Ключ к убийству - Урса Алекс
– Кого-нибудь нашли? – наконец спросил Басель тихо, но Франсуа лишь помотал головой:
– Нет, конечно. – Он пошарил по скамейке в поиске сигарет, но, найдя пачку, лишь сжал ее в руке.
– Франсуа… – начал было Басель.
– Я все думаю… – глухо произнес Франсуа, наклоняя голову так низко, что Баселю пришлось приложить все усилия, чтобы расслышать его. – Думаю… Почему он не вернулся домой? Он должен был вернуться. Должен был! Но он пошел. Пошел ко мне навстречу. А выходит, навстречу смерти… – Франсуа задохнулся. – Он пошел ко мне на встречу через гаражи и темноту, не думая о подонках, которые могут его выследить. Он пошел туда, потому что считал меня другом. А мне все было по фиг. Я обкурился и спал на диване. Это все случилось из-за меня… Мне теперь с этим жить. И это никуда не денется. Все это теперь вот здесь. – Франсуа для наглядности постучал пальцем по черепной коробке и проникновенно наклонился к Баселю, обдавая того перегаром. – И ты знаешь, я раньше думал, пройдет… забудется. Но оно не проходит. Я просто научился с этим жить. День за днем, год за годом. Я только делаю вид, что я нормальный. Но мне никогда не стать таким, как прежде. – Теперь Франсуа откинулся на спинку скамейки и замолчал надолго.
– Понятно, – качнул головой Басель, тяжело вздыхая, – значит, ты решил трансформировать свое чувство вины в созидательную работу и теперь каждый день искупаешь свои грехи. Так ты оказался в полиции?
– Басель, тебе нужно было не в полицейские идти, а в психотерапевты – ты бы зарабатывал нереальные бабки, – невесело хмыкнул Франсуа.
Басель кивнул без тени улыбки. Он замолчал ненадолго, подбирая правильные слова. Что-то подсказывало ему, что от того, что он скажет сейчас, зависит многое. Он видел, его друг измучен и не первый год занимается самоуничтожением, выкладываясь на раскрытии иных дел так, что еще несколько лет – и он может оказаться в точке невозврата. И вот теперь Басель знал причину, и, возможно, мог что-то изменить. Если только ему удастся достучаться до друга.
– Послушай меня, – сказал он мягко, – я, конечно, не психолог. И я не буду тебя жалеть. Что-то мне подсказывает, что тебе это не поможет, да я и не умею. Единственное, что могу, – это поговорить с тобой как со следаком и призвать на помощь твою логику, которой ты успешно пользуешься в своей профессии, но почему-то абсолютно на нее похерил по отношению к себе лично. – Франсуа удивленно повернул голову в сторону Баселя, ожидая чего угодно, только не холодного беспристрастного разбора ситуации. – Вот что я тебе скажу: твое чувство вины за смерть друга на первый взгляд кажется логичным. Ты не встретил Лукаса, и он погиб. Одно действие вытекает из другого. А на самом деле логики здесь нет никакой. Посмотри на ситуацию трезво. Ты не можешь так ставить вопрос о причинно-следственной связи. Ведь твое раздолбайское поведение в тот вечер – только один из факторов формирования той роковой ситуации, при которой твоего друга убили. Причем фактор не определяющий и не единственный. А лишь один из многих. Ведь ситуация сложилась из разных моментов: времени прибытия Лукаса на станцию, времени прибытия туда же этих подонков, их настроение в тот вечер или, может, состояние алкогольного опьянения, которое спровоцировало их агрессию, путь, который Лукас выбрал к гаражам, да что угодно.
Франсуа продолжал смотреть на Баселя мутным пьяным взглядом, стараясь собрать свои мозги в кучу. Потому что то, что говорил Басель, было важно. Чертовски важно.
– Для того чтобы сказать «это все произошло из-за меня», человек должен быть в состоянии точно все рассчитать и предусмотреть. Взвесить все возможные варианты развития событий и предпринять все необходимые меры. Но это невозможно. Потому что человек несовершенен. Он физически не в состоянии произвести такие расчеты.
Франсуа слушал его не перебивая. Он вцепился в скамейку руками так, что костяшки на его пальцах побелели.
– Я пытаюсь объяснить тебе, – терпеливо продолжал Басель, – что твой поступок, вне всякого сомнения, был безответственным и глупым, и, вероятно, даже оказался первым в цепочке, приведшей к смерти близкого тебе человека, но это не значит, что он был решающим. Ты был молод и наивен. У тебя не было багажа знаний и опыта, позволяющего принимать более адекватные решения. – Поняв, что Франсуа слушает его не перебивая, Басель продолжил, боясь остановиться хоть на секунду: – И потом, совершая этот первый поступок в звене, даже просчитывая все на десять ходов вперед, ты не можешь предугадать конечный результат. Потому что в эту цепочку могут вмешаться внешние факторы. Тебе надо объяснять, что такое субъективное, а что такое объективное?
– Нет, конечно, – слегка рассеянно ответил Франсуа, постепенно отходя от заморозки и включаясь в разговор. – Субъективные обстоятельства – это обстоятельства, зависящие от человека – субъекта, а объективные обстоятельства приходят извне.
– Правильно, – кивнул Басель. – А ты знаешь, что такое «божий промысел», Цветочек?
– Что-то типа «все в руках божьих»? – неопределенно пожал плечами Франсуа.
– Именно! – обрадовался Басель, получив ответную реакцию. – Другими словами, то самое объективное, из-за которого мы не можем предугадать конечный результат.
– Не знал, что ты религиозен, – криво усмехнулся Франсуа.
– А ты вообще многое обо мне не знаешь. – Басель достал из пачки очередную сигарету и прикурил. Пламя выхватило его лицо из темноты, и Франсуа понял, что тот не шутит. Он прикурил от протянутой ему зажигалки и задумался на некоторое время.
– Значит, получается, от нас ничего не зависит? – спросил он чуть спокойней.
– Нет, Цветочек, от нас как раз зависит очень многое, – ответил Басель медленно. – Мы можем выбирать. Бог дает нам это право выбора. Мы принимаем сотню решений в день. Мы можем сделать так или иначе. И должны при этом руководствоваться божьими заповедями. Но, с другой стороны, как ты можешь сделать правильный выбор, не имея представления, чем все обернется? Получается, что даже твое неверное решение не может считаться проступком, ибо ты и представить себе не мог, чем все закончится. Ты сделал ошибку, не встретив Лукаса. Ты должен был его встретить. Ты виноват в том, что его не встретил. Но только в этом. Ты не виноват в его смерти, Франсуа. Ты не мог ее предугадать. – Басель перевел дух и продолжил: – По неопытности или по разгильдяйству, но люди постоянно делают ошибки. Принимают неверные решения, делают неправильный выбор, и это нормально. Это жизнь. Без этого никак. Но дело в том, что смерть накладывает на все свой отпечаток. Она заставляет на все посмотреть по-другому, и поэтому появляется огромное, гипертрофированное чувство вины. Ты можешь нахамить человеку на улице, потому что у тебя день не задался и плохое настроение, и забудешь про это на следующий день. Но если у того, кому ты нахамил, в тот день случится инфаркт, ты запомнишь это навсегда. И будешь думать, что все произошло по твоей милости. Но на самом деле причина была в том, что у человека слабое сердце, он забыл выпить лекарство и вообще здорово испугался, когда его чуть не сбила машина на пешеходном переходе. А конкретно о вашей ссоре он забыл через час. Франсуа, история не терпит сослагательного наклонения. Забудь. Нет никакого «бы». Ты не знаешь, что было бы, если бы ты пошел встречать Лукаса. В конце концов, вас обоих могли убить те подонки. Может, божий промысел и был в том, что тебе было суждено выжить. Выжить для того, чтобы пойти служить в полицию. Помочь другим. Да все что угодно.
Франсуа сидел, чувствуя, как ледяная рука, державшая его за глотку все это время, потихоньку разжимается. То, что говорил Басель, было ясно и логично, и в это так хотелось верить.
– Я, кстати, теперь понимаю, почему ты так вцепился в этого Бертолини, – задумчиво сказал Басель, – твое чувство вины заставляет тебя проецировать свои проблемы на дела, которые ты ведешь. Они похожи?
– Кто? Лукас и Ангел? – встрепенулся Франсуа и задумался. Он не допускал такой мысли, но… – Да, похожи… Черт, они действительно похожи… Не то чтобы внешне, но такие близкие по энергетике люди. Солнечные… Да, что-то есть. – Франсуа задумчиво отковыривал от бутылки этикетку.
