Маша из дикого леса - Дмитрий Александрович Видинеев
Маша заскулила от жалости к себе. Ей вдруг вспомнилась история, которую рассказала Аглая: люди леса, запертые в храме. Огонь, боль, страх… чернота, ползущая по стенам. Те люди тоже оказались в ловушке, как она сейчас. И они что-то сделали и исчезли вместе с храмом. Избежали ужасной смерти в огне.
Чернота, боль, страх…
Ей тоже страшно – до тошноты. Как же не хотелось умирать, быть сожранной этим поганым чудовищем! День она продержится, может, ещё и ночь, а потом свалится с дерева. И сил не останется, чтобы бежать.
Чернота, боль, страх…
Что сделали люди в храме?
Она представила, как чудовище набрасывается на неё, вонзает клыки в тело, но не убивает, нет. Начинает пожирать ещё живую, жадно вырывая кусок за куском.
Чернота, боль, страх… злость…
Не должно всё так закончиться! Луна подарила ей силы не для того, чтобы она погибла здесь, в этом мёртвом лесу! Должен, должен быть выход!
Чернота, злость, злость, злость…
Глаза Маши округлились от изумления: не может быть! Быть такого не может! Но она это видела. Видела! От её ладоней по стволу расползалось что-то чёрное. Вверх, вниз, заполняя собой каждую трещинку. Чернота была густой, маслянистой, от неё веяло холодом. Именно такой её и представляла Маша, когда Аглая рассказывала об исчезнувшем храме.
Вепрь насторожился, понюхал воздух, фыркнул, беспокойно закружился на месте. Под его шкурой забурлило, щетина на загривке встала дыбом.
С бешено колотящимся сердцем Маша наблюдала, как чернота спускается по стволу, пожирая сучья, островки серого мха.
«Неужели это сделала я? – мелькнуло в голове. – Но как?»
Чернота добралась до вершины дерева и до корней, поползла по земле. Вепрь попятился, морща морду.
Пока ещё робко, но в Маше уже начала зреть надежда. Чудовище ведь отступало. Оно боялось этой расползающейся тьмы! Разумеется. Маша и сама её страшилась – хотелось как можно скорее оказаться подальше отсюда. Но и спускаться пока было боязно. Она поглядела на чудовище, выкрикнула отчаянно:
– Смотри на меня!
И вепрь посмотрел, продолжая пятиться. У Маши вдруг возникло ощущение, что времени у неё совсем мало – тьма скоро сделает своё дело. В лесной деревушке исчез храм, а сейчас… Маше не хотелось исчезать! Теперь, когда запахло надеждой, впервые за долгие часы… Нет, нет и нет! Нужно успеть. Надо справиться!
В следующее мгновение она ощутила связь с чудовищем, более сильную, чем в прошлый раз. В голове загорелся ясный образ шара. Всё получалось! Просто отлично получалось! Шар теперь был не красным, а бледно жёлтым. Это страх. Нет – ужас!
– Ты видишь луну в глазах моих? – твёрдым голосом произнесла Маша.
Шар уменьшился в размерах. Он стал белым, по его поверхности струились серые разводы. Вепрь издал какой-то неопределённый звук, но Маша услышала в нём растерянность. Нужно дожимать эту тварь, пока не случилось непоправимое. Чернота уже покрыла большой участок земли вкруг дерева. Теперь она расползалась медленно – вот-вот остановится, застынет.
– Уходи! – зрачки Маши расширились. – Иди в свою яму!
Связь с чудовищем прервалась. Ставший серым и крошечным шар исчез. Вепрь развернулся и побежал в сторону своего логова. Не став провожать его взглядом, Маша начала карабкаться вниз. Сорвалась, упала, но ничего – даже не ушиблась. Быстро поднялась и на негнущихся затёкших ногах заковыляла прочь от дерева. Выбралась за пределы черноты, оглянулась и поняла, что вовремя покинула своё убежище.
Тьма стала какой-то зыбкой, словно её окутало знойное марево. Дерево, земля вокруг начали растворяться в воздухе. Как бы ни хотелось Маше скорее выбраться из гиблого леса и прильнуть губами к воде в ручье, но оторвать взгляда от этого зрелища она была не в силах. Теперь уже без тени сомнений она говорила себе: «Это сделала я». Без торжества говорила, на триумф совсем не осталось эмоций. Маша чувствовала себя опустошённой, словно с этой тьмой из неё выплеснулась большая часть её самой. Только сейчас ощутила эту пустоту. Спаслась, избежала страшной смерти, а радоваться не получалось. Хотелось напиться вдоволь, забыться глубоким сном и спать, спать, спать.
Со стороны логова вепря донёсся тоскливый рёв. Дерево и чёрная земля теперь виделись Маше, словно сквозь толщу мутной воды.
«Это давно засохшая сосна спасла мне жизнь», – вяло подумала она.
Дерево заколыхалось, как туман под порывом ветра, и исчезло. И глубокий слой земли будто бы растворился в пространстве. Маша вздохнула: частица этого мира отправилась неизвестно куда. Теперь там не только храм, но и дерево, на стволе которого нацарапано слово «Ёж».
Маша развернулась и зашагала прочь. Ни разу не оглянулась, когда шла мимо каменных пирамидок, мимо омута с тёмной водой. Ей казалось, что оглянись она, и умирающий мир с алым маленьким солнцем снова затянет её, теперь уже без всяких разноцветных волн. И на этот раз крылатые человечки заметят её и растерзают. Нет, лучше не оглядываться. Пускай всё это навсегда останется в прошлом.
Живой лес встретил Машу буйством восхитительных ароматов, торжественным пением птиц. Ручей напоил холодной, показавшейся ей самой вкусной на свете, водой. Пустота в душе хоть и медленно, но всё же заполнялась тёплым дыханием лета – лучшим снадобьем от хандры. На этой волне Маша даже осмелилась поглядеть на всё, что с ней случилось иным взглядом, позитивным. Да, там, на дереве, она и от страха дрожала, и даже с жизнью распрощалась. Но ведь увидела и много нового, хоть и не совсем понятного. Отправилась в мёртвый лес искать тайну и нашла её. Нашла же! И не одну. Главная тайна, как выяснилось, была в ней самой – спасительная тьма.
Вернувшись в деревню, Маша решила пока повременить со сном. Она зашла в пруд и легла на мелководье так, чтобы голова оставалась на берегу. Лежала на спине, глядя на облака и ощущая, как по телу разливается приятная истома. Прохладная вода наполняла уставшие мышцы свежими силами, лёгкий ветерок обдувал лицо.
