Вильям Хортсберг - Сердце Ангела
Круземарк обернулся, моргая в тусклом свете.
— Энджел?
— Повернись лицом к лестнице. Положи обе ладони на перекладину над головой.
— Не глупите, Энджел. Давайте все обсудим и…
— Шевелись! — Я перевел дуло пониже. — Первая пойдет через коленную чашечку. Будешь ходить с тростью до конца жизни.
Круземарк сделал, как было сказано, и уронил свой кожаный саквояж на пол. Я шагнул к нему и быстро обшарил сверху донизу. Он был чист. Вынув из кармана куртки браслеты, я защелкнул один на его правой кисти, а другой на перекладине, за которую он держался. Он уставился на меня, и я с силой ударил его по губам тыльной стороной левой ладони.
— Гнусный подонок! — Я ткнул ему под подбородок дуло своего 38-го калибра, вынуждая откинуть голову назад. Глаза у него обезумели, как у дикого жеребца, попавшего в ловушку. — Я бы с удовольствием выбил твои мозги на стену, грязная свинья.
— Ты что, с ума с-сошел? — пробормотал он.
— Я-то?! Ты чертовски прав. Я сошел с ума, еще когда ты натравил на меня своих бандитов.
— Ты ошибаешься.
— Херня! Каждое твое слово — кусок дерьма. Может, пересчитать тебе зубы, чтоб ты вспомнил? — Я улыбнулся ему, обнажив временную работу дантиста. — Как это сделали твои "торпеды" со мной.
— Я не знаю, о чем ты говоришь…
— Наверняка знаешь. Ты подставил меня, а теперь пытаешься спасти свою задницу. Ты лгал с первой же минуты, как я тебя встретил. Эдвард Келли — имя фокусника елизаветинских времен. Вот почему ты выбрал его вместо псевдонима — вовсе не потому, что оно нравилось твоей дочери.
— Да, похоже, знаний у тебя прибавилось.
— Я проделал кое-какую домашнюю работу. Подтянул себя по черной магии. Так что отбросим сказки о том, как гувернантка подсунула твоей дочери карты Таро, когда та едва вылезла из пеленок. Все это твоя работа. Это ты — дьяволопоклонник.
— Глупо, если бы я им не был. Князь Тьмы покровительствует сильным. Тебе самому следует молиться ему, Энджел. Ты поразился бы тому, сколько добра это может принести.
— Добра? Вроде того, что вы сделали с ребенком? Где вы похитили малыша, Круземарк?
— Никакого похищения не было, — он злобно улыбнулся. — Мы заплатили за маленького ублюдка наличными. Одним ртом на пособие меньше — лучше для налогоплательщиков. Ведь ты тоже налогоплательщик, Энджел, верно?
Я плюнул ему в лицо. Я никогда не поступал так ни с кем.
— Рядом с тобой и таракан — Божья тварь. Я ничего не чувствую, наступая на таракана, но наступить на тебя было бы удовольствием. Начнем сначала: я хочу узнать о Джонни Фаворите все. Всю подноготную. Все, что ты когда-либо видел или слышал.
— Что с того, что ты этого хочешь? Ты не убьешь меня. Ты слишком слаб. — Он вытер плевок со щеки.
— А мне и не понадобится убивать тебя. Я могу уйти отсюда и оставить тебя висеть. Как ты думаешь, когда тебя найдут? Через пару дней или через пару недель? Можешь развлекаться, считая проходящие поезда.
Круземарк слегка посерел, но продолжал блефовать.
— А какой тебе в этом прок?… — Остаток фразы поглотил рев очередного поезда.
— Возможно, добавит мне приятных воспоминаний, — заметил я после того, как он прошел. — А когда я проявлю свои пленки, у меня останется и кое-какая память о тебе для домашнего альбома. — Я поднял повыше желтую кассету с пленкой, чтобы он хорошо ее разглядел. — Мой любимый снимок — тот, где ты трахаешь маленького толстяка. Может, я даже закажу увеличить его для себя.
— Ты блефуешь.
— Неужели? — Я показал ему свою "лейку". — Я отснял две кассеты по тридцать шесть кадров. Как говорится, все здесь, черным по белому.
— Там недостаточно светло для фотосъемок.
— Для пленки "трайэкс" достаточно. Вижу, фотография не входит в число твоих увлечений. Те снимки, что посочнее, я повешу на доску для объявлений в твоей конторе. Газеты тоже получат от них удовольствие. Не говоря уже о полиции. — Я повернулся, собираясь уходить. — До скорого. Почему бы тебе не начать молиться дьяволу? Может, он придет и освободит тебя?
Презрительная ухмылка Круземарка сменилась гримасой глубокого беспокойства.
— Энджел, погоди. Давай обговорим все это.
— Именно это мне и нужно, хозяин. Ты говори, а я послушаю.
Круземарк вытянул свободную руку.
— Отдай мне эту пленку. Я расскажу тебе все, что знаю.
— Ну нет, — рассмеялся я. — Вначале спой. Если песенка мне понравится, ты получишь пленку.
Круземарк потер переносицу и уставился на грязный пол.
— Ну хорошо. — Его глаза прыгали вверх-вниз, как йо-йо, следя за тем, как я подбрасывал и ловил в ладонь пленку. — Впервые я встретил Джонни зимой тридцать девятого. Был канун Сретенья. Праздновали в доме у одной особы — имя не имеет значения, ее нет в живых уже лет десять. Она жила в особняке на Пятой авеню, возле того места, где строят этот гадкий музей Франка Ллойда Райта. [Райт, Ф. Л. (1869–1959) — американский архитектор, применявший методы инженерии в архитектуре. Известен разработкой интерьера в музее Гуттенхейма (1946–1956).] В те времена дом ее славился своими балами — типа тех, что задавала миссис Астор и прочие. Но, как мне стало известно, большая бальная зала использовалась только для ритуалов Старой Веры и Шабашей.
— Черной Мессы?
— Иногда. Я не посетил там ни одной, но у меня были друзья, которые посещали их. Впрочем, вернемся к вечеру, когда я встретил Джонни. Он с самого начала произвел на меня впечатление. Молодой, лет девятнадцать-двадцать, — а было в нем что-то особенное. Чувствовалось, как сила струится из него подобно электрическому току. Я никогда не видел таких живых, как у него, глаз, а повидал я их немало.
Я познакомил его с моей дочерью, и они сразу приглянулись друг другу. Она уже превосходила меня в "черном искусстве" и сразу распознала в Джонни это "нечто". Его карьера лишь начиналась, и он жаждал славы и богатства. Силы у него уже хватало в избытке. Я наблюдал, как он вызывает дух Люцифуг Рофокаль в моей собственной гостиной. Это очень сложная процедура.
— И ты думаешь, я все это проглочу? Круземарк оперся спиной о лесенку, поставив одну ногу на нижнюю перекладину.
— Проглотишь или выплюнешь — мне плевать. Это правда. Джонни влез туда гораздо глубже, чем посмел это сделать я. То, что он проделывал, могло свести с ума обычного человека. Он всегда хотел большего. Он хотел всего. Вот почему он и заключил договор с Сатаной.
— Договор о чем?
— Обычная сделка. Он продал душу за то, чтобы стать звездой.
— Бред!
— Это правда.
— Нет, чушь, и ты это хорошо знаешь. Ты еще скажешь, что он подписал этот контракт кровью?
— Я не знаю подробностей. — Высокомерный взгляд магната выражал нетерпеливое презрение. — Принимая посвящение, Джонни провел полуночный час в одиночестве, в церкви Святой Троицы. Не следует шутить над этим, Энджел, особенно над силами, которые тебе неподвластны.
— Ну хорошо, допустим, я поверил: Джонни Фаворит заключил сделку с дьяволом.
— Его Величество Сатана поднялся из бездны Ада. Наверное, это было величественное зрелище!
— Но продажа души — рискованная затея. Вечность — слишком большой срок.
Круземарк улыбнулся, и его улыбка походила скорее на злобную гримасу.
— Тщеславие, — бросил он. — Джонни грешил тщеславием. Он вздумал перехитрить самого Князя Тьмы.
— Каким образом?
— Ты должен понять: я не ученый, я лишь верующий. Я посещал ритуалы как свидетель, но не смог бы объяснить магическую суть посвящений или смысл недельной подготовки к ним.
— Ближе к делу.
Не успел он продолжить, как его прервал экспресс, направляющийся к центру. Я следил за ним, но он выдержал мой взгляд и, быстро прогоняя в уме свою историю, не выдал себя ни малейшим жестом, дожидаясь, пока мимо промчится последний вагон.
— С помощью Сатаны Джонни очень быстро стал знаменитым. По-настоящему знаменитым. За одну ночь он попал в заголовки газет, а через пару лет разбогател, как Крез. По-моему, успех вскружил ему голову. Он поверил, будто источник силы в нем самом, а не в Хозяине Тьмы. А вскоре Джонни и вовсе принялся хвастать, что нашел способ увильнуть от выполнения своего обязательства по сделке.
— И ему это удалось?
— Он попытался. У него была порядочная библиотека, и он отыскал некий полузабытый ритуал в рукописи какого-то алхимика времен Возрождения. Ритуал касался трансмутации душ. Джонни пришло в голову поменяться с кем-либо психическим кодом. То есть, стать изначально другой личностью.
— Продолжай.
— Что ж, ему понадобилась жертва. Некто его возраста, родившийся под тем же знаком. Джонни нашел молодого солдата, только что вернувшегося из Северной Африки, откуда тогда прибывали наши первые раненые. У парня было новехонькое демобилизационное медсвидетельство, и он праздновал канун Нового года. Джонни выбрал его из толпы на Таймс-сквер. Он опоил его в баре наркотиком, а затем отвез к себе. Там и состоялась церемония.
