Красота красная - Аранца Портабалес
Тео направился в дом за пивом. Открыв дверцу холодильника, услышал, как Ольга командует тете Амалии крепче держаться за ходунки. Взял две бутылки пива и пару стаканов и быстро вышел, чтобы избежать встречи со старухой. В эти дни она находилась не в себе. Растерянная. Да, точнее не скажешь. Именно растерянная. До такой степени запутавшаяся между прошлым и настоящим, что накануне заявила, будто Ксиана в тот день заходила к ней в комнату и просила двадцать евро.
Сара все еще держала книгу на коленях. Она снова надела очки. Но даже сквозь темные стекла Тео заметил ее закрытые глаза. Казалось, она сосредоточилась на том, чтобы впитать последние лучи заходящего солнца.
– Вот, держи.
Еще один кивок как выражение благодарности.
– Звонил мой брат. В четверг он прибывает из Италии.
Легкое движение головой.
– Думаю, тебе стоит сходить в больницу и навестить Лию. Я говорил сегодня с Адрианом. Этим делом занялся его коллега. Сам он сказал, что не может, поскольку мы друзья. Ей становится лучше. Она пришла в себя. И сегодня даже немного поела. Хочешь, сходим завтра?
Быстрый и решительный отказ.
– Уверен, это пойдет ей на пользу.
Протянутая рука. Как знак «Стоп» на дороге.
Тео предпринял последнюю попытку:
– Звонил инспектор Абад, попросил меня завтра подойти в полицейский участок. Мне хочется послать его к черту. У них не осталось ни единого незаданного вопроса. Я переживаю, Сара. Думай, прежде чем что-то сказать. Он до сих пор настаивает на том, что это один из нас шестерых, находившихся в доме. Не знаю, стоит ли позвонить адвокату. Но если мы это сделаем, подумают, будто нам есть что скрывать. Иногда мне кажется, он уверен, что это сделали мы.
Сара сняла книгу с колен и положила ее на садовый столик. Он сделал последний глоток пива и поднялся со стула. Посмотрев на Тео, она впервые за весь вечер открыла рот:
– Как же ты еще не понял, Тео. Тот коп, который так тебя напрягает, абсолютно прав. Этот полицейский прекрасно понимает, что здесь произошло в ту пятницу. Кси мертва, потому что ее убил один из нас. Вот что произошло. Кто-то вошел в комнату нашей дочери и убил ее почти на наших глазах. Взял нож, перерезал ей шею и позволил истечь кровью. Один из нас убил ее. И это не я. А ты, Тео, имеешь хоть какое-нибудь гребаное представление о том, кто из нас убил нашу дочь?
Фотоматериалы
В среду днем в полицейском участке Сантьяго-де-Компостела перестал работать кондиционер. Санти распахнул окно в кабинете и закрыл его снова, как только понял, что снаружи жарче, чем внутри.
Поверхность стола занимала стопка фотографий. Только что он позвонил Тео Алену и назначил встречу с ним на следующий день. Алены демонстрировали нормальное поведение пары, столь травмирующим образом потерявшей единственную дочь. И все же Санти казалось, будто этот человек неискренен. Конечно, тут не было ничего странного. Каждый что-то скрывает. У всех есть тайны. Санти оставалось только гадать, связаны ли эти тайны со смертью Ксианы Ален или нет.
Он посмотрел на усыпавшие стол фотографии. Тело лицом вниз, лежит абсолютно прямо, строго параллельно кровати. Ни малейшего изгиба. Похоже не на место преступления, а скорее на театральную постановку. Этот снимок можно было бы отправить в музей на выставку. Идеальное цветовое сочетание. Белые стены. Красный пол. Белая мебель. И тело, которое сливалось с полом. Тело девушки обнаружили, когда он отсутствовал на дежурстве. Но стоило на следующий день увидеть фотографии, как он понял: вся эта кровь не могла принадлежать ей.
– Санти.
Он откинулся на спинку стула.
– Ана! Не стоило входить без стука.
– Извини, поскольку ты был один и не разговаривал по телефону…
– Ладно. Чего тебе?
– Слышала, ты завтра собираешься допрашивать Аленов.
– Начну с них утром, потом позвоню другой парочке.
– А тетя девушки?
– Все еще в больнице. Я побывал у ее врача, очень умный парень. Серьезно. Жаль, ему наплевать, что эта женщина – главная подозреваемая в убийстве своей племянницы. Нет шансов поговорить с ней в ближайшее время.
– Ты действительно думаешь, что это сделала она?
– Откуда мне знать! Я знаю только одно: этот дом – настоящая крепость. Камеры видеонаблюдения оборудованы на въезде в жилой комплекс, у ворот шале, в саду, в холле. С восьми вечера никто не выходил из дома и никто не входил. Мы ничего не нашли на записях с камер. У нас есть только пятеро взрослых, которые обедали в саду в Ночь Святого Хуана, почти слепая старуха, которая спала в своей комнате, и мертвая маленькая девочка.
– Не такая уж и маленькая. Пятнадцать лет. Разве не странно, что она оставалась дома? В Ночь Святого Хуана?
– Ее наказали. Учебный год как раз окончился, оценки еще не выставили официально, но родители узнали, что она провалила экзамен – сдала на шестерку[2].
– Покажешь фотографии?
– Проявляешь любопытство?
– Дело кажется мне интересным. Хотела бы протянуть руку помощи.
– Шеф говорил, что если мне понадобится помощь, я могу позвать Хави.
– Шеф не говорил, что я не могу помочь. Ты же знаешь, что Хави ни единой лишней минуты не собирается отдавать этому делу.
Ана Баррозу, несомненно, являлась самым умным офицером полицейского участка. Санти не сомневался, что вскоре она дослужится до младшего инспектора. Ему нравилась ее любознательность и, прежде всего, инициативность.
– Ладно, заходи.
Ана вошла и закрыла дверь. Села напротив него, взяла со стола стопку фотографий.
– Я знаю близняшек Сомоса.
– Знаешь их? Откуда? Я не позволю тебе помогать, если у тебя обнаружится личный интерес. Мне не нужны проблемы.
– Нет-нет, приятель… я знаю их в лицо. Скорее, маму девочки. Тетя там не живет, хотя подолгу гостит у сестры. Моя мать подрабатывает в жилом комплексе, где их дом. У супругов, которые постоянно обитают в Швейцарии и приезжают сюда только на лето. Это небольшой жилой комплекс. Там все знакомы между собой. Видишь ли, я знаю, о чем говорю. Пару раз я ходила с мамой, помогала подготовить дом к приезду ее нанимателей. И ты прав в том, что туда не каждый может попасть. На подъезде к комплексу работает частная охрана, дома оборудованы системой безопасности.
– Это все нам известно.
– Дай мне остальные фотографии. Давай их рассортируем. Это те, что
