Евгений Кукаркин - Я - Кукла. Сборник повестей
— Вы его знаете, лейтенант? — спросил полковник, который внимательно следил за мной.
— Да. Я с ним встречался в спецлагере и имел честь драться с ним.
— Ну и кто тогда победил?
— У него осталась слабая правая ключица и челюсть, полковник. И там мне нужно было побеждать.
— Так. Так какие у него еще слабые места?
— Он отлично физически подготовлен и ломает монеты пальцами, но менее поворотлив, хотя реакция есть.
— Ну что ж, вы уже раз с ним встречались, вам и карты в руки, так говорят по-русски. Подполковник загримируйте лейтенанта так, чтоб его старый знакомый не узнал. И еще, больше импровизации, а вам лейтенант, не доводить дело до убийства. Надо все представить, как хулиганскую драку. Вопросы есть?
— Да. Мне не понятна еще одна вещь. Почему на встречу выбран Кабан. Ведь там не идиоты и посылая туда такого мужика, там знали, что не каждый его возьмет. Нет ли здесь другого смысла или другой пакости с их стороны. Не будет ли на встрече кто- то третий, который все будет снимать на пленку.
— Это серьезный вопрос. — сказал полковник- Выплыл он только сейчас, когда вы увидали его на фото. А как вы думаете, господа?
— На все вопросы мы еще не можем дать ответа, — выступил первым подполковник. — Но если лейтенант может завалить «кабана», то я думаю, операцию отменять не надо. Будет там третий или кто-то другой, мы постараемся увидеть на месте.
— Может кто-то еще выскажется? — спросил полковник.
Все молчали.
— Ну тогда все. Все по местам.
Несмотря на военное время, ресторан был забит гражданскими и после шести, столиков практически не было. Кабан сидел с полураздетой девицей, что то ей увлеченно говоря, и накачивал себя коньяком. Я оглянулся, все сотрудники сидели на местах и делали вид, что усиленно надираются.
Пора. Я встал, взял не открытую бутылку шампанского и заплетающимся шагом подошел к столику Кабана.
— Простите, — я икнул, — я вас где-то видел…
Кабан насмешливым взглядом смотрел на меня. Потом оглядев мою фигуру, он молча взял рюмку и опрокинул ее в рот.
— Я хочу угостить вас шампанским, — сказал я и стал открывать бутылку.
— Вы русский? — резко спросил кабан.
— А откуда вы догадались? — оттягивал время я.
— Пошел вон, — проревел он, но я уже успел выстрелить пробкой и струя шампанского ударила ему в лицо.
Кабан откинулся и прежде чем он открыл глаза, я этой же бутылкой ударил его по голове. Кабан сидел неподвижно, открыв рот. Бутылка разлетелась осколками и его дама завизжала. Зная, что надо выкладываться, я вложил в его челюсть все, что имел: и вес, и размах, и силу. Кабан со стулом с грохотом, растянулся на полу. Музыка прервалась, кто- то еще закричал. Какой- то гражданский, подскочил ко мне и схватил за руку. Смахнул его как пылинку и он, опрокинув, соседний столик, с сидящей компанией, увлек ее на пол. Начался бедлам. Я направился к двери и несколько человек шарахнулись от меня, однако у выхода стоял военный с револьвером в руке и орал: «Стой». Я дернулся влево и тут же бросил тело вниз. Офицер не успел выстрелить, он грохнулся на ступеньки и револьвер скатился вниз. Я вскочил и бросился в дверь. Сзади стоял вой и визг. Я подскочил к газику, открыл дверцу и машина рванула по улице.
Через два часа подполковник подводил итог.
— У господина Коваленко выбита челюсть и кровоизлияние в мозг. Врачи говорят он вытянет. Тяжело пострадал капитан интендантской службы, у него поврежден позвоночник, он повредил его, когда падал на ступеньки. У остальных — мелкие ушибы, синяки и царапины. Документы у нас. Можно считать, что операция прошла успешно.
— А был ли кто- то еще? — спросил я.
— Был. И с камерой и без. Сейчас мы с вами проведем анализ данной операции и просмотрим фильм о ваших действиях в ресторане и увидим все, что удалось подсмотреть.
Начался показ фильма. В начале фильма я подскочил.
— Стоп, — попросил я, — Нельзя ли вернуться на кадр назад. Я кажется знаю, этого человека, который передает Коваленко документы. Это господин Тельс, Вилис Тельс.
— Вы и с ним были знакомы? — спросил подполковник Нушич.
— Да. Это мошенник и делец.
— Странная компания, — сказал полковник. — По нашим документам, это господин Балдрис, секретарь литовского консульства. Будем смотреть дальше.
Мы просмотрели фильм. У всех было настроение, как будто мы чего- то не поняли в данной операции.
— Да…, - протянул полковник. — Возьмитесь-ка вы ребята и еще раз, сто раз, проанализируйте операцию. Ловите мельчайшие штрихи, ищите наши и их промахи. Вы, подполковник, подключите другие отделы и службы. Запросите по каналам все о господине Тельсе. Есть ли еще вопросы?
— Отреагировало украинское посольство? — спросил я.
— Судя по всему, да. Посол уже звонил в наш МИД. Содержание разговора я не знаю, но думаю, все затихнет. Они знают, что господин Коваленко пьяница и дебошир.
Эпилог
г. Белград. февраль 1994 г.
На своём рабочем месте я ломал голову над массой загадок и проблем, устроенных господами из Прибалтики и из других дружественных и недружественных стран СНГ. Вдруг в мои размышления ворвался телефонный звонок.
— Виктор Николаевич, — раздался голос полковника, — только что мне сообщили, что ваш старый знакомый, господин Тельс, находится в больнице. На него было осуществлено покушение. Не смогли бы вы подробно выяснить, как и кто покушался и побывать в больнице чтобы узнать всё у самого Тельса.
— Так его состояние нормальное. С ним можно говорить?
— Как Вам сказать? Я получил неполную информацию. Но тем, что знаю — поделюсь. Тельс ранен и, по-видимому, долго не протянет. Сколько он будет жить, это вы выясните сами. Постарайтесь, поговорить с ним, если врачи разрешат.
— Хорошо.
— Зайдите в криминальный отдел, что у королевского дворца на набережной и изучите все документы по этому покушению.
— Я поехал.
— Отправляйтесь.
Трубка заныла в руке.
Старенький, с аккуратно подстриженной бородкой врач, долго изучал мои документы, потом автоматическим движением сложил «корочки» и стал нервно постукивать корешком о левую руку.
— Так вам господина Балдриса?
— Да, если можно…….
— Наверно Вам, вернее — вашей службе, можно.
— Неужели так плохо, док?
Он с удивлением поглядел исподлобья на меня от такого обращения.
— Плохо. Выпущены две пули. Одна разорвала селезенку, другая неудачно сидит у позвоночника, по пути наделав много неприятностей. Стреляли сбоку. Надежд- никаких. Я считаю, завтра утром все будет кончено.
— А говорить с ним можно?
— Мы ему сделаем обезболивающий укол. Поговорите.
Он протянул мне «корочки» и повел к палате. У палаты стоял здоровый полицейский, который отдал мне честь после проверки документов.
Тельс похудел. Его глаза провалились и были закрыты. Губы, вспухшие от жары, приоткрыты. Я сел рядом на стул и позвал:
— Вилис….. Вилис…..
Глаза открылись и долго изучали мое лицо. Губы зашевелились. Телес захрипел.
— Я уже умер?
— Это я — Виктор. Ты помнишь меня?
— Ты — мертв, я сам помог тебе. Ты- мертв, и я умер.
— Я остался жив. Я выжил.
Глаза его вдруг приобрели осмысленное выражение. Голос приободрился.
— Вик. Так ты не сдох?
— Как видишь, нет.
— Когда тебя схватили…, я постарался, чтоб никто тебе не помог… Я был уверен, что ты сдох.
— Я знаю.
— Значит… ты опять ускользнул, а я… теперь загибаюсь.
Мы помолчали, каждый думая о своем.
— Вилис, ты не мог бы мне помочь?
Он выдержал большую паузу и начал осторожно:
— Я бы мог…, но кто ты сейчас и на кого работаешь?
— Благодаря твоим заботам я потерял родину и теперь служу Югославии. Вот мои документы.
Он не смотрит на мою раскрытую книжицу, Тельс смотрел на меня.
— Я все равно ничего не увижу, но поверю тебе… Это даже хорошо, что ты служишь им… Тебя наверняка интересуют подробные события, в которых я участвовал?
— Да.
Тельс сглотнул, и в уголках его распухших губ появилась сукровица.
— Задавай вопросы и не смотри, что я плох. Я выдержу.
Я вынул из кармана проект соглашения двух государств.
— Кто состряпал этот липовый документ? Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Я понял… Это наши постарались… Отдел информации при МИД…
— Почему он появился?
— Сербы захватили в плен нашего снайпера, который раньше работал в отделе департамента и занимался формированием и распределением боевых групп в горячие точки. Он слишком много знал.
— И это явилось причиной появления документа?
— В департаменте испугались разглашения некоторых вещей. Мог бы быть международный скандал. Решили всех добровольцев- литовцев убрать с фронта и состряпать документ, который переключил бы общественное мнение на другие дела.
