Энн Райс - Царица проклятых
В отчаянии Джесс бежала бегом до самого дома. Теперь эти существа ее знают, сказала она Мэтью и Марии. Она боялась выходить из дома. Наконец Мэтью дал ей успокоительное, объяснив, что оно поможет ей заснуть. Чтобы ей не было страшно, он оставил дверь спальни открытой.
Пока Джесс еще пребывала между сном и явью, в комнату вошла девушка. Джесс сознавала, что эта девушка ей знакома. Ну конечно, она же из их семьи, она всегда была рядом с Джесс, они часто беседовали – так стоит ли удивляться, что она кажется такой милой, такой любящей и такой знакомой? Она была еще совсем девочкой, не старше самой Джесс.
Присев на кровать рядом с Джесс, она объяснила, что ей не о чем беспокоиться, что эти духи никогда не смогут ее обидеть. Ни один призрак еще никого не обидел. У них нет для этого ни силы, ни власти. Это всего лишь бедные, жалкие и слабые создания.
– Напиши тете Маарет, – сказала девушка, поцеловала Джесс и погладила ее по волосам.
Снотворное к тому времени подействовало, и глаза Джесс закрывались сами собой. Джесс очень хотелось спросить о той аварии, после которой она появилась на свет, но сейчас она не в силах была думать об этом.
– До свидания, душенька. – прошептала девушка, и не успела она выйти из комнаты, как Джесс заснула.
Проснулась она в два часа ночи. В квартире было темно. Не теряя времени, она начала письмо к Маарет, стараясь не упустить ни одного странного случая, какой только приходил ей на память.
Только к обеду она вдруг с удивлением вспомнила о девушке. Но это же невозможно! Она не могла жить здесь и всегда находиться рядом с Джесс! Почему же она восприняла это как должное? Даже в письме она сообщала: «Конечно, Мириам была здесь, и Мириам сказала...» А кто такая Мириам? Это имя записано в свидетельстве о рождении Джесс. Ее мать!..
Джесс никому не рассказала о происшедшем. Но она постоянно ощущала окутывающую ее теплоту. Она была уверена, что таким образом чувствует присутствие Мириам.
Через пять дней пришло ответное письмо от Маарет. Она поверила Джесс. В появлении призраков и видений нет ничего удивительного. Они определенно существуют, и Джесс не единственная, кто их видит:
«Из поколения в поколение в нашей семье появлялись люди, способные видеть духов. И как тебе известно, в старые времена они считались колдунами и ведьмами. Нередко эти способности проявляются в людях, одаренных твоими физическими данными: зеленые глаза, светлая кожа, рыжие волосы. Судя по всему, такие гены передаются в совокупности. Возможно, когда-нибудь этому найдется научное объяснение. А пока будет достаточно, если ты не станешь сомневаться в абсолютной естественности своего дара.
Однако это не означает, что они способны принести реальную пользу. Несмотря на то что духи реальны, они практически не оказывают влияния на положение вещей! Они могут вести себя по-детски, быть мстительными и лживыми. В большинстве случаев ты не в состоянии оказать помощь существам, которые пытаются с тобой связаться, и иногда тебе не остается ничего другого, кроме как просто смотреть на безжизненный призрак, то есть на визуальное отражение уже не существующей личности.
Не бойся их, но и не позволяй им отнимать у тебя время – а именно этим они любят заниматься, когда узнают, что ты способна их видеть. Что касается Мириам, ты должна сообщить мне, если увидишь ее снова. Но так как ты выполнила ее просьбу, написала мне, то я не думаю, что она сочтет необходимым вернуться. По всей вероятности, в отличие от большинства тех, кого тебе случается видеть, она не унижается до прискорбного фиглярства. Пиши мне обо всем, что тебя пугает. Но постарайся не рассказывать об этих существах другим. Те, кто не способен их видеть, никогда тебе не поверят».
Это письмо стало для Джесс поистине бесценным. В течение многих лет она повсюду носила его с собой – в кошельке или в кармане. Маарет не только поверила ей; Маарет помогла ей разобраться в сути происходящего и научиться жить со столь мучительной способностью. Все, о чем писала Маарет, казалось вполне разумным.
Впоследствии Джесс иногда пугалась духов и все же делилась своей тайной с самыми близкими друзьями. Но в целом она следовала советам Маарет, и эти способности уже не причиняли ей беспокойства. Такое впечатление, что они словно вдруг засыпали. Иногда она забывала о них надолго.
Письма от Маарет стали приходить еще чаще. Маарет превратилась в ее наперсницу, ее лучшую подругу. После поступления в колледж Джесс вынуждена была признать, что Маарет, с которой она только переписывалась, стала ей более близкой, чем кто-либо. Но она давно смирилась с мыслью, что, возможно, они никогда не встретятся.
Но однажды вечером – Джесс училась тогда на третьем курсе Колумбийского университета – она открыла дверь своей квартиры и обнаружила, что повсюду горит свет, в камине пылает огонь, а возле железной подставки для дров стоит высокая, стройная рыжеволосая женщина с кочергой в руках.
Какая красавица! Таково было самое первое и ошеломляющее впечатление Джесс. Лицо с умело наложенным макияжем можно было бы отнести к восточному типу, если бы не удивительно яркие зеленые глаза и струящиеся по плечам густые, вьющиеся рыжие волосы.
– Дорогая моя, – сказала женщина. – Я – Маарет.
Джесс кинулась в ее объятия. Но Маарет перехватила ее и нежно удержала на расстоянии, как будто намереваясь получше рассмотреть. Потом, словно не осмеливаясь выразить свои чувства как-либо иначе, она покрыла Джесс поцелуями, при этом ее туго затянутые в перчатки руки едва касались предплечий Джесс. Это были восхитительно трогательные мгновения. Джесс погладила мягкие, пышные рыжие волосы Маарет. Совсем такие же, как у нее.
– Дитя мое, – прошептала Маарет, – именно такой я мечтала тебя увидеть. Ты даже не представляешь, как я счастлива!
В тот вечер Маарет казалась истинным воплощением единства противоположностей. Невероятно сильная, и поразительно сердечная. Стройная, с тончайшей талией и в то же время величественная. В ней ощущалась некая загадочность, присущая помещенным в витрине модного магазина манекенам, жутковатая таинственность женщины, превратившейся в скульптуру. Когда они вместе выходили из квартиры, полы ее длинного коричневого шерстяного плаща грациозно всколыхнулись. И тем не менее им было чрезвычайно легко и спокойно друг с другом!
Ах, какой длинной была та проведенная вместе ночь: они побывали в галереях, в театре, а потом отправились ужинать, хотя Маарет совсем не хотела есть. Это от волнения, объяснила она. И даже не сняла перчатки. Ей просто хотелось выслушать Джесс. А Джесс без умолку говорила обо всем на свете – об университете, о своих археологических исследованиях, о том, что она мечтает отправиться на раскопки в Месопотамию.
Все это так отличалось от общения в письмах. Они даже прогулялись по Центральному парку в кромешной тьме, поскольку Маарет сказала, что бояться им совершенно нечего. И ведь тогда казалось, что в этом нет ничего особенного. Все было так прекрасно и необыкновенно, как будто они бесстрашно бродили по тропам зачарованного леса, переговариваясь между собой приглушенными от волнения голосами. Божественное ощущение полной безопасности! Незадолго до рассвета Маарет оставила Джесс в квартире, пообещав в самое ближайшее время пригласить ее в Калифорнию, где в горах Со-номы у Маарет был дом.
Однако приглашение последовало лишь через два года. Джесс только что получила степень бакалавра и в июле собиралась отправиться на раскопки в Ливан.
«Ты должна приехать на две недели», – написала Маарет. Вместе с письмом в конверте лежал билет на самолет. В аэропорту ее встретит «дорогой друг» Миль.
Странности начались с момента ее приезда, хотя в то время Джесс об этом не думала.
Взять хотя бы Миля – высокого, представительного мужчину с длинными волнистыми светлыми волосами и глубоко посаженными голубыми глазами, который вез ее из аэропорта на север, в округ Сонома. В его движениях и тембре голоса, равно как и в его аккуратной манере вести машину было нечто жутковатое. Одет он был как типичный скотовод: в костюм из сыромятной кожи и даже сапоги из кожи аллигатора; общему стилю не соответствовали лишь изящные черные лайковые перчатки и большие очки в золотой оправе с тонированными синими стеклами.
И в то же время он был очень веселым, искренне радовался ее приезду, и сразу же ей понравился. Они не успели еще доехать до Санта-Розы, а она уже рассказала ему историю всей своей жизни. Такого красивого смеха, как у него, Джесс никогда не слышала. Но пару раз при взгляде на него Джесс чувствовала странное головокружение. С чего бы это?
Да и сам дом показался Джесс крайне необычным. Кому могло прийти в голову сделать все здесь именно так? Начать с того, что он стоял в самом конце почти непроезжей, немощеной дороги, а его задние комнаты врезались непосредственно в гору, словно были вырыты какими-то огромными машинами. А балки, поддерживавшие крышу? Неужели они действительно из калифорнийского мамонтового дерева? Должно быть, они футов двенадцать в обхвате, не меньше. И кирпичные стены, тоже явно очень древние. Неужели европейцы появились в Калифорнии так давно, что... Впрочем, какое это сейчас имеет значение? Достаточно того, что дом просто великолепен. Ее приводили в восторг круглые железные очаги, звериные шкуры на полу, огромная библиотека и старая обсерватория с древним латунным телескопом.
