Пропавшие девушки - Лиза Реган
— Что-то прокурор не торопится. Она человека убила, да еще вилкой, господи! Почему ей еще не предъявлено обвинение?
Очередное пожатие плечами — мол, не моего ума дело, — и он вновь уставился в экран.
— Расскажи потом, чем закончился выезд, — сказала она, уже уходя.
— А зачем? — бросил он ей в ответ. — Если это она, по телевизору все расскажут.
ГЛАВА 38
Когда она вернулась домой, на улице уже почти стемнело. Она поднялась наверх, не включая свет, подумала о счете за воду, но все равно налила себе горячую ванну. Казалось, что авария в «Стоп энд гоу» случилась сто лет назад, но на самом деле с тех пор не прошло еще и недели, и после долгого пути за рулем у Джози болела спина. Прежде чем погрузить свое ноющее тело в воду, она проверила телефон — нет ли пропущенных звонков от Лизетты. Звонков не было, а когда она позвонила сама, ей снова ответила голосовая почта. Завтра утром первым делом надо будет съездить в Роквью.
Что особенно примечательно, Люк тоже не позвонил. Он наверняка уже видел ее пропущенный вызов и прослушал оставленное ею сердитое сообщение. Впрочем, он часто задерживался допоздна, особенно если в конце смены выпадал какой-нибудь трудный случай.
Она погрузилась в воду, расслабилась и отпустила свои мысли блуждать между занимательным вопросом о возможной связи Джинджер Блэкуэлл с Джун Спенсер и Изабель Коулман и тем фактом, что шеф слил ее, Джоан, без причины. Нет, это уж слишком. Для таких случаев люди придумали вино, но вина у нее не было, о чем Джози горько пожалела. Может, Люк привезет, в качестве извинения. Она быстренько выпьет, а попутно будет ругать его за то, что он не рассказал, что на самом деле связывало их с Денизой, а также умолчал об их тайной встрече в связи с какой-то картиной.
Часом позже она лежала на постели в гнезде из подушек. На ней была одна футболка — старая футболка Рэя с гербом колледжа, которую она забрала себе при разъезде, — и Джози вновь просматривала дело Блэкуэлл. Она перечитала отчет окружного прокурора, который, по сути, сводился к трем словам: «существенные доказательства отсутствуют» в ответ на все заявления Джинджер о похищении, незаконном удержании и сексуальном насилии. Прокурор лично списал дело в архив. Джози поискала имя следователя, которому было поручено изучить доказательства, свидетельствующие не в пользу Джинджер.
— Да ладно! — сказала она сама себе. — Джимми «Шмон» Лэмпсон?
Джеймс Лэмпсон работал в полиции Дентона еще в те годы, когда Джози училась в старших классах. Он патрулировал улицы и среди учеников старшей школы был известен под прозвищем «Шмон», поскольку излюбленным его занятием было останавливать девчонок-подростков, заставлять их выйти из автомобиля и обыскивать — без причины, просто так. Длилось это несколько лет, пока наконец чьи-то родители не пожаловались выше. Для начала Лэмпсону дали по рукам, но как только в кресло главного сел шеф Харрис, Шмон вылетел с работы и отправился искать новое место. Последнее, что она о нем слышала, — что он заделался охранником при больнице.
До этого самого момента, пока она не увидела его подпись в деле Блэкуэлл, Джози понятия не имела о том, что Лэмпсон работал под началом окружного прокурора. Как ему досталась приятная следовательская должность, Джози не знала но догадывалась: его сын был на короткой ноге с сыном прокурора — оба играли в футбольной команде «Дентон Ист» и оба же были известны тем, что меняли девчонок как перчатки и распускали о них грязные сплетни. Где они сейчас, Джози не знала, но их отцы по-прежнему занимали высокие посты в округе Элкотт, и, судя по всему, округу это отнюдь не шло на пользу.
Джози подумала о Джун, которая все сидит и сидит в камере дейтонского участка, пока прокурор решает, что с ней делать. А ведь это нарушение ее законных прав. По-хорошему ее давно следовало перевести в психиатрическую лечебницу. И что офис прокурора так канителится? Допустим, Шмон имеет какое-то касательство к этому делу и теперь старается замять его, как в свое время замял дело Джинджер, — допустим, но зачем ему это?
Зазвонил телефон; она вздрогнула, и страницы с отчетом Лэмпсона разлетелись по кровати. Рингтон звенел колокольчиками. Не Люк. Не Лизетта. Не Рэй. Не из тех, кто звонил ей часто. Номер показался ей смутно знакомым, и, ответив на вызов, она услышала голос сестры Люка. В голосе были слезы.
— Кэрриэнн? — спросила Джози, и сердце у нее забилось где-то в горле. Сестра Люка могла звонить лишь по одной причине. В горле у Джози встал ватным ком.
— Он жив? — выдавила она.
— В Люка стреляли, — всхлипнула Кэрриэнн — Он… ранен.
Перед внутренним взором Джози встала картина: Люк ничком лежит на обочине шоссе, истекая кровью, не в силах позвать на помощь.
— Он жив? — повторила она.
Судя по звуку, Кэрриэнн высморкалась. Потом ответила:
— Жив, но очень плох. Ему делают операцию.
— Где? Где он?
— В Гейзингере. Он потерял так много крови. Его доставили вертолетом, и сразу в операционную. Боже мой…
До Гейзингера был час езды. Джози решила, что доберется за полчаса.
— Встретимся на месте, — сказала она и дала отбой.
ГЛАВА 39
Джози знала немного женщин, способных сравниться статью с могучей Кэрриэнн Крейтон: роста в ней было шесть футов, и мускулы заменяли ей обычные женские изгибы и округлости. Люк в женском обличье. При этом близнецами они не были. Кэрриэнн, на пять лет старше брата, жила в трех часах езды, в глухом медвежьем углу, где был всего один светофор на весь округ. Джози видела ее лишь дважды. Впрочем, они неплохо ладили, хоть Люк и предупреждал, что Кэрриэнн может быть и резкой, и ершистой.
Джози нашла ее в комнате для посетителей в крыле хирургии. Кэрриэнн ходила от стены к стене — рваные выцветшие джинсы, заляпанные грязью мужские рабочие ботинки с окованными железом носками, джинсовая куртка поверх байковой рубашки, которая знавала лучшие дни. Светлые волосы, в которых уже появились первые ниточки седины, были стянуты в хвост. Лицо у нее опухло, глаза покраснели. Завидев Джози, она молниеносно пересекла комнату и крепко обняла. Ее растерянное лицо
