Брайан Форбс - Порочные игры
— Вы можете вспомнить, когда в последний раз ими пользовались? — спросила девушка, все еще любезно, но уже со скучающим видом, посматривая при этом на следующего в очереди.
— В Нью-Йорке, — ответил я, — они были в кармане, когда я садился на самолет. Я абсолютно уверен.
— Надеюсь, вы их найдете. Извините, сэр.
Она повернулась к следующему клиенту. Я произвел еще один обыск, но безуспешно. И тут вспомнил, что в Далласе в комнате отдыха повесил пиджак на вешалку, когда брился. Единственный вариант — кто-то стянул их, а я не заметил. Я отошел от прилавка; другие клиенты смотрели на меня как на прокаженного.
Взбешенный собственной глупостью, я выскочил наружу к такси; по счастью, его не пришлось долго искать. Водитель сразу уловил мое британское произношение. Он гордо заявил, что служил в американском флоте и некоторое время пробыл в Шотландии, в Холи-Лох. Я вежливо выслушал его восторженный отзыв о местных девушках и весьма нелестный о нашем пиве.
— Про лед там даже и не слыхали. Этой дрянью лучше всего бриться в холодное утро.
Упоминание о бритье разбередило мою полузатянувшуюся рану.
— Вы откуда? — спросил я, выжидая удобного момента, чтобы поговорить о своем деле.
— Разве не видно? Из Бронкса. Когда вернулся с флота, попался на ерунде. Надо было держаться подальше от Большого Яблока — невыносимый город. Развелся, уехал, с тех пор здесь и живу. А вы к нам надолго?
— Пока не знаю. Я здесь впервые, хочется посмотреть страну.
Он вынул из кармана рубашки визитную карточку и протянул мне. На ней было написано: «Эдди Куль — перевозки в аэропорт круглосуточно, уход за садом и бассейном, водопроводные работы».
— Лихач Эдди, — сказал он с усмешкой. — А вы не хотите посмотреть окрестности?
— Единственное, чего я хочу, Эдди, — это раздобыть машину, — ответил я. — Меня, понимаете, обокрали — кто-то стянул бумажник с кредитными карточками. Но у меня есть наличные.
— Вот суки! A-а, ничего удивительного. Сейчас, куда ни поедешь — во что-нибудь обязательно вляпаешься. Значит, вам нужна машина?
— Да, но без карточек напрокат не дают. А я могу заплатить только наличными.
Я почти слышал, как шевелятся его мозги. Наверняка напал на нужного человека.
— А какую бы вы хотели? — спросил он, и я уловил в его голосе новую нотку.
— Что-нибудь надежное на четырех колесах на пару недель.
— У меня есть свободный «олдс» 87-го года. Хотите — берите. Ничего особенного, но бегает о’кей.
— Правда? И вы действительно можете мне его дать?
— Конечно. Хотите взглянуть? Я живу вон там, в Месе. Могу выключить счетчик, и поедем туда!
— Вместе с карточками пропало и водительское удостоверение. Вас это не смутит?
— Ни хрена меня не смутит. Только знайте, здесь очень строго со скоростью. У них даже есть дальние фотокамеры — для облегчения дела получаешь по почте фотографию со стодолларовой квитанцией. Только превысите девяносто — сразу задержат.
Он жил в доме-трейлере, который живо напомнил мне наши послевоенные сборные домики. Я осмотрел машину. Колеса на месте, и, если не считать нескольких вмятин, она вполне меня устраивала; чего-то особенного я от нее и не ждал. Когда мы уладили дело, и я заплатил ему наличными, он пригласил меня выпить. К этому моменту мы уже перешли на «ты». В трейлере обстановка говорила сама за себя: мебель почти вся встроена, обивка обшарпана и порвана. На полке рядом с моделью подводной лодки — клетка с сонной песчанкой.[73]
Доставая из холодильника пиво, он переложил для песчанки из блюдца в грязную ванночку немного еды. На глаза мне попались несколько пистолетных магазинов, парочка карманных изданий Микки Спиллейна, а на стене календарь из «Пентхауса».
— За Шотландию! — сказал он, снимая крышку со своей банки.
В этот момент дверь открылась и появилась фигуристая девица с накрашенными светлыми волосами, в цветастом платье, открывавшем длинные загорелые ноги. Она тащила продуктовую сумку; остановившись в дверях, девица оглядела меня.
— Милаш, это Мартин. Мартин, познакомься с Салли.
— Привет. Рад вас видеть.
— Привет, — ответила она без большого энтузиазма, шмякнула сумку на стол, при этом грудь ее чуть не выскочила из платья (лифчика на ней не было).
— Мартин из Англии. Как начнет разговаривать — сразу поймешь. Хочешь пива, милаш?
— Нет, лучше коку.
Эдди подошел к холодильнику.
— Мартин хочет взять «олдс».
— Зачем? — спросила она.
— Зачем? Чтобы ездить, конечно. — Он подмигнул мне.
На лице ее ничего не отразилось. Она перестала сверлить меня глазами, сбросила шлепанцы и залезла в одно из кресел, продемонстрировав свои бесконечные ноги в интересной перспективе.
— Я на днях найду местечко получше.
— И на каких же днях? — спросила Салли. Она открыла банку коки, которая брызнула ей на шею и стала стекать в декольте, но девица словно этого не заметила. — Может, завтра?
— Может, и завтра, кто знает, милаш! Может, все скоро изменится, у меня есть планы. Мартин, оставайся, перекусим. Ты что купила, милаш?
— На троих не хватит.
Я быстро встал.
— Не беспокойтесь, мне пора ехать.
— Куда думаешь податься? Поезжай-ка в Седону — отличное место!
— Седона — фигня, — бросила Салли. — Мексика — вот где здорово.
— Что ты понимаешь? Помолчала бы, милаш!
Атмосфера накалялась, и я понял, что пора уходить. Я попрощался с Салли, которая в ответ махнула мне банкой коки. Выйдя вместе со мной, Эдди сказал, словно оправдываясь:
— Она хорошая, не думай, что я под каблуком у бабы. Только она хочет надеть обручальное колечко, а мне снова тащиться в церковь что-то неохота.
Он закинул мою сумку в кузов и бросил мне ключи.
— Наверно, понадобится бензин — проверь, если куда-нибудь соберешься. В пустыне сухим недолго проедешь.
— Спасибо, проверю.
— Если хочешь в Седону, удобнее всего ехать по 17-му междуштатному на север. Не слушай ее, там правда красиво.
— Да, кто-то мне говорил. — На всякий случай я решил проявить осторожность. Совсем не обязательно всем знать мой маршрут. — Еще раз спасибо за помощь.
— Порядок. Давай, развлекайся. Вернешься — может, посидим вечерком. У Салли есть подружка, пойдем вчетвером, отведаешь настоящей западной кухни.
— Отличный вариант. — Я поймал себя на том, что перенял его манеру говорить.
В Седону я не поехал, а, заполнив баки и купив карту, кратчайшим путем направился в Кэрфри — через город до пересечения Кэмелбэк-стрит со Скотсдейл-роуд. Гора Кэмелбэк, высившаяся позади огромного торгового центра, доминировала в городском пейзаже и служила ориентиром. Я миновал бегунов, потевших на своем утомительном пути к американской мечте. За гигантской олеандровой живой изгородью вдоль главного шоссе шло новое строительство. Вдоль тротуаров росли апельсиновые и грейпфрутовые деревья с выкрашенными белой краской стволами; реклам почему-то не было. Я пересек дорогу под названием Сандерберд, и теперь дома попадались реже. Подрагивая крыльями в горячем воздухе, как комары, маленькие частные самолеты шли на посадку к аэродрому Скотсдейл. Вентилятор в кабине «олдса» задевал обо что-то своими металлическими лопастями, и я включил радио, чтобы заглушить дребезжание. Успокаивающий масленый голос диск-жокея сообщил, что я слушаю «Кей-лайт» — станцию, которая обещает помочь благополучно добраться до дому под легкий рок. Дорога казалась бесконечной, она тянулась прямой линией до самого горного хребта, едва видневшегося на горизонте. Теперь по обе стороны пошла кустарниковая пустыня, где то и дело встречались нацеленные в лазурное небо гигантские «сагаурос». Почему-то они напоминали мне жест, которым в Италии останавливают водителей. Частые указатели запрещали стрельбу и езду вне дороги. Я проехал несколько придорожных лавчонок, где продавали отполированные бычьи черепа, вырезанные из железа фигурки койотов и индейские украшения, изготовленные, вероятно, таинственным племенем «тайваньских навахо». Дальше — игрушечный ковбойский городок. Потом дорога сузилась до двух полос и на протяжении восьми миль отчаянно горбатилась. Не считая нескольких саманных домиков, местность была пустынна. Названия дорог должны были вызывать у такой деревенщины, как я, воспоминания о Диком Западе: Лоун-Маунтин, Невер-Майнд-Трейл, Слипи-Холлоу, Лонг-Райфл.[74] Когда я подъезжал к Кэрфри, дорога снова пошла под уклон, а впереди появилась грозная груда валунов, готовая вот-вот обрушиться. Из скал поднимался большой крест; подъехав ближе, я увидел, что он установлен на футуристической церкви, укрывшейся в скалах. У Кэрфри не оказалось ни начала, ни конца. На дороге не было ни души, и я подумал, что, наверно, состоятельные обитатели, кичащиеся своими миллионами долларов, образцовыми домами и устоявшимся бытом, гоняют мячи для гольфа на собственных шикарных участках.
