Александр Новиков - Башня
Лиза поравнялась с машиной… и прошла мимо. Небо над заливом раскололось. Обрушился гром. Лиза вздрогнула и остановилась. Закричали сигнализации припаркованных вдоль улицы машин… Резко усилился дождь. Лиза обернулась, растерянно посмотрела на Иванову «семерку». Потом сделала шаг назад… еще один… и еще. Остановилась напротив водительской дверцы. Заглянула в щель. И – глаза встретились.
Непрерывно сверкало, грохотало, сверху, из черноты неба, обрушивались потоки воды. Желто мигали напуганные автомобили… Иван и Лиза смотрели друг на друга сквозь струи июльского ливня.
В пятидесяти метрах от них, в салоне «Форда» Зоран обхватил руками голову и ругался по-русски и по-сербски.
В ту ночь ливень лил не переставая. Иван и Лиза провели эту ночь в недорогой гостинице на Васильевском.
Они любили друг друга. И пили вино, сидя на широком подоконнике. В полуметре от них с шумом падала стена воды, сверкало и гремело… Они были счастливы.
А внизу, в салоне «Форда», всю ночь просидел серб Зоран Бороевич. Он курил сигару и думал, что жизнь – глубоко трагическое произведение… Но читать ее все-таки стоит.
* * *На другой день Иван сделал первый шаг по реализации операции «Демонтаж» – он встретился с Ракетчиком. Встречу провели на конспиративной квартире на Лесном проспекте. Ракетчик поздоровался с Зораном, назвав его Михаем, и спросил:
– А где же Василий Васильевич?
– Василий Василич заболел, – ответил Зоран. – Он уполномочил вести дело Олега Петровича.
Зоран показал на Ивана. Иван шагнул вперед, но Борис Витальевич резко мотнул головой, выставил вперед руку:
– Не надо. Не надо мне никаких уполномоченных. Я буду иметь дело только с Василь Василичем.
– Послушайте, – сказал Зоран. – Василий Василич болен… Курировать дело теперь будет Олег Пет…
Ракетчик перебил:
– Я подожду, пока Василь Василич выздровеет. Серб обернулся к Ивану: ну, что будем делать? Иван вытащил из кармана «гильзу» из-под сигары, отвернул колпачок и вытряхнул на ладонь палец. Покрытый пластиком, палец блестел.
– Взгляните, – сказал Иван Ракетчику.
– Что? Что это? – Ракетчик близоруко сощурил глаза за стеклами очков. Рассмотрел, отшатнулся.
– Это то, что осталось от Василия Васильевича, – спокойно произнес Иван. Ракетчик открыл рот. – Василий Василич убит. Его расстрелял американский вертолет-робот. Тело покоится на дне Ладожского озера… Ну, будем работать?
Ракетчик медленно опустился на стул, вытащил из кармана ингалятор, дважды пшикнул в рот.
– Вам плохо? – спросил Иван.
Несколько секунд Ракетчик молчал, дышал как рыба, выброшенная на берег. Потом буркнул:
– Нормально… Как, вы сказали, вас зовут?
Иван ответил:
– Называйте Олег Петрович. Можно просто Олег.
– Давайте работать, Олег Петрович, – тяжело произнес Борис Витальевич. Он убрал ингалятор в карман. Сказал – Вопрос номер один: двигатель. С Василь Василичем мы это обсуждали… Вы в курсе?
– Да. Я знаю, что двигатель лежит на дне Ладоги, – Иван произнес эти слова и осекся. Только что он уже упоминал дно Ладожского озера… В очень суровом контексте. Иван упрямо повторил: – На дне Ладоги. Когда сможем приступить к подъему?
– Капитан судна, с которого «смыло» наш двигатель – мой приятель, Гринев Юрий Палыч. Собственно, только потому и стала возможна ситуация, чтобы «смыло». Я разговаривал с ним недавно. Он готов помочь. Тем паче что у него сейчас собственный буксир. Он, как говорится, наш человек и, вообще, золотой мужик… Но нужен опытный водолоз.
– Водолаз будет здесь через пару дней.
– Это опытный человек? Там глубины около пятидесяти метров.
– Профессионал высшего класса. С профессиональным оборудованием.
– Отлично. Как только ваш профи будет готов – начнем. Даст Бог – поднимем двигатель.
Иван спросил:
– А как обстоят дела с собственно ракетой? Борис Витальевич поправил очки и сказал:
– Мне была поставлена задача: разработать проект изделия для поражения цели, расположенной на дистанции один—три километра и на высоте около ста метров. При этом масса боевой части должна составлять минимум две тонны, старт с воды, с плавсредства… В принципе, я разработал проект носителя, который реально изготовить в сарае. Когда у тебя есть двигатель, то в этом нет ничего особенного. Разумеется, я шел по пути максимального упрощения. Тем не менее я гарантирую, что такое изделие полетит. Но! Я не специалист по системам наведения.
Иван спросил:
– Что из этого следует?
– Как что? Мимо цели можем махануть.
– Во как! А что можно сделать?
– Самое правильное и простое решение – подключить специалиста.
– У вас есть такой человек? Ракетчик отрицательно мотнул головой:
– То-то что нет.
– А где найти?
– Нигде. Их и так-то было немного, а теперь и вовсе не осталось. Старики на погосте, а молодых перекупили. Они все за океаном.
– Понятно, – сказал Иван. – Еще варианты есть?
– Есть. Первый – обеспечить ручное управление.
– Это, простите, как?
– Это, простите, просто – посадить в ракету человека. Он будет вручную управлять рулями.
– Но ведь он же…
– Смертник, – кивнул Ракетчик.
Иван потер щетину, озадаченно произнес:
– Круто солите.
Борис Витальевич согласился:
– Да уж, крутовато будет. Не я, однако ж, придумал, но… Загвоздка в другом: где найти этого самого камикадзе?
Молчавший до этого Зоран сказал:
– Не проблема. Есть такой человек.
– Что за человек? – спросил Иван.
– Я, – сказал серб. Он очень буднично это сказал. Как будто отвечал на вопрос: кто сходит в булочную?
Иван внимательно посмотрел на него, ответил:
– Это ты брось, Зо… Михай.
И Ракетчик разволновался, сказал:
– Что вы, товарищ? Это же черт знает что… Я же – теоретически.
Зоран улыбнулся:
– А я практически.
– Нет-нет, – сказал Борис Витальевич. Он явно не ожидал такого поворота разговора. Когда он занимался расчетами и создавал изделие на бумаге, он, вероятно, даже получал удовольствие от процесса. И от осознания того, что он еще кому-то нужен. И вдруг, совершенно неожиданно, разговор перешел в практическую плоскость. И экзотическое слово «камикадзе» вдруг обернулось живым, из плоти и крови, человеком. – Нет-нет, это невозможно. Да и управлять ракетой без соответствующей подготовки вы просто не сможете.
Зоран сказал:
– Смогу. – Он улыбнулся и добавил: – Мы, смо срби – небеска нација.[26]
– Что? – растерянно спросил Ракетчик.
– Я сказал, что готов приступить к обучению.
– Нет, нет, – снова сказал Ракетчик. – Это нереально. Полет ракеты будет продолжаться двадцать секунд… десять секунд. Человек просто не сумеет сориентироваться. Да еще и перегрузки… Да и тренажеров таких нет. В общем, это невозможно. Извините меня, но я сморозил глупость.
Борис Витальевич отвел глаза. Иван сказал:
– Значит, отпадает… Другие варианты есть?
– Есть! – почти воскликнул Борис Витальевич. – Разумеется, есть… Если вы сумеете поставить на цель маячок, то я гарантирую попадание с отклонением не более метра.
Иван спросил:
– Что собой представляет маячок?
– Маячок-то? Примитивная схема плюс элемент питания – обычная «таблетка». Он подаст сигнал, и наше изделие пойдет на него, как собака на голос хозяина. Я сделаю его за пять минут из любой электронной игрушки. Или из брелка автомобильной сигнализации.
Иван покосился на Зорана. Серб сидел с каменным лицом, смотрел в окно.
– А что? – сказал Иван. – Будем думать над этим предложением.
– Да-да, конечно, – преувеличенно бодро поддержал Ракетчик.
– Теперь давайте обсудим, что конкретно вам нужно для изготовления носителя? Времени у нас не так уж много.
Выяснилось, что для изготовления ракеты необходима чертова уйма чего. Ракетчик составил список на двух страницах, Иван просмотрел его и подумал: похоже, я становлюсь снабженцем.
Но в первую очередь нужно было достать двигатель.
* * *В отличие от Ракетчика, Заборовский нисколько не удивился, что вместо «Василия Васильевича» пришел совсем другой человек. Похоже, ему было все равно.
– Что еще от меня нужно? – спросил Заборовский. – Те расчеты, что хотел получить ваш… э-э… коллега, я сделал.
– Да, – сказал Иван, – большое спасибо, Семен Ильич. Расчеты мне передали.
– Тогда что же вы хотите?
– Семен Ильич, вы уже помогли нам, помогите еще раз.
– Что еще?
– Если я правильно понял, то вы работаете на Башне.
– Да, поняли правильно.
– Как же вас взяли на работу? Ведь вы выступали против строительства Башни.
– А вам-то какое дело? Что вы нос свой суете?
– Семен Ильич, поймите меня правильно. Если я «сую нос», то, наверно, это мне очень надо.
Заборовский задумался, закурил. Минуту или две он сосредоточенно пускал дым, смотрел на Ивана, но как-то мимо Ивана. Потом сказал:
