Джеффри Дивер - Брошенные тела
— Спускаемся туда, в эту расщелину. Двигайся как можно проворнее. Вперед. Быстро!
Они устремились вниз, стараясь держаться ближе к толстым стволам дубов или раскидистым кустам, чтобы не быть слишком легкой мишенью для стрелков. Они полускользили, полубежали по крутому и неровному склону — Мишель впереди, Бринн следом за ней.
Все шло хорошо, пока на середине склона Бринн не споткнулась, зацепившись ногой за ветку или корень дерева. Она с силой приземлилась на пятую точку и по скользкой листве поехала вперед, сбив с ног и Мишель. Оставшаяся часть спуска превратилась в кошмарное, безостановочное скатывание, и Бринн отчаянно удерживала свое «копье», чтобы оно не поранило одну из них насмерть.
Так они и скатились на самое дно впадины.
Нож, лежавший в кармане Бринн, прорезал дыру в лыжной куртке, но лезвие не причинило ей вреда. Мишель, опрокинувшись на спину, отчаянно похлопывала себя ладонями по животу. Бринн с ужасом подумала, что молодая женщина могла получить глубокие порезы.
— Ты в порядке? — спросила она, стараясь восстановить дыхание.
Мишель нащупала нож в кармане куртки и, убедившись, что не поранилась, кивнула.
Бринн медленно села, опираясь на «копье». Она огляделась и заметила углубление в пересохшем русле ручья. Туда они и направились. Высокая трава и естественная стена из огромных валунов обеспечивали необходимое укрытие.
— Смотри! — прошептала Мишель.
Бринн увидела партнера Харта, который с ружьем, изготовленным для стрельбы, трусцой бежал теперь в восточном направлении, то есть прямиком на них. Ветер достаточно громко шуршал листвой, но мужчина явно что-то услышал. Он смотрел точно на то место, где они упали. Затем, оглядевшись по сторонам, исчез среди деревьев, росших севернее.
Бринн наблюдала за ним, крепко сжимая «копье». Потом спросила:
— Как твоя лодыжка?
— В порядке. Я упала на другую ногу.
Они вгляделись в гребень холма. Ни одного из мужчин не было видно.
Бринн прикинула расстояние до того места, где они только что видели человека с дробовиком, и гадала, куда он направился. Мишель прошептала что-то, но Бринн ее не слушала, полностью погрузившись в свои размышления. И приняла решение. Потом снова огляделась.
— О'кей. Теперь нам придется разделиться. Тебе нужно пойти вон туда, оставаясь в этой расщелине, и не высовываться. Видишь яму? Спустись в нее, ложись и прикрой себя сверху листьями.
— А что собираешься делать ты? — спросила Мишель, глядя на нее широко открытыми глазами.
— Так ты видишь ее? — упрямо повторила Бринн.
— Ты отправишься вслед за ним, ведь так?
Время убегать, время драться…
Бринн кивнула.
— Я хочу пойти с тобой. Я могла бы тебе помочь.
— Ты окажешь мне гораздо большую помощь, если просто спрячешься.
На какое-то мгновение Мишель помрачнела, но потом улыбнулась.
— Я не побоюсь сломать себе ноготь, если ты об этом.
Бринн улыбнулась в ответ.
— Это моя работа. Позволь мне заняться ею. А теперь иди туда и спрячься получше. Если они подойдут близко и тебе придется бежать… — Она посмотрела в дальний конец впадины и указала на озеро, больше напоминавшее небольшой пруд. — Там будет наш сборный пункт. У ближнего к нам берега, рядом со скалами.
— Сборный пункт. Откуда ты знаешь все эти термины?
— Это не из полицейского лексикона. Скорее, из армейского. Смотрела «Спасти рядового Райна»? Я почерпнула это оттуда.
Ее слова снова вызвали у Мишель улыбку.
Чарльз Гэнди — сухощавый бородатый мужчина чуть за тридцать, одетый в утепленную ветровку «Норт Фейс», стоял рядом с передвижным домиком фирмы «Уиннибаго», припаркованным среди леса на территории заповедника Маркетт рядом с постом рейнджеров, заброшенным много лет назад. Трейлер был помят и поцарапан, а его тыльную сторону украшали с полдюжины наклеек, пропагандировавших достоинства альтернативных источников энергии, катания на горных велосипедах через перевал Сноквалми и пеших походов по тропам Аппалачей.
— Ты что-то еще услышал, милый? — спросила Сьюзан, пышнотелая женщина с прямыми светло-русыми волосами. Она была на несколько лет старше Гэнди. Украшениями ей служили кулон в виде египетского креста «анка», два плетеных «браслета дружбы» и обручальное кольцо.
— Больше ничего.
— А что это было?
— Голоса, в этом я уверен. Впрочем, даже больше похожие на крики.
— Но ведь заповедник закрыт. И час уже поздний.
— Верно. Когда должен вернуться Руди?
— Жду его с минуты на минуту.
Муж всматривался в ночной мрак.
— Папочка?
Он обернулся и увидел в дверном проеме свою девятилетнюю приемную дочь в майке, джинсовой юбке и поношенных кроссовках.
— Эми, тебе давно пора спать.
— Я помогала маме. Она меня попросила.
— Хорошо. Маму надо слушаться, — рассеянно сказал Гэнди. — Но иди внутрь. На улице жуткий холод.
Девочка скрылась, взмахнув длинными светлыми волосами.
У трейлера были две двери — передняя и задняя. Гэнди пошел к задней, влез внутрь и разыскал старое охотничье ружье. Зарядил патрон.
— Что ты собираешься делать, милый?
— Нужно пойти посмотреть.
— Но рейнджеры…
— Здесь в такое время их и близко не бывает. Запрись на все замки, опусти жалюзи и не открывай никому, кроме меня и Руди.
— Конечно, милый. Будь осторожен.
Сьюзан поднялась по ступенькам внутрь, закрыла и заперла дверь. С опущенными жалюзи домик на колесах стал совершенно темным. Едва слышный звук работавшего генератора тонул в шуме ветра. Годится.
Застегнув молнию на куртке и натянув серую вязаную шапочку, подаренную Сьюзан на день рождения, Гэнди с ружьем в руке пустился в путь по узкой тропинке, заканчивавшейся у тропы «Джолиет».
Он пошел сначала к югу, а потом взял восточнее. Они расположились в этом месте четыре дня назад, и большую часть времени он бродил по окрестностям. Поэтому местность была ему знакома со всеми случайно протоптанными дорожками и оленьими тропками, сломанными ветками, следами и пометом животных, как и признаками пребывания людей (все то же, но без дерьма).
Шел он медленно, с опаской. Он не боялся заблудиться, его пугали те, кого он мог повстречать.
«Был это действительно крик или нет?» — размышлял он.
И человек кричал или какой-нибудь зверь?
Пройдя ярдов двести в направлении вроде бы донесшихся звуков, Гэнди опустился на колени и стал всматриваться в подсвеченный луной лес. Он услышал какие-то потрескивания, пару раз как будто что-то хрустнуло — все где-то неподалеку. Может, просто ветки осыпались с деревьев. Или олень бродил. Или медведь.
«Или это лишь игра моего дурацкого воображения».
Но затем он вдруг напрягся.
Там, да… Теперь никаких сомнений. Он смотрел на человека, и это была, несомненно, женщина, пригнувшись перебегавшая от дерева к дереву. В ее руке что-то было. Нечто узкое. Ружье? Он крепче вцепился в свой «сэвидж 308».
Что же происходит? Крики и завывания в пустынном, официально закрытом национальном парке да еще глубокой ночью? У него беспокойно забилось сердце. Инстинкт призывал его немедленно вернуться к трейлеру и убраться отсюда подобру-поздорову. Однако шум дизельного двигателя мог только привлечь нежелательное внимание.
Он сидел, низко пригнувшись, наблюдал за ней и гадал, почему она ведет себя, как солдат в бою. Двигается осторожно, от укрытия к укрытию. Она не рейнджер — это ясно. На ней нет так хорошо известной всем шляпы в стиле мультяшного медведя Смоки, как нет и мундира. Вместо него, кажется, обычная лыжная куртка с капюшоном.
Инстинкт подсказывал, что она опасна.
Женщина исчезла за огромным ежевичным кустом и совсем пропала из виду. Гэнди поднялся и, держа ружье наизготовку, пошел в ее сторону.
«Лучше уносить отсюда ноги, и побыстрее», — увещевал его внутренний голос.
Но, с другой стороны, нет. Нельзя. Слишком многое поставлено на карту. Двигай дальше.
Он замедлил движение у крутого спуска с холма к растущему внизу леску, осторожно преодолел его, ухватившись сначала за тонкий ствол березы, потом за дубовую ветку. Оказавшись снова на ровной поверхности, он повернул в сторону куста, за который зашла женщина.
Оглядел окрестности. Пусто.
И вдруг он заметил ее ярдах в десяти перед собой. Она находилась в тени, но он ясно различал ее: полускрытая кустом, с низко опущенной головой, она лежала, словно львица, выслеживающая антилопу.
Очень тихо он взвел курок своего «сэвиджа», дослал патрон в патронник и двинулся вперед, тщательно обходя ветки и кучи листьев, словно под ним было минное поле.
Теперь и он вел себя, как солдат. И нельзя сказать, что в этой роли чувствовал себя слишком комфортно.
Кристен Бринн Маккензи скрючилась позади корявого, но могучего дуба, крепко держа в руках свое «копье» из бильярдного кия и пытаясь отдышаться с широко открытым ртом, чтобы учащенное дыхание не было шумным. Она поднялась на вершину холма в той стороне, куда ушел мужчина с дробовиком.
