Харлан Кобен - Невиновен
– Добрый вечер, – сказал водитель и посмотрел в зеркало. – Куда едем?
Это был темнокожий мужчина, и говорил он с акцентом. Мэтт назвал адрес в Ирвингтоне. Таксист оказался очень разговорчивым. Рассказал им, что он родом из Ганы, у него шестеро детей. Двое живут здесь, с ним, остальные – в Гане, с женой.
Мэтт из вежливости пытался поддерживать беседу. Оливия смотрела в окно и молчала. Наконец Мэтт потянулся и взял ее за руку. Она не сопротивлялась, но рука оставалась вялой, безжизненной.
– Ты была у доктора Хэддона? – спросил Мэтт.
– Да.
– И?..
– Все в порядке. Беременность протекает нормально.
– Беременность? – оживился водитель. – Так вы ждете ребенка?
– Да, ждем, – подтвердил Мэтт.
– Первенец?
– Да.
– Это благословение Господа, друг мой.
– Спасибо.
Они уже были в Ирвингтоне, ехали по Клинтон-авеню. Впереди загорелся красный свет. Таксист притормозил.
– Отсюда направо? – спросил он.
Мэтт взглянул в окно и уже приготовился ответить «да», как вдруг что-то привлекло его внимание. Их дом находился за углом, но дело было не в том.
А в полицейском автомобиле, стоявшем у обочины.
– Подождите секунду, – попросил Мэтт.
– Простите, не понял.
Мэтт открыл окно. Мотор в полицейской машине работал. Странно. Чуть дальше, на углу, он заметил пьянчужку Лоренса. Тот, пошатываясь, брел с коричневым пакетом в руке и напевал «Бернадетту».
Мэтт высунулся из окна:
– Привет, Лоренс!
– И той любви, что я нашел, уже потом не бу… – Лоренс умолк на полуслове. Поднес ладонь козырьком к глазам, сощурился. Лицо расплылось в улыбке. Он развернулся и зашагал к ним. – Мэтт, дружище! Да ты, я смотрю, в полном ажуре, едешь себе в такси!
– Ага.
– Заходил куда выпить? Как же, помню. Не хотел пьяным садиться за руль, я прав?
– Ну, в общем, да, Лоренс.
– Оу! – Лоренс указал на повязку на голове Мэтта. – Что это с тобой? Знаешь, на кого ты теперь похож, с забинтованной башкой?
– Послушай, Лоренс…
– На одного чудака со старой картинки, который марширует с флейтой в руках. Или с ловушкой? Что-то я подзабыл. Но голова забинтована белым, как у тебя. Как же называется эта чертова картина?
Мэтт пытался привлечь его внимание.
– Послушай, Лоренс, видишь, вон там полицейская машина?
– Что он тебе сделал? – Лоренс наклонился к окну. – Это он, да?
– Да ничего он мне не сделал, я в полном порядке, – поморщился Мэтт.
Теперь Лоренс полностью загораживал полицейский автомобиль. Если коп появится и увидит их, наверняка решит, что Лоренс занимается попрошайничеством.
– Он давно тут стоит? – спросил Мэтт.
– Не знаю. Минут пятнадцать, может, двадцать. Время летит незаметно, Мэтт. Чем старее становишься, тем быстрее летит. Ты уж поверь старине Лоренсу.
– Он выходил из автомобиля?
– Кто?
– Коп.
– Ясное дело. И стучал к тебе в дверь. – Лоренс улыбнулся. – Так, понимаю. У тебя неприятности, да, Мэтт?
– У меня? Нет, конечно. Я хороший парень.
– Знаю, друг. Желаю доброй ночи и всего хорошего. – Он наклонился еще ближе к окну. – И тебе тоже, Оливия.
– Спасибо, Лоренс, – произнесла та.
Лоренс увидел ее лицо и замер. Потом покосился на Мэтта, выпрямился. И еле слышно прошептал:
– Будь осторожнее, друг.
– Спасибо, Лоренс. – Мэтт выпрямился и похлопал водителя по плечу: – Меняем направление.
– А неприятностей у меня не будет? – усмехнулся таксист.
– Никаких, гарантирую. Просто я попал в аварию. Они хотят выяснить подробности. Но мне не шибко хочется сейчас с ними говорить. Может подождать и до утра.
Таксист, кажется, не поверил, однако спорить не стал. Загорелся зеленый свет, и машина не стала сворачивать. Они ехали прямо.
– Так вам куда?
Мэтт назвал адрес, где находилось офисное здание «СЦР» в Ньюарке. Он решил забрать там свою машину и отправиться куда-нибудь в тихое место. Вопрос в том, куда именно. Он взглянул на часы. Три ночи.
Водитель притормозил на стоянке.
– Здесь устроит?
– Вполне. Спасибо.
Они вышли из такси. Мэтт расплатился с таксистом.
– Я поведу, – сказала Оливия.
– Я в полном порядке.
– Как же, в порядке. Тебя избили чуть ли не до полусмерти, затем накачали обезболивающими. – Оливия подставила ладонь. – Давай сюда ключи.
Мэтт отдал. Они сели в машину и отъехали.
– Куда? – спросила Оливия.
– Позвоню Марше. Узнаю, можно ли заскочить к ним.
– Детей перебудим.
Он выдавил улыбку:
– Да хоть из пушки над головой пали, этих сорванцов все равно не разбудишь.
– А Марша?
– Думаю, она не станет возражать.
Мэтт засомневался. Нет, он не боялся разбудить Маршу – таких поздних звонков и визитов за время их общения было немало. Просто не был уверен, что сегодня она одна. А если с ней ее новый друг? В голове замелькали тревожные мысли. Вдруг Марша снова выйдет замуж? Пол и Итон совсем маленькие. Станут ли они называть этого человека папой? Вряд ли. И какая роль будет тогда отводиться ему, дяде Мэтту, в новой семье? Впрочем, все это, конечно, глупости. Не стоит забегать так далеко вперед. К тому же сейчас ему надо решать более насущные проблемы. Но мысли о Марше и возможных переменах в ее жизни по-прежнему не оставляли.
Мэтт достал мобильный телефон и набрал знакомый номер в автоматическом режиме. Как раз в это время они выехали на Вашингтон-авеню, и Мэтт заметил, как в противоположном направлении промчались два автомобиля. Обернулся и увидел, как оба они подъехали к стоянке перед зданием «СЦР». Машины принадлежали прокуратуре округа Эссекс. Одинаковой модели и цвета, чуть раньше он видел Лорен в такой же машине.
Ничего хорошего это не сулило.
К телефону подошли на втором звонке.
– Рада, что ты позвонил, – раздался голос Марши.
– Ты одна?
– Что?
– То есть… ребята, конечно, спят и…
– Я одна, Мэтт.
– Просто хотел убедиться, что не помешал.
– Не помешал. Ты никогда не можешь помешать.
Ему сразу полегчало.
– Марша, ты не против, если мы с Оливией заскочим к тебе сейчас?
– Конечно, не против.
– Это долгая история, но, знаешь… сегодня на меня напали и…
– Как ты?
В боку и голове снова прорезалась и запульсировала боль.
– Нажил несколько синяков и шишек, но в целом все нормально. Дело в том, что полиция хочет задать несколько вопросов, а мы к этому пока не готовы.
– Это имеет отношение к той монахине? – осторожно спросила Марша.
– Какой монахине?
Оливия резко обернулась к нему.
– Сегодня к нам приходили из прокуратуры, – объяснила Марша. – Надо было, конечно, позвонить тебе, но я подумала, это какая-то ерунда. У меня осталась ее карточка, сейчас…
Мэтт сразу вспомнил имя.
– Лорен Мьюз?
– Да. И она сказала, что какая-то монахиня звонила на наш домашний номер.
– Знаю! – бросил Мэтт.
– Она и с тобой тоже говорила?
– Да.
– Так я и думала. Короче, мы просто болтали, а потом она вдруг увидела твою фотографию на холодильнике. Ну и стала задавать вопросы мне и Кайре. О том, как часто ты у нас бываешь.
– Не волнуйся, я этим займусь. Мы подъедем минут через двадцать.
– Подготовлю гостевую комнату.
– Не хотелось доставлять тебе лишние хлопоты.
– Да какие там хлопоты, пустяки! До встречи. – И она повесила трубку.
– Что за история с монахиней? – спросила Оливия.
Мэтт рассказал ей о встрече с Лорен. Оливия побледнела еще больше. Когда он закончил, они прибыли в Ливингстон. На дорогах никого – ни машин, ни прохожих. Ни единой живой души. Да и света в окнах домов видно не было, горели лишь уличные фонари да лампы у подъездов, призванные, видимо, отпугивать грабителей.
Оливия слушала и молчала. Они приближались к знакомому дому. Мэтт заметил силуэт Марши, он вырисовывался сквозь штору в окне холла, на первом этаже. В окнах над гаражом горел свет, Кайра не спала. Он увидел, как она выглянула. Мэтт опустил боковое стекло и махнул ей рукой. Она махнула в ответ.
Оливия выключила мотор. Мэтт посмотрел в зеркало. Выглядел он ужасно. Лоренс прав. С этой повязкой на голове он напоминает солдата, играющего на флейте, на известном полотне Уилларда «Дух 76-го».
– Оливия?
Жена молчала.
– А ты знала сестру Мэри Роуз?
– Возможно.
Она вышла из автомобиля. Мэтт последовал за ней. Зажглись фонари над крыльцом – когда-то Мэтт сам помогал Берни установить при входе датчики движения. Оливия шагнула к нему, взяла за руку, крепко сжала в своей.
– Прежде чем я скажу что-то еще, – тихо промолвила она, – мне нужно, чтобы ты знал одно.
Мэтт ждал продолжения.
– Я люблю тебя. Ты единственный на свете мужчина, которого я любила и люблю по-настоящему. И что бы ни случилось дальше, знай: ты подарил мне счастье и радость, о которых я и мечтать не могла.
