Джек Керли - Коллекционеры смерти
– Секундочку, – вздохнул Гарри.
Увидев нас с Гарри, Хембри кивнул. Глаза его за стеклами в черной оправе казались огромными и встревоженными. За нами в комнату проскользнула Денбери.
– Хм, а это… – Бри качнул головой в ее сторону.
– Относись к этому, как к миражу, – сказал Гарри. – Что ты нашел?
– Идите за мной.
Хембри провел нас в комнату для переговоров: длинный стол, огромный монитор, стены с пробковыми панелями, к которым прикалываются фотографии и записи. Бри выкатил из-за стола стул на колесиках и толкнул его в мою сторону.
– Что происходит? – спросил я.
– Это стул. Садись.
Я взял стул и уселся на него. Гарри и Денбери тоже сели.
– Бри, – сказал я, – что случилось?
Хембри, не обращая на меня внимания, выключил верхний свет, затем щелкнул еще одной кнопкой, и с потолка опустился большой экран. Хембри сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул.
– Я получил некоторые предварительные результаты по фрагменту картины из монастыря. Забегая вперед, хочу сказать, что я вытащил из холста несколько волокон. Подчеркиваю, результаты предварительные, своего рода первый взгляд на предмет. Бюро сделало несколько слайдов при разных АСА[31] и на разных типах пленки, чтобы обеспечить полный спектр воспроизведения и плотности цветов, не говоря уже о…
– Бри, – укоризненно остановил его Гарри.
Хембри замолчал. Он нажал кнопку, и на экране появился крупный план фрагмента картины.
– Это то, что мы все уже видели, поверхностное покрытие, фактически лакировка пигмента на более толстом подслое…
Хембри ввел следующий кадр – очень крупный план края холста. Краска была нанесена плотной массой, толстым текстурированным слоем.
– Анализ слоев краски и волокон холста позволяет определить возраст этой композиции – ей от тридцати до сорока лет.
– Как раз время Гекскампа, – сказала Денбери.
Хембри кивнул.
– Но Бюро также обнаружило, что на этом фрагменте картины имеется и другое изображение. Невидимое глазом. Вероятно, нанесенное когда-то в виде наброска, а потом затертое. Изображение-призрак.
Голова Гарри повернулась в сторону Хембри.
– Повтори еще разок.
– На холсте остался рисунок, выполненный на нем ранее. Когда именно, мы не определили. Изображение проявляется, когда спектрографические данные дополняются с помощью…
Гарри остановил его.
– И что мы здесь имеем в итоге?
– Я выделил фото этого отдельного изображения, изображения-призрака.
– А ну-ка, покажи его нам, Бри, – попросил я. – Давненько я не видел призраков.
Хембри как-то странно посмотрел на меня, потом нажал кнопку перевода слайдов. Появился размытый снимок, затем изображение сфокусировалось, и на экране мы увидели линии рисунка.
– Господи, – выдохнул Гарри.
– Не может быть, – прошептала Денбери.
Сам я не мог сказать ни слова, потому что дыхание у меня перехватило. Это был мой портрет. Всего несколько темных линий. Просто, конкретно, живо. Я встал, меня как будто тянуло к экрану. В замешательстве я прикоснулся к его полотну. Мои пальцы скользили по моим глазам, по волосам… Линии, радиально расходившиеся от моего нарисованного плеча, изображали дерево. На моей груди было что-то вроде искусно выполненного орнамента, чем-то напоминавшего металлическую ограду. На заднем плане просматривалось еще одно изображение, и мои пальцы коснулись линий этой воздушной, словно парившей в небе конструкции.
– Там изображено то, что я думаю? – ошарашенно прошептал Гарри.
– Oui, – ответила Денбери. – Это Эйфелева башня.
Глава 34
Шеф Плакетт тяжело вздохнул. Он с надеждой посмотрел в окно своего кабинета, словно мечтая улететь через него. Или выбросить меня прямо в утренний поток машин.
– Так вы хотите отправиться во Францию, Райдер? Я правильно вас понял? И все из-за этого убийцы-художника, который умер тридцать с лишним лет назад?
– Гекскамп мог иметь контакты во Франции. Или мог совершить убийства и там. Мы приоткрыли дверь, но не можем шагнуть в нее, находясь здесь. Если добавить к этому еще и…
– Я знаю. Я видел эту картину, – сказал Плакетт. – Час назад я заезжал к судебным экспертам. Странное дело.
Он посмотрел на меня так, словно ожидал каких-то объяснений. Я пожал плечами.
– Тут сплошная головоломка. Если рисунок был сделан столько лет назад, это никак не могу быть я. Там мое сегодняшнее лицо или, по крайней мере, как оно выглядело совсем недавно.
– Оно определенно похоже на ваше. Даже в виде такого простого рисунка.
Это действительно был всего лишь набросок, но выполненный так искусно, что экономность линий только добавляла сходства; в моем лице и позе было схвачено самое главное, каждая черточка принадлежала только мне.
Плакетт сцепил за спиной руки и подошел к окну. Небо потемнело, где-то совсем близко прогремел гром, и казалось, что он только подчеркивал всю безнадежность моей просьбы съездить в Париж.
– Мы сейчас работаем, едва сводя концы с концами, – сказал шеф; это было обычное начало его речи, когда наш полицейский участок нуждался в нескольких дополнительных баксах. – Урезается все – оборудование, социальные программы, средства на поддержание транспорта. У меня нет никакой возможности послать вас, Райдер, пошататься по Парижу, когда даже сам я не могу…
– Послать в Париж нас, – вставил я. – Меня и Гарри.
– Мы вряд ли сможем найти финансирование, необходимое даже на…
– Прости, шеф. – В дверях появилась Глория Бешерле, помощник Плакетта по административным вопросам. – Я услышала вас совершенно случайно. Можно войти?
Плакетт кивнул. Глория была очень крупной женщиной, поэтому ее платье напоминало палатку, расписанную Джэксоном Поллоком.[32] Протискиваясь к начальству, она подмигнула мне и, сняв с полки рядом со столом шефа папку с пружинным переплетом, принялась листать ее.
– В регламенте поездки, которую вы сейчас обсуждаете, Карсон, планируется входить в контакт с представителями правоохранительных органов Франции?
– К чему вы клоните, Глория? – подозрительно спросил шеф.
Она постучала по одной из страниц своим пятисантиметровым красным ногтем.
– Существует специальный грант, федеральные деньги, выделяемые на развитие международного обмена. Мобил является крупным портом, а грант предполагает обучение кадров на случай международного взаимодействия полицейских сил при морских перевозках, если речь идет о контрабанде, терроризме и тому подобное. Иначе говоря, мы всегда должны быть готовы к сотрудничеству с Интерполом.
– Интерполом? – переспросил я. Обычно внешние контакты нашего участка сводились к взаимодействию сполицейскими из других округов.
Глория подняла глаза.
– Тут формулировка довольно туманная, и похоже, что контакт с правоохранительными органами Франции по разоблачению международных преступников как раз удовлетворяет всем требованиям этого гранта.
– Мы можем заехать там в полицейский участок, – сказал я. – Спросим, какое вино у них лучше всего идет к наручникам.
Плакетт взял у Глории папку и принялся читать, беззвучно шевеля губами и водя пальцем по строчкам.
– Грант совсем небольшой – меньше трех тысяч. Думаю, что я мог бы согласиться на поездку в Париж Райдера или Наутилуса на пару дней, но только одного из них. Детектив Наутилус, вы старше – вам и слово.
Гарри рвался в двухдневный тур по Франции примерно Так же, как я порыбачить на мушку в пустыне Гоби.
– Хоть я и был бы рад возможности повзаимодействовать с нашими французскими коллегами, это все же не по мне. Я считаю, шеф, что правильным выбором будет детектив Райдер. – Гарри одарил меня уважительным взглядом, не забыв при этом подмигнуть. – Bon voyage, Карсон.
– Если едете вы, Райдер, то я тоже поеду, – сказала Денбери. – Это часть моего материала и часть нашего договора. Стоя на ее крыльце, мы слышали, как вдалеке гремел гром, небо на западе закрывали пурпурные тучи.
– Вы должны присматривать за Хатчинс. Вы сами вызвались, она ваша.
– Я уже говорила вам, что мой дом – это Форт-Нокс.[33] Стоит здесь слишком громко чихнуть, и уже едут копы. – Она попробовала другой вариант, сдобрив его очаровательной улыбкой. – А за Хатчинс присмотрит Гарри, правда, Гарри? Может быть, будете засыпать зерна в мои кормушки, чтобы Карла не выходила на улицу? Я оставлю все инструкции.
– Гарри не сможет, – заявил я. – Ему надо сосредоточить усилия на том, чтобы найти Койла, верно, брат?
Гарри стоял, прислонившись к столбу крыльца и скрестив руки на груди. Он бесстрастно посмотрел на меня, потом перевел глаза на Денбери. Казалось, что он мысленно что-то взвешивал.
– Я считаю, что насыпать немного семян в трубку не так уж и трудно. Сколько у вас этих кормушек, Денбери?
