Майкл Роботэм - Пропавшая
– Это просто теория. Выкуп должен был передвигаться по воде.
– И все?
– Рэй Мерфи работал в Водном управлении. А теперь он пропал.
Левая рука Джо дергается на колене. Перед ним на столе лежит книга «Восстановление памяти»[83].
– Как ваша нога?
– Лучше.
Он хочет спросить про морфин, но воздерживается. На протяжении пары минут по кабинету, как масло, растекается молчание. Джо медленно встает, с трудом удерживая равновесие, и пускается в путь по комнате, борясь за каждый шаг. Иногда его сносит вправо, но он терпеливо восстанавливает курс.
Окидывая взглядом кабинет, я замечаю, что все в нем немного покосилось: книги на полках, папки в картотеке. Наверное, профессору все труднее поддерживать порядок.
– Вы помните Джессику Линч[84]? – спрашивает он.
– Американскую военнослужащую, которую взяли в плен в Ираке?
– Когда ее спасли, она не помнила ни одного события с момента пленения до той минуты, как очнулась в госпитале. Даже спустя месяцы, несмотря на все врачебные сессии и обследования, она так и не смогла ничего вспомнить. Врачи назвали это отказом памяти, что в корне отличается от амнезии. В случае амнезии вы из-за какой-либо травмы забываете о том, что с вами происходило. А Джессике просто нечего было вспоминать. Она словно находилась в сомнамбулическом состоянии, не воспринимая ничего из того, что с ней приключилось.
– То есть вы хотите сказать, что я могу так и не вспомнить, что случилось?
– Может, вам просто нечего вспомнить.
Он молчит, пока я отчаянно пытаюсь отвергнуть эту новость. Я не хочу смиряться с таким исходом. Я должен вспомнить.
– Вы когда-нибудь участвовали в передаче выкупа? – спрашивает он.
– Около пятнадцати лет назад принимал участие в операции по поимке вымогателя. Он грозился отравить детское питание.
– И каков был план?
– Существует два варианта передачи выкупа: долгий маршрут и внезапная атака. Долгий маршрут включает сложную систему инструкций, которые заставляют курьера ходить кругами, перемещаясь из пункта А в пункт Б и так далее, рассеивая силы полиции.
– А альтернатива?
– Принцип поначалу тот же: курьера посылают от одной телефонной будки к другой, заставляя пересаживаться с автобуса на автобус, меняют направление… как вдруг где-то в пути что-то случается. Наносится молниеносный удар, кардинально меняющий ситуацию.
– Например?
– В восьмидесятые годы человек по имени Майкл Сэмc похитил молодую девушку Стефани Слэйтер, агента по продаже недвижимости, и потребовал выкуп. Курьером был босс Стефани. Стояла темная, туманная ночь в Южном Йоркшире. Сэмc оставлял записки на фонарях и в телефонных будках. Он заставлял курьера двигаться по узким сельским дорожкам, словно пешку; внезапно дорогу перегородило оставленное Сэмсом препятствие, и курьер вынужден был остановить машину. Ему пришлось оставить деньги на деревянном подносе на краю моста. Сэмc прятался под мостом. Он потянул веревку, поднос перевернулся, и он удрал на мотороллере по разбитой дороге[85].
– Он скрылся?
– Вместе со ста семьюдесятью пятью тысячами фунтов.
Глаза профессора выдают его невольное восхищение. Как и большинство людей, он ценит изобретательность. Только это была не игра: Майкл Сэмс к тому времени уже убил девушку.
– Вы послали бы в качестве курьера Рэйчел?
– Нет.
– Почему?
– Нельзя ожидать от человека рациональных решений, когда дело касается его ребенка. Наверное, они сами выбрали Рэйчел. Я на их месте поступил бы именно так.
– А что еще вы сделали бы на своем месте?
– Я ее подготовил бы. Обсудил бы с ней различные варианты развития событий и потренировал бы ее.
– Как? – Джо показывает на пустой стул. – Вообразите, что здесь сейчас сидит Рэйчел. Как бы вы ее готовили?
Я смотрю на пустой стул и пытаюсь представить себе Рэйчел. В раковине на моей кухне стояли три чашки из-под кофе. Со мной была Рэйчел. А кто еще? Возможно, Алексей. Это ведь были его бриллианты.
Закрыв глаза, я вижу Рэйчел в черных джинсах и сером пуловере. До сих пор ее внешность казалась неопределенной, словно была размыта страданием, однако она привлекательная женщина, весьма неглупая и очень печальная. Я понимаю, почему Алексей выбрал ее.
На плотно сжатых коленях Рэйчел лежит кожаный рюкзачок. По полу, как конфетти, разбросаны обрывки полиэтилена и крошки пенопласта.
– Помните, что это не окончательная сделка, – говорю я. – Это переговоры.
Она кивает.
– Они хотят, чтобы вы слепо следовали их указаниям, но мы не можем позволить им диктовать условия, – продолжаю я. – Вы должны настаивать на получении доказательств того, что Микки жива. Требуйте доказательств. Скажите, что хотите увидеть ее и поговорить с ней.
– Но они скажут, что у нас есть волосы и купальник.
– А вы скажете, что это ничего не доказывает. Вы просто хотите быть уверенной.
– А что если они захотят, чтобы я оставила где-нибудь выкуп?
– Не делайте этого. Требуйте прямого обмена: Микки на бриллианты.
– А если они не согласятся?
– Тогда сделка не состоится.
Ее голос заметно дрожит, словно вот-вот оборвется:
– А что если они не привезут Микки? Если сначала захотят забрать бриллианты?
– Вы откажетесь.
– Они ее убьют.
– Нет! Они скажут, что она сидит одна, голодная, что у нее на исходе вода или кислород. Они попытаются вас запугать…
– Но что если… – Рэйчел запинается, – что если они ее обидят?
Я почти вижу, как кристаллизуются ее мысли.
– Они ведь ее убьют, правда? Они никогда ее не отпустят, потому что она может их опознать.
Я сжимаю ее руки и заставляю посмотреть мне в глаза.
– Перестаньте. Соберитесь. В настоящий момент Микки – их главная ценность.
– А потом?
– Именно поэтому мы и должны ставить свои условия, а вы должны знать, как вести себя в сложившихся обстоятельствах. – Я встаю у нее за спиной. – Итак, давайте продумаем, что вы им скажете.
Я вытаскиваю мобильный и набираю номер. Телефон перед ней начинает звонить. Я указываю на него.
Она неохотно раскрывает аппарат.
– Алло?
– Выкинь этот чертов микрофон!
Она смотрит на меня и, запинаясь, произносит:
– О чем вы?
– Ты, сука! Выкинь чертов микрофон, или я убью Микки. Прямо сейчас!
– У меня… у меня нет никакого микрофона.
– Не ври! Выброси его из окна.
– Нет.
– Она мертва. У тебя был шанс.
– Я сделаю все, что вы скажете. Все. Пожалуйста. Уже выкидываю…
Рэйчел дрожит. Я беру телефон у нее из рук и сбрасываю звонок.
– Итак, он не знал, что у вас есть датчик. Он блефовал. И вы должны были его в этом уличить.
Рэйчел кивает и тяжело вздыхает.
Мы репетируем еще раз. Я хочу, чтобы она была вежливой и уверенной в себе, но не спорила. Не соглашалась, но и не нарывалась. Тянула время.
– Скажите им, что вы напуганы. Вы в этом деле новичок. Вы нервничаете. Они хотят контролировать вас, так покажите им, как вы уязвимы.
Мы репетируем два часа, прорабатывая разные варианты. Если смотреть на ситуацию реально, то я могу придумать только несколько планов. Снова и снова я повторяю один вопрос:
– О чем вы попросите?
– Увидеть Микки.
– Когда вы передадите выкуп?
– Когда Микки будет у меня.
– Именно. Когда будете держать ее за руку.
Я смотрю ей в глаза, надеясь увидеть ту же решимость, которую я видел на первой пресс-конференции после исчезновения Микки, когда Рэйчел сумела не потерять самообладания и не разрыдаться. Ту же решимость я видел на крыльце здания суда после вынесения приговора, когда она зачитывала по бумажке свое заявление.
– Вам не обязательно идти до конца, – напоминаю я ей.
Она не мигает и даже не дышит. Ее пальцы перебирают складки рюкзака.
Где-то далеко, на границе моего сознания, звонит телефон. Джо перегибается через стол и сбрасывает звонок. Он смотрит на меня в ожидании, а его левая рука дергается каким-то немыслимым образом.
– Вы что-то вспомнили.
Я чувствую, как постепенно успокаивается мое сердце.
– Недостаточно.
Его рука перестала трястись. На лице – непроницаемое выражение, если не считать блеска в глазах. Жизнь для него – великая тайна, непрестанно решаемая загадка. Большинство людей не в состоянии отрешиться от повседневной суеты и задуматься. Джо не может заставить себя не думать.
21
У Али весь вечер был отключен телефон. Наконец она мне звонит.
– Где ты была?
– Работала. Уже еду домой.
– Не ко мне.
– А для чего тогда я работала?
Через двадцать минут она появляется в дверях. Она выглядит иначе, чем обычно. Говорят, что всегда можно определить, что женщина занималась сексом. Наверное, раньше я просто не пытался этого сделать.
