было для меня проблемой.
Роб рассмеялся.
— И что же вы изучали в ТУ?
— Религиозную антропологию. Так что не сомневайтесь, я могу рассказать все, что вам нужно. А потом вы уедете и расскажете всем, что мы не сатанисты. Может, начнем?
Латрелл полез за блокнотом и заказал еще два пива. И целый час засыпал Карвана вопросами. Как выяснилось, большую часть услышанного он уже знал — от Исобель и по своим собственным изысканиям. В частности, происхождение езидизма и культа ангелов. Роб испытал легкое разочарование. Но затем Карван сказал нечто такое, отчего Роб сразу встрепенулся и выпрямился на стуле.
— Сказание о происхождении езидов изложено в Черной Книге. Конечно, Черная Книга давно исчезла, но ее содержимое передается из уст в уста. Там говорится, что мы имеем особую… линию крови, как это… Вот! Особое происхождение, и объясняется, чем мы отличаемся от всех других рас.
— Чем же?
— Наверно, лучше всего это отражено в езидской мифологии. В одной из наших легенд о сотворении мира сказано, что Адамов было семьдесят два, каждый следующий совершеннее предыдущего. Семьдесят второй Адам женился на Еве. И Адам с Евой откладывали свое семя в два кувшина.
Роб, лихорадочно записывавший в блокноте, прервал его:
— В два кувшина?
Карван кивнул.
— Эти кувшины запечатали и оставили на девять месяцев. Когда их открыли, кувшин, где было семя Евы, оказался полон насекомых и всяких других злых существ, змей, скорпионов. Ну а в кувшине Адама оказался прекрасный младенец. — Карван улыбнулся. — Мальчика назвали Шахид ибн Джер — Сын Кувшина. И имя тоже закрепилось за езидами. Видите — мы Сыны Кувшина. Это дитя Адама стало предком езидов. Адам — наш дед. А все остальные народы происходят от Евы.
Журналист дописал фразу и остановился. Через перекресток напротив кафе проехал белый «шевроле» с эмблемой ООН.
— Ладно, хватит! — вдруг резко сказал Карван. — Мне пора идти. Только еще одно. Мистер, езиды в культурном центре сказали, что вы хотите побывать в Лалеше.
— Да, хочу! Но все говорят, поездка очень опасна. Просто не хотят везти меня туда. А что, это можно устроить?
Карван изогнул губы в улыбке. Задумчиво пожевал еще одну оливку, поднес сложенную лодочкой ладонь ко рту, выплюнул косточку и аккуратно положил ее на край пепельницы.
— Я могу отвезти вас туда. У нас будет праздник. Это не так опасно.
— Когда?
— Завтра. В пять утра я буду ждать вас здесь. А потом доставлю обратно. И вы сможете написать о нас в вашей знаменитой английской газете «Таймс».
— Это замечательно. Фантастика! — И Латрелл поблагодарил по-арабски: — Шукран!
— Хорошо. — Молодой человек наклонился и пожал Робу руку. — Значит, завтра, в пять утра. Так что лучше лечь пораньше. До свидания.
