С. Тремейн - Холодные близнецы
Определенно, я догадалась. Вот система, которую я искала. Она находилась прямо передо мной. Энгус приставал к Кирсти. Поэтому она его боялась. Он всегда отдавал ей предпочтение. Он любил сажать ее на колени. Все сходится. Я докопалась до истины. Она была так очевидна. Лидия подтвердила ее, а Сэмуэлс – предсказал.
Энгус приставал к моей дочери. Кирсти была в ужасе и не понимала, как ей поступить, и в результате прыгнула вниз с балкона в доме моих родителей. Совершила самоубийство. А странности в поведении моей бедной страдающей Лидии вытекают именно отсюда.
Ведь Лидия знала. Возможно, пережила нечто подобное. А если Кирсти поделилась с сестрой всем – задолго до рокового прыжка? И это потрясло Лидию настолько, что она позже даже пыталась делать вид, что она Кирсти. Таким образом она хотела перерасти эту травму: мол, ее сестренка умерла вовсе не от того, что с ней вытворял отец.
Вот почему Лидия стала все отрицать.
А может, они притворялись друг дружкой в то лето, боясь своего папочку?
Вариантов – бесконечное множество, они сводят с ума, но сходятся к одному выводу: мой муж виноват в смерти одной из дочерей и в том, что психика второй разрывается на части.
Что мне делать?
Я могу доехать до магазина «МакЛеодс», в котором продаются товары для охотников на оленей, и купить себе большое ружье. Поехать в «Селки». Убить мужа. Бум! Мой гнев смертелен.
Потому что, Господи, мне нужно ему отомстить. Нужно. Но моя ярость сейчас не относится к делу. Я не убийца. Я мать. И значение имеет только Лидия. В данный момент, невзирая на злость, я должна придумать практичный выход из положения. Мы с Лидией сбежим из этого непрекращающегося кошмара.
Значит, придется мне пока хранить спокойствие и быть умницей.
Я выглядываю из окна: по дороге бредут отец с маленькой дочкой. Девчушка еще учится ходить. Или он ее дедушка? Он слишком старый. Сутулый, в куртке «Барбур» и завязанном узлом красном шарфе. Он показывает на огромную пикирующую чайку с острым клювом – опасную белую молнию в небесах.
«Близнецы: признаки развратных действий со стороны отцов».
Ярость опять разгорается во мне как огонь.
21
Развязав веревку, Энгус забрался в лодку и кинул на дно пакеты с покупками из «Ко-опа». Он всегда затаривался на выходные.
Проснулся и заработал подвесной мотор, Энгус прибавил газу, рассекая волны. Уже совсем стемнело. Погода явно готовила что-то скверное – на севере висели низкие тучи. Порывами налетал холодный дождь, елки на Салмадейре гнулись под резким ветром. Ходили слухи, что надвигается шторм. Похоже, начались первые признаки ненастья.
Чего им только не хватало – так это настоящего зимнего шторма на Громовом острове. При всех сложившихся обстоятельствах вчерашние поминки прошли нормально. Ритуалы были соблюдены, местные жители проявили тактичность.
Но неявные трещины в семье остались незалатанными. Нестабильное состояние Лидии, его презрение к Саре, ее недоверие к нему из-за Имоджин.
Эгнус вел лодку и поглядывал на хмурящееся небо.
Его терзали угрызения совести. У них могло и не быть секса с Имоджин, но их флирт начался именно в тот роковой вечер. Внезапное первое прикосновение, а затем они посмотрели друг на друга как-то по-особенному – призывно и соблазняюще. Тогда-то он понял, чего ей хочется, хотя он тоже подстрекал ее, задержавшись чуть дольше, чем планировал. Я еще успею доехать до Инстоу.
Все сделалось более серьезным после несчастного случая. Сара сломалась.
У них с Имоджин был секс всего пару раз. Но в последний момент он порвал с Имоджин и вернулся к Саре – какая бы она ни была, но это его жена, его семья. В общем, его вина и его ответственность, какими бы они ни были мучительными, являлись ерундой по сравнению с тем, что сделала она – Сара.
В нем вспыхнул гнев. Он попытался успокоиться, втянув носом сырой воздух. Что будет с ними дальше?
Лидия должна снова посещать уроки. Что из этого получится? Учителям, вероятно, сделалось стыдно за то, что они отстранили Лидию от занятий с такой поспешностью, и они звонили Муркрофтам, упрашивая «дайте нам шанс». Вопреки просьбам Энгус хотел попробовать отдать дочь в другое заведение или вообще перейти на домашнее обучение, но Сара была непреклонна и настаивала на школе «Кайлердейл»: мол, иначе та будет ощущать себя отверженной.
Но если она пойдет в «Кайлердейл» или куда-нибудь еще, то кошмар неминуемо усугубится и станет еще более отвратительным и безумным.
Похоже, что зимний шторм окажется неплохой декорацией для этих нелепостей – их жизни давно превратились в мелодраму, если не в дикий маскарад. И они – все трое – носят маски.
Волны хлестали утлую лодчонку, и Энгус обрадовался, когда достиг берега. Он выбрался на галечный пляж Торрана под маяком, оттащил лодку подальше от прилива и поставил мешки с покупками на камни. Внезапно из тьмы послышался голос Сары.
В свете налобного фонарика он увидел, как она бежит к нему. Даже в полумраке он понял, что она чем-то встревожена.
– Гас!
– Что такое?
– Бини!
Сара была в одной рубашке, промокшая насквозь. Дождь хлестал изо всех сил.
– Бини?..
– Он убежал!
– Как? Куда?
– Я красила стену в столовой, пришла Лидия и сказала, что не может его найти. Мы стали искать, везде смотрели – его нет. Он пропал!..
– Но мы же на острове.
– Энгус, мы его слышали.
– Что?
Блеснул маяк, залив все на секунду ослепительным серебристым светом, и Энгус успел разглядеть искаженное страданием лицо Сары. Он понял, что она имеет в виду.
– Он убежал в грязь? Господи!
– Он застрял, мы слышали его вой несколько минут назад!
Сара яростно жестикулировала на фоне черно-серого пространства, отделяющего Торран от Орнсея – бескрайнего простора из песка, камней и этих чертовых, опасных, засасывающих все подряд грязевых полей.
– Гас, мы должны что-то сделать!.. Лидия в истерике! Нельзя, чтобы он просто утонул, когда поднимется прилив.
– Ладно, – Энгус успокаивающим жестом положил руку на плечо Сары, и ее передернуло.
Что еще за шутки. Что, по ее мнению, он собирался сделать? Ее глаза приобрели странное незнакомое выражение, которое она попыталась скрыть. И в этом выражении читалось: «Я тебя ненавижу». Из-за Имоджин, что ли, злится?
Он разберется с этим позже. А сейчас надо задвинуть отвлекающие мысли подальше. У него нет выбора.
– Я только переоденусь.
Энгус потратил пять минут на то, чтобы натянуть непромокаемые штаны, пропитанную водоотталкивающей жидкостью куртку и зеленые резиновые сапоги. Сара и Лидия уставились на него, когда он ввалился на кухню с веревкой, обмотанной вокруг пояса. Он закрепил на голове фонарик и затянул ремешок, чтобы тот не соскользнул. Погода совершенно испортилась. Как всегда на Скае, все затянуло густым туманом. Пожалуй, самые неблагоприятные условия, чтобы идти на грязевые поля.
– Гас, будь осторожен, пожалуйста.
– Конечно.
Он кивнул жене, ожидая от нее моральной поддержки, и она ответила нервной улыбкой. Совсем не убедительной. В который раз.
Подбежала Лидия и обняла его, отчего захрустели пластиковые водонепроницаемые штаны. Энгус опустил взгляд на свою единственную дочь, и его захлестнула волна любви и желания защитить ее.
– Но можешь и не… – начала Сара.
Вдруг она осеклась, все трое повернулись к усеянному дождевыми каплями кухонному окну и посмотрели на сумрачные грязевые поля. Ветер донес слабый, но явственный звук. Собачий вой. Достаточно громкий.
Его пес.
– Знаю, – буркнул Энгус, – я должен его найти.
– Папа, спаси Бини, пожалуйста-пожалуйста! Он может утонуть. Пожалуйста!
Лидия вцепилась в Энгуса, ее голосок дрожал от слез.
– Не беспокойся, Лидия, – произнес Энгус. – Я найду Бини.
Напоследок он недоуменно взглянул на Сару. В какую игру она играет? Что она еще насочиняла? Но опять же времени было в обрез. А Бини заплутал и потерялся в трясине – и его действительно надо спасать.
Энгус покинул кухню под резкие удары дождя. Ветер был абсолютно против него. А от Кайлерхеа по всему Слейту расползался туман.
Натянув пластиковый капюшон, Энгус побрел к дамбе, подсвечивая дорогу фонариком. Он тащился под настоящим зимним орнсейским ливнем, под которым ты промокаешь дважды: сперва он обрушивается плотной стеной сверху вниз, а потом отскакивает от камней и ила.
Проклятая грязь.
– Бино! – громко позвал он. – Бино! Бини!
Без толку. Ветер трепал его капюшон, и ничего уже не было слышно. Энгус сорвал капюшон с головы – придется промокнуть. Ничего, он справится. Но где же пес? Печальный вой Бини вроде бы доносился с южного края изогнутой Орнсейской бухты – как раз с ее противоположной стороны.
Но был ли это собачий вой? Кто там затаился? Как темно!.. Найти в грязевых полях шоколадного спаниеля было бы трудно даже в ясную лунную ночь. А сейчас и погода подкачала. Вдоль берега сгущался туман, скрадывая очертания острова. Огоньки деревни Орнсей исчезли, даже паб «Селки» был невидим.
