Наталья Калинина - Ледяной поцелуй страха
— Погоди… — вскочила на ноги Настя, из всех его рассуждений услышав только то, что ее больше всего волновало. — Если это так, значит, и мой Франческо не болен вовсе?
— Скорей всего, так, Настя, — кивнул Андрей.
— Погодите, я сейчас принесу телефон, и мы посмотрим, были ли на самом деле эти сообщения, — засуетилась Настя.
Когда она убежала, Андрей прекратил кружение по комнате и присел рядом с сыном. Обняв мальчика, прильнувшего к нему, посмотрел на замершую у окна в задумчивости Полину:
— Думаю, что нам подсыпают что-то в еду. Отсюда и такая «забота»!
— Может быть, Андрей. А может, и нет. Меня смущают эти могилы. Они — выбиваются.
Но объяснить, что имела в виду под словом «выбиваются», не успела, так как в номер вернулась Настя и с порога объявила, что ее телефон пропал.
— Может, я обронила его в комнате Геннадия, но заходить туда не отваживаюсь.
— Я сам схожу, — сказал мужчина и вышел. В его отсутствие Полина кратко рассказала подруге о своих приключениях и о разговоре с Андреем. Никита спросил, когда они поедут домой, потому что соскучился по бабушке, и Полина, посадив мальчика к себе на колени, завела с ним отвлекающий разговор. Вернувшийся в комнату Андрей так и застал эту картину: сына, прильнувшего к Полине, рассказывающего ей о том, как ему нравится ездить на поездах, и невольно улыбнулся.
— Не нашел телефона, — с сожалением развел он руками. Настя огорчилась, но заверила, что телефон — это малая потеря.
— Пока я искал телефон, решил, что поиски нам надо начать с исследования здания администрации. Там сохранились всякие бумаги. Вдруг найдем проливающие свет на эту темную историю записи? А если выстрел окажется холостой, продолжим поиски в других местах.
— Мы уже пролистали с Настей кучу гроссбухов, — призналась Полина, ссаживая с колен Никитку. — Но ничего интересного не обнаружили.
— Поищем еще, — не сдался мужчина. — Идем?
Уставший Никита опять закапризничал. Андрей просто без церемоний подхватил его на руки и понес. Крик протестующего ребенка разносился по всем коридорам, отец шептал ему что-то на ухо, желая успокоить. Что он ему сулил, какими обещаниями услаждал — идущие сзади девушки не слышали, но когда они выходили из гостиницы, Никита уже успокоился.
— Я предлагаю разделиться и распределить между собой зоны: так будет быстрее, — предложила Полина, когда они вошли в холл.
— Плохая идея! — категорично возразил Андрей. — Нам нельзя разъединяться.
— Андрей, если мы будем всей компанией ходить по кабинетам и копаться втроем в одном ящике, мы так до утра все не обойдем. А у нас времени, похоже, в обрез.
— Времени мало, но разделяться нам нельзя! — отрезал мужчина. — Большей глупости — разделиться, когда нам грозит неизвестная опасность, я и придумать не могу! Уж прости меня. Типичная ошибка героев из средненьких «ужастиков». Заметно, Полина, что ты их не смотришь!
— Значит, предлагаешь задержаться тут еще на пару денечков? — завелась девушка и даже уперла руки в боки. Никита бросил на нее сердитый взгляд и обнял руками Андрея за шею, выказывая тем, что он на стороне отца.
— Не преувеличивай!
— Эй! Нашли время спорить, — вмешалась Настя и подмигнула насупившемуся ребенку. — Вы меня простите, но я решу ваш спор просто. Как будет, так и будет.
С этими словами она вытащила из кармана монетку, подбросила ее и поймала.
— Орел — разделяемся, решка — идем все вместе.
Она сняла верхнюю ладонь и продемонстрировала всем монетку, упавшую «орлом». Полина бросила торжествующий взгляд на Андрея.
— Глупость, глупость, — буркнул он, но, однако, спорить больше не стал. Лишь оговорил условия, где и через какое время они встречаются. Насте, не имеющей при себе часов, отдал свои. Полина продемонстрировала Андрею включенный мобильный телефон.
— Встречаемся каждые пятнадцать минут. Чтобы убеждаться, что с нами все в порядке.
И они разошлись по зданию.
За четверть часа им удалось исследовать первый этаж, но никаких интересных находок не обнаружилось. Поднялись на второй этаж, на котором кабинетов было куда больше, так как большую часть первого этажа занимал холл и актовый зал, и договорились опять встретиться через пятнадцать минут.
Никита от усталости опять начал капризничать, и Андрею ничего не оставалось, как усадить его в очередном кабинете за стол и дать свой телефон с закачанной детской игрой. Пока Никита строил из фишек виртуального Лего домик и машину, быстро исследовал ящики стола, пролистал два гроссбуха, в которых оказались фамилии и проставленные напротив них даты. А затем подошел к полке с книгами. Вот тут и попалась ему первая интересная вещь: оказывается, книги стояли не в один ряд, а в два. И во втором ряду Андрей нашел несколько книг с техническими описаниями и чертежами. Увлекшись изучением страниц, он чуть не забыл о том, что должен выйти на встречу с девушками.
— Никита, дай папе, пожалуйста, телефон! — попросил Андрей, пробегая взглядом очередной чертеж. Не услышав ответа, поднял взгляд и обнаружил пустой стол, на котором лежал мобильный телефон.
— Никита?
Тревога обрушилась на него снежной лавиной, закрутила-завертела, набилась в душу ледяной крошкой. Отшвырнув книгу, Андрей выскочил в коридор и закричал:
— Никита! Ты где?
Пробегая мимо очередной двери, он услышал за нею какой-то звук — то ли всхлип, то ли стон. И, решив, что это Никита, рванул дверь на себя. Кабинет оказался маленьким и с еще одной дверью, находящейся напротив входной. Андрей рассудил, что этот «предбанник» был когда-то приемной секретаря, а дальше находится кабинет начальника. Он распахнул вторую дверь, но вместо ожидаемого кабинета оказался в коридоре, утопающем в полумраке из-за того, что в нем не было окон. Андрей заметил рядом выключатель и нажал его. Из нескольких лампочек, висящих друг за другом на потолке на коротких шнурах, работала только одна.
— Никита? — вновь позвал мужчина, отправляясь по коридору. — Ник?
Он зашел довольно далеко, когда вдруг что-то больно и остро ткнуло его в грудь.
* * *Настя уже двинулась к выходу из очередного кабинета, в котором ничто не показалось ей любопытным, как вдруг за ее спиной раздался звонок. Девушка медленно оглянулась, подумав, что ослышалась. Звонил стоявший на столе телефон. Оцепенев от страха, она замерла, полуразвернувшись к столу, не в силах сделать ни шагу. Телефон позвонил и смолк. Но, как только Настя взялась за дверную ручку, зазвонил снова.
Неуверенно, но тем не менее будто подчиняясь неведомой силе, Настя подошла к столу и сняла трубку черного аппарата, машинально отметив про себя, что подобный стоял когда-то на телефонной тумбочке в квартире ее бабушки. Лет двадцать пять назад.
— Алло? — спросила она глухим голосом.
— Насти-иа? — спросил нараспев женский голос. И в ухо ей полилась быстрая итальянская речь, из которой она лишь смогла понять, что звонит Даниэла — сестра Франческо, и с плохими, «очень плохими», как подчеркнула звонящая, известиями. «Он умер», — услышала Настя глухие рыдания на том конце провода, оборвавшиеся короткими гудками.
Девушка аккуратно положила трубку на рычаг и, чувствуя, как по телу разливается ватная слабость, ухватилась за край стола.
* * *Уже прошло пятнадцать минут, когда Полина обнаружила в одной из папок план этажа. Но интересным ей показалось то, что выделен на общем плане оказался «перекресток», очень похожий на тот, который Полина недавно изобразила в своей тетради, рисуя план дорог. Кружок в центре и ведущие от него четыре пути, три из которых, верхние, находились рядом. Четыре коридора, сходящихся в центре в круглую комнату.
— Ничего себе, — пробормотала Полина, имея в виду свое «предвидение», вернее, то совпадение, что четыре дороги из поселка так же сходились под похожими углами к круглой площади, «сердцем» которой являлось здание администрации. Похоже, они на верном пути: в этом месте и скрывается что-то важное. Внезапно ее осенила догадка, зачем нужны были могилы и чем они не укладывались в общий ряд «страшилок». Несомненно, призваны они были напугать путешественников, и уже не в поселке, а за его пределами. А что, если там заканчивается воздействие некоего фактора, провоцирующего видения? В таком случает теория Андрея о том, что им подмешивали в еду что-то галлюциногенное, терпела фиаско.
Полина вспомнила вид поселка: облагороженный центр и совершенно запущенные окраины. И чем дальше находилось все от центра, тем сильнее все представало запущенным. А что, если то, что за пределами площади, — и есть истинный вид поселка, а облагороженность — только видимость? Это только подтверждает ее версию о том, что нечто, воздействующее на них, находится здесь, и радиус его влияния ограничен.
