Гленн Купер - Хроники неприкаянных душ
Уилл заглянул в сумку. Там лежало шесть мобильных телефонов. Понятно. «Наблюдатели» прослушивали и записывали все, что хотели. В подобной обстановке единственным безопасным средством связи мог быть мобильник с неизвестным им номером. Смотреть на эти телефоны ему было противно, но, вылезая из фургона, он взял сумку и пошел вперед, не оглядываясь.
Охранник за стойкой в вестибюле узнал Уилла.
— Как дела, старина? Как живется на пенсии?
— Жизнь идет, — ответил Уилл. — Хочу войти, сделать сюрприз жене. Можно?
— Извини, старина, но ты же знаешь порядки. Надо выписать пропуск, как положено. Тут ведь ничего не изменилось.
— Понимаю. Тогда позвони ей и сообщи, что я внизу.
Нэнси выскочила из лифта и бросилась ему на шею. Когда Уилл выпрямился, ее ноги оторвались от пола. В вестибюле было полно людей, но они их не замечали.
— Я скучала, — прошептала Нэнси.
— Я тоже. Извини.
— Главное, что ты вернулся и все закончилось.
Он разжал объятия. Поднимая голову, Нэнси уже знала: что-то произошло.
— Мне очень неприятно тебе это говорить, Нэнси, — печально произнес Уилл. — Но ничего не закончилось.
30
Декорсо сидел на жесткой скамье в камере предварительного заключения, расположенной в подвале отделения полиции аэропорта Хитроу. У него отняли пояс и шнурки. Забрали часы и все бумаги. Он нервничал, но виду не подавал. Вел себя как пассажир, ожидающий рейса, а не подозреваемый в убийстве.
Когда за ним явились трое полицейских, он подумал, что сейчас Декорсо проводят до терминала и спешно отправят в Штаты, но вместо этого его привели в ярко освещенную комнату для допросов.
Следом вошли двое мужчин в темных костюмах и объявили, что их разговор записываться не будет.
— Кто вы такие? — спросил Декорсо.
Один посмотрел на него поверх очков.
— Чего это ты взялся задавать вопросы?
— Я думаю, ребята, вам забыли сказать, что я обладаю дипломатической неприкосновенностью.
Другой усмехнулся:
— Нам плевать на твою неприкосновенность, Декорсо. Даже дипломатическую. Ведь ты не существуешь, так же как и мы.
— Если вы не существуете, зачем вам я?
— Потому что ваши парни убили в Нью-Йорке одного из наших парней, — произнес очкарик. — Что-нибудь знаешь об этом?
— Не понимаю, о каких парнях вы говорите?
— Перестань темнить! — бросил другой. — Нам все известно и про тебя, и про остальных. Ты служишь в подразделении на озере Грум. Твой босс Малькольм Фрэзер. Недавно он у нас засветился. Пытался купить интересную старинную книгу. Его перебил покупатель по телефону из Нью-Йорка. Книгу доставил наш человек, и его прикончили прежде, чем он успел доложить. Вскоре возник ты, у Кантуэлл-Холла, где жил владелец именно той интересной книги. Сегодня поместье неожиданно сгорело дотла, а в отеле появился ты и от тебя разило горючим, на котором готовилось барбекю из прежних владельцев книги.
Декорсо слушал с непроницаемым лицом.
— Понимаешь, какое дело, Декорсо, — ухмыльнулся второй, принимая у очкарика эстафету, — ты всего лишь маленькая аквариумная рыбка. Это известно тебе и нам. Если не станешь нам подыгрывать, мы тебя легко и незаметно раздавим. Поэтому расскажи нам не таясь, например, о текущих оперативных возможностях «зоны-51». Что это за книга и зачем она вам понадобилась. Какие именно произойдут события в Каракасе и когда. Короче, помоги нам, Декорсо, и мы поможем тебе.
— Не понимаю, зачем вы это мне говорите?
— А затем, Декорсо, чтобы ты прикинул, что лучше — превратиться в холодный труп или стать владельцем счета в швейцарском банке. В общем, мы хотим купить тебя.
— Чтобы я работал на МИ-6? — растерялся он.
— Давно пора знать, что наша служба теперь называется СРС. А то насмотрелся фильмов о Джеймсе Бонде.
— Я требую немедленно сообщить о моем задержании в посольство Соединенных Штатов, — спокойно произнес Декорсо. К нему вернулось самообладание.
Дверь отворилась, и в комнату вошел полицейский.
— Извините, что прерываю вас, сэр, — обратился он к очкарику, — но там джентльмены хотят видеть вас.
— Пусть подождут.
— Это посол США и наш министр иностранных дел.
— Вы хотите сказать, их сотрудники?
— Нет, они явились сами. Лично.
Декорсо заулыбался.
— Надеюсь, мне вернут шнурки от ботинок?
Уилл и Нэнси сидели на заднем сиденье такси, направляющегося в Уайт-Плейнс, северный жилой пригород Нью-Йорка. Нэнси молчала, прижимая Филиппа к груди. Вспоминала то, что Уилл рассказал дома, после того как ушла Ромашка.
Уилл сообщил все коротко, на подробности времени не было. В Кантуэлл-Холле он обнаружил документы, проливающие свет на происхождение библиотеки. Писцы-монахи, Кальвин, Нострадамус, Шекспир. Каким-то образом на него вышли «наблюдатели». Сразу после его отъезда подожгли дом. В пожаре погибли Кантуэллы. Он не сомневался, что теперь они примутся за него. Из Нью-Йорка нужно срочно уезжать. Насчет конца света распространяться не стал. А о том, что переспал с девушкой, скотина такая, тем более. Об этом лучше забыть.
Вначале Нэнси возмутилась. Как он мог влезть в передрягу, не подумав о Филиппе? Ведь она предупреждала. И что теперь делать? Спрятаться под землю? Исчезнуть? Пропасть? Ездить по дорогам в фургоне, который обещали Уиллу? Но и что с того, что все они трое ВД? «Наблюдатели» безжалостны. Изуродуют так, что потом никакая жизнь не будет в радость.
Уилл принимал удары безропотно. Нэнси права во всем.
Они в спешке собрали вещи в сумки, сунули туда несколько игрушек Филиппа. Разумеется, взяли свое личное оружие и к ним пять коробок патронов.
Перед отъездом Нэнси пробежала по квартире, проверила, все ли выключено. Оставшееся молоко вылила в раковину. Закончив, посмотрела на Уилла, понуро сидящего на диване с сыном на коленях, и ее глаза потеплели.
— Уилл.
Он поднял голову. На губах жены играла улыбка.
— Не унывай. Если надо, будем драться. Так просто они нас не возьмут.
План они наметили такой. Переночуют у родителей Нэнси. Скажут, что в их квартире ремонтируют газовую сеть. По пути Уилл попросил таксиста остановиться у телефонной будки и позвонил адвокату, Джиму Зекендорфу, старому товарищу по колледжу, с которым делил комнату в общежитии. Сказал, чтобы Джим через час позвонил ему на новый мобильный телефон.
Мэри и Джозеф Липинские очень обрадовались неожиданному приезду дочери с семьей. Нэнси помогала матери печь пирог, а Уилл в гостиной с нетерпением ждал звонка. Джозеф наверху играл с ребенком.
Наконец раздался звонок.
— Привет, старина! — бодро произнес Джим Зекендорф. — У тебя что, новый номер?
— Да.
Зекендорф являлся самым близким другом Уилла. Они с первого курса колледжа жили в одной комнате в общежитии в Гарварде. Одно время с ними жил и Марк Шеклтон, тот самый презренный завистник, который мистифицировал дело «убийцы Судного дня» и втянул Уилла в конфликт с «зоной-51».
Джим Зекендорф был для Уилла вроде ангела-хранителя. Его квалифицированными советами он пользовался множество раз: когда составлял контракт об аренде недвижимости, брал ипотечный кредит, возникали личные проблемы на работе, развод или — сравнительно недавно — увольнение из ФБР. После крестин Филиппа Джим быстро оформил для мальчика счет на обучение в колледже. Он всегда восхищался Уиллом, его талантом сыщика и считал за честь быть его другом.
Недавно он помог ему во время единоборства с «наблюдателями». Спасаясь от них со скопированной с компьютера Шеклтона базой данных «зоны-51», Уилл отправил Зекендорфу письмо с указанием: в случае его исчезновения вскрыть конверт, достать из тайника флэшку и обнародовать базу данных.
С тех пор Уилл каждый месяц делал контрольный звонок другу, и это давало им дополнительный повод поддерживать постоянную связь.
— Всегда рад твоему звонку, — сказал Зекендорф. — Но у тебя сегодня голос какой-то не такой.
Уилл замялся. Он не раскрыл другу детали той истории. Джим знал, что запечатанный конверт с письмом Уилла имеет отношение к «убийце Судного дня» и к тому, что случилось с Марком Шеклтоном, что Уиллу угрожает опасность и письмо своего рода защита. Он знал также, что это привело к досрочному уходу Уилла на пенсию.
Джим всегда был готов помочь другу советом. Уилл представил, как Джим сейчас нервно приглаживает ладонью свои взлохмаченные курчавые волосы.
— Я совершил глупость.
— Хм, это для меня не новость.
— Ты ведь знаешь о моем тайном соглашении с властями?
— И что?
— Ну, я вроде его нечаянно нарушил.
— Все, больше ничего не говори! Остальное при встрече.
— Мы хотим пожить несколько дней в твоем доме в Нью-Гэмпшире. Он свободен?
— Конечно. Уилл, по этой линии беседовать безопасно?
