Валерий Кречетов - Путевой обходчик
Некоторое время монстр постоял у калитки, вглядываясь в тускло освещенное, зашторенное кремовой шторой окно. За шторой мелькали неясные тени. Мужской силуэт, а вот теперь женский… Снова мужской. Похоже, там танцуют. Да, а вот и отзвуки музыки. Слабые, почти неразличимые. Почему музыка играет так тихо? И снова за шторой замелькали тени.
Гигант ухмыльнулся, по-звериному оскалив зубы. Потом одним прыжком перемахнул через забор, даже не попытавшись выяснить, открыта ли калитка. Через двор он пробрался бесшумной, скользящей тенью. Присел под окном и снова прислушался. В доме по-прежнему играла музыка.
Вдруг кто-то брякнул замком и открыл дверь. На вытоптанную землю перед крыльцом упал желтый прямоугольник света.
— Куда ты? — послышался из дома звонкий женский голос. — Вернись, шалун! Я еще с тобой не закончила!
— Сейчас, — ответил мужской голос. — Только перекурю. Лежи, не вставай.
— Возвращайся быстрей!
— Хорошо.
Мужчина вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь. Чиркнула спичка, вспыхнул огонек, высветил на миг скуластое лицо с глубоко посаженными глазами и тонким ястребиным носом. Потянуло дымком. Прикурив, мужчина швырнул спичку на землю и глубоко затянулся сигаретой.
Гигант переступил с ноги на ногу. Мужчина насторожился.
— Кто здесь? — спросил он во тьму.
— Я, — ответил ему спокойный голос.
— Кто «я»?
Последовала пауза, затем тот же странный, глуховатый, словно звучащий из-под земли, голос спросил:
— Марат Китаев?
— Ну, допустим. А ты кто?
— Я, — снова ответил голос.
— Да я тебя не вижу. Темно тут. Ты выйди из темени, чудак.
— Да.
— Чего «да»? Глеб, это ты, что ли?
— Да.
— Ясно, — насмешливо произнес мужчина. — Опять, что ли, жена выгнала?
— Да.
Мужчина на крыльце хрипло засмеялся.
— Значит, хочешь, чтобы я тебя приютил?
— Да.
— Что ж, пожалуй, можно. Думаю, Верка возражать не будет. Знаешь что, Глеб… Эй, ты уснул, что ли? Откликнись!
— Я слышу, — донеслось из темноты.
— Вот что я хочу тебе сказать…
Вдоволь наигравшись, гигант сделал шаг из темноты, чтобы закончить «дело», и в этот момент над головой скрипнула оконная рама и что-то взорвалось у него в голове.
На мгновение он почувствовал, что глаза ему застилает пелена желтого тумана, и понял, что падает.
«Снова», — успел подумать он и отключился.
— Хорошо ты его приложила, — услышал он словно бы сквозь толстую стену.
— Как ты и учил.
— Не подох?
— Ага, «подох». Пойди такого слона завали.
— Чем ты его?
— Кирпичом. Тот, что под банкой стоял, в которой ты чифирь заваривал.
— Хороший кирпич.
Последовала пауза. Гигант лежал не шевелясь. Только прислушивался, чтобы понять, что же тут, черт возьми, происходит.
— Крепче! — потребовал женский голос. — А то он мужик здоровый. Дернет рукой и порвет твою проволоку, как нитку.
— Не порвет. Я несколько раз перемотал. Такую даже бык не порвет.
— Этот-то покрупнее быка будет. Хм… Интересно, у него все такое же большое? Если да, то у него в штанах настоящий питон.
— Кто о чем, а вшивый о бане. Ты на рожу-то его посмотри… Ну все, опутал этого ублюдка по рукам и ногам.
— И что дальше? Вызовем милицию?
— Надо подумать.
— Но за грабеж ему, по нынешним временам, много не впаяют. Вот если бы он на государственную собственность покусился, тогда да. И под амнистию попадет как инвалид — с такой-то рожей.
— Скажем, ворвался в дом и тебя изнасиловал. За это ему по полной катушке впаяют. Лет на десять сядет.
— Подожди… Как изнасиловал?
— Как всех насилуют.
— Но тогда должны остаться следы. Там, у меня.
— Гм… Об этом я не подумал. Тогда тебе придется немного поработать, чтобы были следы. Давай, расстегивай этому гаду ширинку.
— Ты что, с ума сошел?
Мужчина засмеялся.
— Шучу! Ты что, и вправду подумала, что я отдам его ментам? Ну уж нет. Я им сам займусь. Он три недели пролежал под завалом и не сдох. А я хочу дождаться, когда он сдохнет. Если понадобится ждать год, я буду ждать год.
— Зачем тебе это?
— Не твое собачье дело.
— А ты меня не собачь!
— Ладно, прости. У тебя в чулане железная дверь?
— Да, конечно. Он весь обшит железом. Ты же знаешь — от крыс.
— Вот туда мы его, родного, и оттащим. Только надо бы подстраховаться.
— Как?
— А вот так…
«Пора!» — сказал себе гигант и хотел было открыть глаза, но в этот момент второй удар по голове выключил его сознание — на этот раз полностью.
Очнулся он оттого, что кто-то лил ему на лицо какую-то жидкость. Часть жидкости попала ему в рот — он закашлялся и открыл глаза.
— А, очухался, — услышал он знакомый голос над своим лицом.
Жидкость попала ему в глаза, поэтому он сразу ничего не разглядел. Да и потом не разглядел, потому что глазам вдруг стало больно. Нестерпимо больно. Он застонал и завертел головой.
— Что, больно? — поинтересовался голос. — А ты поплачь. Знаешь, что это?
Гигант приоткрыл губы и глухо проговорил:
— Водка. — Подумал и добавил: — Освежиться. Хочешь освежиться?
Склонившийся над ним мужчина захохотал:
— Так ты все помнишь! Молодец. Что ж, на этот раз тебе удалось освежиться. Хочешь еще?
— Нет.
— Не менжуйся, паря, я не жадный. Открывай рот и хавай, пока дают.
И снова струя водки ударила монстру в лицо, потекла в слезящиеся глаза. Мужчина снова рассмеялся.
— Вот так! Молодец! Открой поддувало, кочегар! Ох, до чего же ты страшный, парень. Поверь мне на слово — тебе следовало сдохнуть в туннеле. Кстати, как ты меня нашел?.. Хотя я сам назвал тебе свое имя. — Мужчина покачал головой: — Не думал, что ты выкарабкаешься. Но ты оказался крепче, чем я предполагал.
Гигант облизнул губы и сказал:
— Ты не давал мне освежиться.
— Ты прав, не давал. Кстати, комиссия решила, что авария была случайной: опоры не выдержали и все такое. Им легче сослаться на несчастный случай, чем признать, что в туннеле действовал диверсант.
Гигант снова облизнул губы и вдруг четко и громко произнес:
— Ты не имел права там находиться. Это закрытый объект, и он находится под охраной.
— Да ну? — Мужчина усмехнулся. — И кто же его охраняет? Уж не ты ли?
Гигант подумал и ответил:
— Я.
— Тогда почему ты здесь, а не на месте службы? Выходит, тебе плевать на свой долг перед родиной? Ты валяешься на полу в чулане, а в это время шпионы иностранных разведок шастают по секретному объекту? Разве это правильно?
Гигант задумался. Слова Марата Китаева поразили его. Он до сих пор не вспомнил о своем долге перед родиной. Сколько же времени прошло с тех пор, как он покинул объект? День? Два? А может, все десять?
По лицу гиганта потек пот. Он понял, что совершил ошибку — гоняясь за Маратом Китаевым, оставил объект без присмотра. И теперь… Даже страшно было подумать, что там творилось теперь.
— Эй! — окликнул его Марат. — Урод, о чем задумался?
— Объект, — тихо сказал гигант.
— А, ты все об этом. Хана твоему объекту. Я лично побывал там сегодня, проник на склад и вскрыл все банки с тушенкой. Пусть гниют. Толку от них все равно никакого.
Гигант тревожно посмотрел на мужчину.
— Все? — спросил он дрогнувшим голосом.
Тот кивнул.
— Все до одной. Ох, и адский же это труд, скажу я тебе! Натер на руках дюжину мозолей, а то и больше.
Гигант замычал что-то жалобно-свирепое и невразумительное, ни дать ни взять раненый зверь.
— Эге, да ты, я вижу, поверил! — со смехом сказал Марат Китаев. — Ну ты и придурок. Наверно, у тебя череп — одна сплошная кость, без полости для мозга. Поэтому такой крепкий. Ну, скажи мне — ты крепкий?
— Крепкий, — послушно ответил связанный по рукам и ногам гигант.
Марат Китаев кивнул:
— Вот и я говорю — кремень! Этим ты мне и нравишься. Если бы ты знал, сколько раз меня подмывало подойти к тебе и разбить о твою башку пару булыжников. Но я хотел узнать, сколько ты протянешь. За эти три недели я стал твоим поклонником.
Гигант молчал.
— Чего молчишь? Обиделся, что я ни разу не принес тебе цветов? — Мужчина засмеялся, довольный собственной шуткой. — Ну уж извини. Зато я не пропустил ни одного представления. Все три недели, в одно и то же время — как штык!
Он по-прежнему молчал.
— Знаешь что — ты мне надоел, — заявил вдруг Марат Китаев. — На этот раз я не буду дожидаться, пока ты сдохнешь. Слишком много чести. Я тебе немного помогу. Кстати, не хочешь освежиться?
— Нет.
Мужчина поднял с земли початую бутылку водки и выплеснул ее содержимое на лицо пленнику.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес он. — А теперь мы знаешь что сделаем?
— Нет, — ответил гигант, отплевываясь и жмуря пронзенные острой болью глаза.
