Побег (ЛП) - Кэмпбелл Нения

Что-то было в ее лице. Вэл знала это, оно ее тоже напугало. Выражение лица человека, который потерял всякую надежду и больше ни о чем не заботился.

Она работала, готовая каждую минуту сбежать, лишь наполовину осознавая, что ей говорят. От запаха еды, которую она носила, ей стало плохо. Вэл не стала брать свою обычную бесплатную еду и пошла домой, глубоко засунув руки в карманы пальто, когда утренний туман рассеялся вокруг нее под приглушенным сиянием осеннего солнца. Она избегала Мартина, выскользнув за дверь с сумочкой, прижатой к груди. Все, что она хотела сделать, это пережить этот день. Кто-нибудь остановит ее, схватит по дороге домой, в ее квартиру? Был ли ее преследователь здесь, на этой самой улице?

На всякий случай Вэл потратилась на проезд, подпрыгивая при каждой тени, протянувшейся по кривому тротуару. Она осторожно вошла в свою квартиру, оглядываясь по сторонам. Сейчас она пуста. Ее соседки обе ушли, и, похоже, больше там никого нет. Больше нет ни записок, ни лепестков роз.

Ничего.

Волосы на ее руках встали дыбом, когда она сняла пальто и направилась на кухню. Вэл разогрела немного бульона в чашке, ее плечи напрягались при каждом малейшем шуме. Когда микроволновка подала звуковой сигнал, она схватила чашку и убежала в свою комнату, потягивая подогретый куриный бульон в тишине, коротая часы до своей следующей смены.

Покончив с бульоном, она позвонила родителям. Но сейчас день, и они тоже ушли на работу.

— Привет, это я. — Она сделала паузу, горло сжалось. — Я просто хотела сказать, что люблю вас… и скучаю. Ну ладно, пока.

Она повесила трубку и сидела, уставившись в одну точку, прежде чем встать и вылить остатки бульона в раковину.

Ее вечерняя смена прошла ненамного лучше. На нее кричали, оскорбляли. Два клиента возмущались из-за качества блюд, что к ее работе не имело никакого отношения. Вэл просто стояла и терпела оскорбления с пустым выражением на лице, чувствуя, что она даже не в своем собственном теле. Клиенты, казалось, чувствовали это. Может быть, именно поэтому они так отчаянно, так сердито пытались донести до нее свои претензии.

Она чувствовала на себе взгляд Мартина, когда уходила в последний раз. За ужином он больше находился в зале, и его было труднее избегать. Она снова задавалась вопросом не собирается ли он ее уволить. На его месте, Вэл бы сделала это давным-давно. Она была проблемой, все так говорили. Она принесла горе тем, кто был ей дорог больше всего.

Но все, что он сказал это:

— Ты чувствуешь себя лучше?

— Да, — ответила Вэл. «Скоро я вообще ничего не буду чувствовать».

А затем, поскольку ресторан был переполнен, он отвлекся на другие дела, оставив ее сидеть в одиночестве. Проблема без решения.

Возвращаясь вечером домой, Вэл открыла проволочные ворота. Солнце садилось, и температура резко упала. Она быстро вошла в прихожую, закрыв дверь от ветра. В холле царила тишина. Большинство жильцов в этом доме были в возрасте. Кроме слабых звуков музыки, доносившихся снаружи, она могла слышать только приглушенный звук нескольких тихо работающих телевизоров.

Казалось несправедливым, что их жизнь может продолжаться, в то время как ее разваливается на части.

Покачав головой, она повернула ключ в замке и открыла дверь. Та легко поддалась, и на нее обрушился удивительно теплый воздух и запах прованских трав. Джеки и Мередит по очереди готовили друг для друга. Это был просто еще один способ, который делал их идеальными.

— Эй? — позвала она, колеблясь. — Здесь есть кто-нибудь?

Никто не ответил.

«Хорошо, что их здесь нет. Их не убьют, как тебя».

Вэл уставилась на свою полку в холодильнике, на которой стояли несколько йогуртов, срок годности которых подходил к концу, сморщенное яблока, оставшаяся с утра упаковки бульона, китайский салат и старые завернутые остатки с работы, теперь покрытые пушистыми белыми пятнами плесени. Она выбросила их в мусорное ведро и налила себе стакан воды, прислонившись спиной к стойке. Ее пульс бился в висках.

«Сегодня Луки не будет, — рассеянно подумала она. — Наверное, я наконец-то наскучила ему».

Может быть, именно поэтому он решил ускорить ее смерть.

Боже, она была измучена. Часть ее хотела продолжать бороться, но другая, значительная часть, просто хотела свернуться калачиком и принять свою судьбу. Если семья Гэвина хотела убить ее, Вэл не уверена, что сможет остановить их. Она не смогла помешать одному из братьев управлять ее жизнью, так как же она могла помешать им покончить с ней?

«Прочь, проклятое пятно»*, — подумала она с оттенком горькой иронии. Она убила Гэвина, но не могла стереть воспоминания о нем, которые жили внутри нее, преследуя, как нечистая совесть, в которой она больше не была уверена.

*Фраза из пьесы Уильяма Шекспира «Макбет», произнесенная леди Макбет, женой главного героя. Ее муж убил короля Шотландии по ее настоянию, но чувство вины за это убийство постепенно сводит ее с ума. Когда она произносит эту фразу, она ходит во сне, и ей кажется, что на ее руке пятно королевской крови.

И даже убийство Гэвина не освободило ее, потому что его семья взяла на себя роль судьи, присяжных и палача, чтобы гарантировать, что, подобно героине греческой пьесы, она встретит свою трагическую судьбу.

Вэл отнесла свой стакан с водой в спальню и поставила его на тумбочку рядом с телефоном. Стянула передник, бросив его на матрас, чтобы он не помялся, и осторожно расстегнула блузку. Ей скоро нужно будет постирать форму, подумала она с гримасой, вешая две вещи на вешалку, чтобы позаботиться об этом позже.

«Если я все еще буду жива».

Ее пижама валялась кучей на полу, там, где она оставила ее раньше. Она с удовольствием натянула майку и фланелевые брюки, прежде чем плотно закрыть дверцу шкафа. Даже сейчас, когда ей за двадцать, она все еще боялась темноты и того, что могло таиться в ней.

Вэл замерла, ее взгляд метнулся к стеклу. Краем глаза ей показалось, что она заметила какое-то движение. Был ли ее шкаф открыт раньше? Она откинула волосы с лица. Они были длиннее, чем когда-либо за последние годы, и иногда, вида, как пряди шевелятся на периферии, было достаточно, чтобы заставить ее неприятно вздрогнуть.

В любом случае, кто войдет в ее комнату? Как бы сильно они ни обижались на нее, Мередит и Джеки не стали бы подглядывать. Время от времени кто-нибудь из них мог встать в дверном проеме, когда дверь стояла открытой, чтобы поговорить с Вэл. Они могли оглядеться, но видели, как мало вещей внутри. Они знали, что ей нечего скрывать.

«Может быть, это мой преследователь», — в отчаянии подумала она. Может быть, он нашел способ проникнуть внутрь.

Было одно утро — утро, когда она проснулась с уверенностью, что не одна. Что, если и правда это было так? Что, если кто-то находился там, с ней? Шахматные фигуры в ее кармане, возможно, и не были придуманы. Возможно, их забрали. Ключ в холодильнике мог быть положен туда кем-то другим. Кем-то с ключом. Ее ключом. Ее украденным ключом.

А затем, охваченная ужасом, Вэл замерла. Раздался звук, короткий и отчетливый. Почти… дразнящий. Она напряглась, ее обнаженные плечи автоматически вздрогнули. Пол качнулся у нее под ногами, и Вэл услышала звон в ушах, который по громкости соперничал с ее сердцебиением.

— Джеки? — спросила она. — Меред…

Что-то твердое и неподатливое обвилось вокруг ее горла, прежде чем она смогла повернуться. Оборвав ее так быстро, как будто кто-то щелкнул выключателем. Нет!

Ее руки взметнулись вверх, ногти впились в ткань в попытке освободиться. Кожа. Слишком толстая, чтобы проникнуть внутрь. Прикрывающая руку. Вэл подумала, что это может быть мужская рука, судя по ее массивности.

Вэл толкнулась всем телом назад, отбросив их обоих к стене. Ее спина плотно прижалась к его груди, макушка головы оказалась на одном уровне с его шеей. Высокий мужчина. На нем было длинное пальто, концы которого развевались сзади у ее ног. Лука?