Побег (ЛП) - Кэмпбелл Нения

Она почувствовала, как дыхание покинуло легкие нападавшего, соприкоснувшись с влажной кожей ее шеи, и вздрогнула, удвоив свои усилия, чтобы вырваться.

— Отпусти меня, ублюдок.

Со вздохом она высвободилась и, пошатываясь, на нетвердых ногах направилась к своей тумбочке. К телефону, движимая чисто инстинктивным побуждением. Но нападавший схватил ее и притянул к себе с такой силой, что Вэл почувствовала толчок до самого плечевого сустава. А потом она мельком увидела его лицо и совсем ничего не ощутила.

Потому что это был не Лука.

— Нет, — проговорила она низким голосом человека, загнанного в угол.

— Привет, Вэл.

Его голос звучал по-другому. Более хрипло. Скрипуче. Должно быть, нож что-то сделал с его голосовыми связками. Шрам на его шее выглядел искривленным, уродливым месивом. Хотя его лицо — оно осталось таким же. Немного взрослее, чем то, что преследовал ее во снах, но, тем не менее, безошибочно узнаваемое. Его глаза сосредоточились на ней, пылая плохо скрытым огнем.

— Ты получила мое письмо?

— Нет, — снова произнесла она, ее язык прилип к небу. — Ты не…

— Настоящий? — У нее вырвался испуганный звук, когда он протянул руку, чтобы обхватить ее подбородок. — О, но это так. Я такой же реальный, как и ты. — Большим пальцем он провел по ее щеке, по пульсирующей вене. — И у нас с тобой остались кое-какие незаконченные дела, верно, Валериэн?

Она вздрогнула, когда это знакомое прикосновение вызвало волну ощущений, которые у нее не было времени скрыть. Комната опасно покачнулась один раз, прежде чем провалиться в темноту. Вэл даже не почувствовала, как ее тело ударилось о пол.

***

Он легко поймал ее, плечи немного опустились под ее весом. Если бы не отсутствие сопротивления и не поверхностное дыхание, он мог бы подумать, что это обман. Его рот скривился. Бедняжка Вэл. Падает в обморок при виде него, без всякой борьбы.

«А я еще даже не прикоснулся к тебе. Но я сделаю это, Вэл.

Сделаю».

Он откинул волосы с ее лица, пристально изучая, прежде чем позволить своим глазам опуститься вниз по телу, которое он знал так же хорошо, как и свое собственное. Мягкая ткань майки облегала каждый изгиб и углубление ее распростертой фигуры, ничего не скрывая. Когда-то Вэл была гибкой и спортивной, но теперь стала болезненно худой. Ее бедра и грудь стали меньше, и она ощущалась довольно легкой в его объятиях.

Сколько раз он видел, как она ходила по улицам, закутанная в свою одежду, словно пытаясь исчезнуть? Чтобы спрятаться — от него или чего-то похожего. Серая бабочка, скрывающая соблазнительное мерцание своих крыльев. Вэл всегда была искусна в маскировке, и она выработала довольно убедительное выражение дикого гнева, но глаза выдавали ее. Глаза, транслирующие мягкость и испуг.

О да, у нее имелись веские причины для страха. Она пыталась убить его и теперь выставляла напоказ свою наглость, беря любого мужчину, который хотел ее, пока сеяла хаос на своем теле. Он крепче сжал ее талию. За неповиновение полагалось наказание, и он охотился за ней все это время. Если она думала, что, немного съежившись, успокоит его, что ж, — он мрачно улыбнулся, — она жестоко ошибалась.

Он провел пальцем по ее щеке.

Вэл не разглядела ловушку, пока та безжалостно не захлопнулась. Если бы она знала, как близко он подобрался к ней, она бы не просто испугалась.

Она пришла бы в ужас.

Мысль о ее страхе взволновала его. Будучи молодым, он позволил своему гневу управлять собой и действовал слишком опрометчиво, движимый похотью в своем стремлении завладеть ею. Но теперь Вэл принадлежала ему, и он мог не спешить. Наказывать так, как он считал нужным.

Он отпустил палец, когда тот коснулся припухлости ее нижней губы.

Вэл начала шевелиться. Он бесстрастно наблюдал, замечая взглядом художника игру мышц под кожей, когда ее суставы сокращались, как бился пульс под исчезающим синяком на бледном горле. Ее спутанные волосы свисали прямыми, винно-темными свободными прядями. Ему не нравился этот цвет, но ее лицо — воплощение чистой, прерафаэлитской красоты, и эффект от ее длинных волос, рассыпавшихся по спине, казались довольно возбуждающими.

Медленно ее веки начали трепетать. Вялый взгляд застывшего окаменения начал отступать по мере того, как сознание формировалось и затвердевало, оживляя ее черты. Она дернулась в его объятиях, на мгновение появилось выражение замешательства, прежде чем уступить чему-то более темному, когда страх окреп, образовав твердые кристаллы, которые заставили ее сделать глубокий вдох. Вэл сфокусировалась на нем с выражением чистого ужаса, когда оценила их положение и выражение его лица. Она беззвучно произнесла его имя одними губами.

— Что такое, Вэл, — сказал он голосом, который она ему подарила. — Ты смотришь так, словно увидела призрака.

***

Призрак. Да. Это именно призраком он и был. Только Вэл уверена, что ни один призрак никогда не выглядел таким пугающим. Она дернулась, и его рука напряглась, причиняя боль, когда большой палец жестоко вонзился в ее бедро. Или не призрак.

Она все еще оставалась в объятиях Гэвина. Должно быть, он поймал ее, когда она падала, что могло бы объяснить, почему Вэл не могла пошевелиться. Ее разум бушевал буйными волнами паники, но ее физическое тело отяжелело и стало медленным. Это походило на один из тех кошмаров, которые вызывают паралич. Акинез, так это называлось в дикой природе. Когда животные так пугались, они теряли способность функционировать.

— Хм. Верно. Ты думала, что я мертв. Что ж, моя дорогая, боюсь, ты ошиблась. Это довольно печально для тебя, потому что сегодня вечером я жажду крови.

Именно его голос, больше, чем слова, убедил Вэл в опасности, в которой она оказалась. Он скрипел, как наждачная бумага, и она почувствовала, как что-то застряло у нее в горле. Реальность казалась неровной, грубой и неприятной. Она набросилась на Вэл с когтями и разорвала в клочья. Кошмары были ужасающими, но они не могли заставить истекать кровью.

Вэл поняла, что это он послал письмо. Все письма, а также розы и рисунки. Он отправил все.

По глупости, она спрашивала себя, как его братья и сестры смогли завладеть альбомом для рисования. Ей ни разу не приходило в голову, что его владелец все еще жив. Вэл уставилась на него, не в силах отвести глаза от парализующей силы его взгляда.

«Его глаза, — подумала она. — Они такие холодные. Он собирается убить меня!»

Она дернулась, поднимая бедро, чтобы ударить его коленом в пах. Гэвин вывернулся, отпуская ее тело, когда сделал это. Вэл, потеряв равновесие, упала на пол. Сильно ударившись. Покрытый ковром или нет, она почувствовала, как ее зубы застучали друг о друга, когда ее бок врезался в пол.

С тихим стоном она вслепую вытянула ногу и пнула. Вэл почувствовала, как ее нога зацепилась за одну из его ног. Она резко дернула и услышала глухой удар, от которого задребезжали стекла в окнах.

«Хорошо», — подумала она, поднимаясь на четвереньки…

Только для того, чтобы увидеть, как Гэвин крадется за ней, напоминая ягуара.

Вэл закричала. Он оказался на ней в одно мгновение, его длинное черное пальто распахнулось над их борющимися телами, когда Гэвин повалил ее на пол. Она боролась изо всех сил — пиналась, царапалась, била кулаками. Когда она потянулась к его лицу, он отпрянул назад, и тогда Вэл освободилась.

Она бросилась к тумбочке, схватив ее за ножки, чтобы опрокинуть в надежде, что ее телефон с грохотом упадет на пол. Ей удалось обхватить пальцами один из металлических прутьев, прежде чем его рука сомкнулась на ее запястье. Тумбочка ненадежно покачнулась один раз, перевернув стоящий стакан с водой. Удар холодной воды поразил их обоих, но только на мгновение. Затем ее спина оказалась прижатой к полу, а руки закинуты за голову, Гэвин лежал на ней сверху, вода капала с его лица и волос.

Сдавленный вскрик сорвался с ее губ, когда он наклонился.