Карл Хайасен - Хворый пес
– С собакой? Вернее, с тем, что от нее осталось?
Стоут не отреагировал на ехидство.
– Когда обычно мистер Гэш с тобой связывается?
– Когда есть о чем доложить.
– Как только он позвонит…
– Я все сделаю, не беспокойся. А ты тем временем разузнаешь о покупке носорожьего порошка.
Стоут кивнул.
– Но если получится, это будет недешево.
– Совершенство всегда обходится дорого, – вяло улыбнулся Клэпли. – Ты уж постарайся, Палмер.
С веранды донесся шум. Клэпли поспешил к двери, Стоут следом. Барби в джакузи дрались, наделяя друг друга тумаками и вопя на своих весьма неблагозвучных наречиях. Клэпли с проклятиями полез в горячую ванну, а Стоут в который раз подумал, какой огорчительно гадкий оборот приняла его жизнь. Вот он стоит на солнцепеке и держит, словно послушный евнух, шелковый халат своего клиента. А в карманах халата куколки, зеркальце, щетка и всякие косметические причиндалы.
Стоут вынул миниатюрную щетку для волос, размером не больше жевательной резинки. Изящная щетина, а ручка… Господи, быть того не может! Изумленный Стоут вгляделся – ручка перламутровая!
Избегая смотреть на клубок мерзкой вопящей плоти в джакузи, Стоут перевел взгляд на безмятежную голубизну Атлантического океана. Что сталось с нашей страной, печально подумал он. И что со мной происходит?
16
Нет, мистер Гэш был не из терпеливых.
На гнусном Жабьем острове не было никаких следов хмыря, которого предстояло убрать.
После долгих поисков мистер Гэш разместился в сносном мотеле на материке. Роберту Клэпли он решил не звонить, поскольку докладывать нечего. За пьяного биолога, которого мистер Гэш пристрелил и закопал бульдозером, премиальные не светили.
Утром мистер Гэш сел в машину и вернулся на Жабий остров. Он ездил взад-вперед по старому мосту и слушал свой любимый сборник из серии 911: «Стрельба на работе» в сопровождении Чайковского – «Симфония № 3 ре-мажор».
АБОНЕНТ: Это Тим! Тим с погрузки! Он совсем спятил! Расстрелял на хрен всех контролеров!
ДИСПЕТЧЕР: Как ваша фамилия, Тим?
АБОНЕНТ: Я НЕ ТИМ! Тим стреляет!
ДИСПЕТЧЕР: Вы сказали, у него пистолет?
АБОНЕНТ: Черт, да! Он садит, блин, из ПЯТИ стволов! Пришлите скорее копов!
ДИСПЕТЧЕР: Сэр? Алло?
АБОНЕНТ: Вы слышите? Боже мой!
ДИСПЕТЧЕР: Это стрельба?
АБОНЕНТ: Да уж не… (би-и-ип)… фейерверк на Четвертое июля! Кто-нибудь едет?
ДИСПЕТЧЕР: Да, сэр, наряд уже в пути. Не могли бы вы описать подозреваемого?
АБОНЕНТ: Ростом под шесть футов два дюйма, весит фунтов двести сорок, кучерявый брюнет.
ДИСПЕТЧЕР: Как его полное имя?
АБОНЕНТ: Откуда я на хрен знаю? Он у меня не работает, понятно? Тим – больше не знаю ничего… Грузчик из дневной смены.
ДИСПЕТЧЕР: Есть ли у него… Алло? Сэр, вы слушаете?
АБОНЕНТ: Да, слушаю! А вы-то слышите стрельбу? Не доперли, что здесь происходит? Тут такая… (би-и-ип)… Парень носится по конторе и шлепает всех контролеров…
ДИСПЕТЧЕР: У этого Тима есть особые приметы – шрамы, татуировки?
АБОНЕНТ: Нет, леди, но вы его легко узнаете. Только он держит пять дымящихся пистолетов. И если копы сейчас не подъедут, только у него будет прощупываться пульс… О, господи!
ДИСПЕТЧЕР: Сэр?
АБОНЕНТ: Здорово, Тимми!.. Как оно ничего, братан?… Ага, я тут… заскочил в чулан на секунду… Как жисть-то? Че-то ты смурной какой…
ДИСПЕТЧЕР: Сэр, пожалуйста, оставайтесь на линии. Алло?
Ужас, звучавший с пленок, вдохновлял мистера Гэша, перенося в знакомую обстановку и слегка приглушая ощущение оторванности от мира. Гэш курсировал по мосту, сочтя это лучшим способом отследить всех прибывающих и отъезжающих. Ни одна машина или грузовик его не минуют, и отсюда хорошо видны катера, приплывающие с материка.
Но даже слушая пленки «Службы 911», мистер Гэш боролся со скукой и преодолевал нетерпение. Внутренний голос подзуживал плюнуть на задание Клэпли и рвануть домой в уютную квартирку на Саут-Бич, где можно сменить костюм, а потом заказать суши на Линкольн-роуд и прошвырнуться по клубам в поисках девочек. Одной дамочки мистеру Гэшу было мало, эти времена давно миновали. Две – хорошо, а еще лучше три. В квартире имелась сделанная на заказ кровать, вдвое шире стандартной. К потолочной балке прикреплен блок с системой ремней из отборных шкур игуан. Мебельный обойщик с Вашингтон-авеню скроил эту упряжь из ящериц по меркам глыбообразного торса мистера Гэша. Первоклассная работа и по разумной цене.
Мистеру Гэшу грезилось, как он свисает с потолка над тремя извивающимися длинноногими телками, одна их которых орудует платиновыми щипцами для льда, когда через мост на остров проехал фургон с большой собакой. Посмеиваясь, мистер Гэш развернулся и последовал за фургоном, из окна которого торчала черная как смоль собачья башка. Наверняка Лабрадор. Машины разделяло четверть мили, но было видно, что у пса трепещет на ветру лишь одно ухо.
Есть! подумал мистер Гэш и придавил газ.
Собака действительно оказалась черным лабрадором-ретривером. Правда, с двумя целыми ушами – просто одно завернулось, и его было не видно. Звали пса Говард, и принадлежал он Ларри и Энн Дулинг из Рестона, штат Вирджиния. Они не походили на молодую пару, о которой говорил фатальный глупец доктор Бринкман. Обоим Дулингам было за шестьдесят; она вышла на пенсию, проработав в Смитсоновском институте, он – в государственном Департаменте торговли. Во Флориду они приехали погреться на солнышке, а на Жабий остров – поваляться на пляже. Мистер Гэш подошел к ним под предлогом спросить дорогу. Выяснив, что это лохи-туристы, а не экотеррористы и не вымогатели, похищающие собак, он постарался свернуть разговор и уйти.
Но Ларри Дулинг сунул гостю запотевшую банку холодного «Будвайзера» и разговорился:
– Мы исколесили весь штат в поисках приличного пляжа. Под «приличным» я понимаю – тихий и спокойный.
– В рекламных брошюрах сплошное вранье! – пропела Энн Дулинг.
Говард обнюхал ботинки мистера Гэша, а Ларри стал перечислять флоридские пляжи, разочаровавшие их во время поездки:
– Форт-Лодердейл – ну-ка попробуйте отыскать там место для парковки. Майами решили объехать стороной. В Веро неплохо, но там плакаты – предупреждения об акулах, так что купаться нельзя. А в Палм-Бич – ядовитые медузы. Что нас заставило искать счастья в Дейтоне, я и сам не знаю.
– Не забудь еще Клируотер! – вмешалась Энн Дулинг. – Ученики на экскурсии – просто зоопарк!
Их голоса стальным буравом вгрызались в череп мистера Гэша. Когда бабка в третий раз отметила его «современную стрижку», он радостно погрузился в новую грезу и представил, как Дулинги корчатся, изжаленные ядовитыми медузами, а потом вообразил, что слушает их не на солнцепеке, а в тенистой прохладе своей квартиры. Стереосистема транслировала пленку с их голосами из серии «Служба 911».
– Вам не жарко в таком костюме? – спросила Энн Дулинг.
Мистера Гэша подмывало сбросить пиджак, чтобы Дулинги вылупились на его пистолет. Вот у них челюсти-то отвиснут, когда он выхватит оружие из кобуры и направит им в морды, лоснящиеся от какаового масла. Тогда лохи наконец-то онемеют…
Вот только белый день на дворе, да рядом дети играют с фрисби… Мистер Гэш отбросил пивную банку и раздраженно зашагал к машине.
На середине моста ему встретился еще один фургон, быстро ехавший к острову; «бьюик-роудмастер» с деревянной отделкой – прадедушка всех фургонов. В нем тоже сидела пара, а из окна высовывалась черная собачья морда.
Мистер Гэш рефлекторно затормозил, а затем подумал: «Да пошло оно всё! Хватит с меня на сегодня туристов». Сейчас бы завалиться с кипой порножурналов и бутылочкой пива «Мейерс». И он поехал с Жабьего острова.
Завтра, сказал себе мистер Гэш. Завтра вернусь и проверю «роудмастер».
Весной 1966 года два брата отправились во Вьетнам. Один вернулся домой героем, другой – инвалидом. Армейский джип, в котором ехал Дойл Тайри, перевернулся в десяти милях от Нха Транга. Сержант-водитель погиб мгновенно. Дойл Тайри сломал ногу и серьезно повредил голову; его самолетом доставили в США, где он шесть недель провел в военном госпитале. Дойла неотвязно мучило, что авария произошла не из-за вражеской атаки, а по безрассудству. Они с сержантом прикончили ящик гонконгского пива и решили отправиться на рыбалку – ловить карпов на затопленном рисовом поле. Рыбалка после наступления темноты, в зоне боевых действий! А все потому, что Дойл тосковал по Флориде и сходил с ума от беспокойства за младшего брата Клинта, который изображал из себя снайпера где-то в туманном нагорье среди вьетконговцев, кобр и пиявок.
Их дом стоял на берегу чудесного озерца, где водились окуни, и все мальчики в семье Тайри бегали туда, но лишь Дойл и Клинт не знали удержу – прибегали и после школы, и по утрам в субботу, и после воскресной службы в церкви. И дело даже не в рыбалке, просто им хорошо было вместе в мирной тишине – ветерок пригибает рогоз, солнечные блики на легкой ряби; на бревна вылезли черепахи, в лилиях притаились аллигаторы, а в небе жалобно посвистывают прилетевшие с лугов жаворонки. Одиночество и тоска истомили Дойла Тайри, когда тем вечером он предложил сержанту порыбачить. Он даже не знал, водятся ли карпы или какая другая хренова рыба на затопленном рисовом поле, но в сумерки оно напоминало озеро дома. Они срезали бамбук на удилища, крючки согнули из иголок, стянули из столовой буханку хлеба для наживки и, прихватив оставшееся пиво – горькое и теплое, как моча (да какая разница?), – отправились ловить долбаных карпов. Было темно, грязная дорога в рытвинах, но во всем виновата сволочная коза, удравшая от разини-крестьянина. Пытаясь объехать козу, сержант резко свернул, джип подпрыгнул в манере всех армейских джипов и так прыгал, пока фургон для перевозки быков решительно его не остановил, словно бетонная стена.
