Эрик Ластбадер - Французский поцелуй
Терри проверил свой АК-47, вставил новый магазин. Жаль, что он лишен мобильности. Это создает ощущение бессилия, уязвимости. И, конечно, он не хочет стрелять без особой необходимости: это выдаст их местонахождение.
— Что это было? — спросил Мун некоторое время спустя.
— Не знаю, — ответил Терри. — По-видимому, ничего. — И затем, чтобы отвлечься от невыносимого напряжения неопределенности, повернулся к Муну. — Так что ты говорил?
— Тебе Равану нечего бояться, — сказал Мун. — Он придет не за тобой, а за мной.
— Только за тобой? Как это так?
— Потому что у меня есть нечто, принадлежащее ему, — объяснил Мун. — Лес Мечей.
До этого момента Терри слушал Муна без особого внимания. Все эти кхмерские демоны, Будды — все это чушь собачья. Потом он вспомнил слова капитана Клэра об Азии. Прежде всего, запомните, что вам вовеки не понять этого континента. Он находится совсем в другом измерении, и если вы будете пытаться подгонять увиденное или услышанное вами здесь под ваши западные представления, то это может привести к тому, что вы послужите причиной чьей-либо смерти, а то и вашей собственной.
—Что? Ты держишь у себя что-то принадлежащее демону? — переспросил он. — Что это за хреновина?
— Ну, не непосредственно ему. Это талисман, принадлежавший много вечностей назад Махагири, монаху-расстриге, который был учеником Раваны. С помощью этого демона Махагири составил МуиПуан, запрещенный Тераваданский апокриф, описывающий тысячу адов и как вызывать злых духов, обитающих там. Лес Мечей, изготовленный Махагири с помощью Раваны, является материальным воплощением этой книги. Тот, кто им обладает, является господином этой четвертой части обитаемой суши. Вот во что верит мой народ.
— Ну а ты сам веришь?
— В какой-то мере, — ответил Мун, опуская глаза, — это и не важно. Их вера наделяет этот талисман силой.
— И как тебе досталась эта штука?
Мун колебался какое-то мгновение, и впервые Терри уловил в глазах кхмера страх.
— Я происхожу из семьи, где по линии отца многие и многие поколения священников. Мы — особая династия, Мясник. — Мун шумно вздохнул. — Мы с отцом об этом, естественно, не распространяемся. Поскольку я старший сын, мне отец доверил эту тайну, местонахождение Леса Мечей, потому что мы являемся прямыми потомками Махагири.
Никто из моих предков не только не прикасался к талисману и не выкапывал его, но даже не осмеливался приблизиться к нему. — Глаза Муна были так расширены от ужаса, что Терри видел белки вокруг темной радужной оболочки обоих глаз. — Времена сейчас тревожные, и я хотел быть уверенным, что никто не пронюхал про место, где он тысячелетия пролежал в земле. Я хотел просто переложить его в другое место, о котором буду знать только я один. Во всяком случае, таково было мое первоначальное намерение. Но когда я взял в руки этот меч, я почувствовал, что не могу с ним расстаться. Я ощущал его силу. Мясник, она переливалась в нем, как грохочущие воды полночной реки. Его сила была моей силой. И тогда я понял, почему все Теравадан-Буддисты — и кхмеры, и бирманцы — признают в нем символ силы и власти.
Мне стало страшно, и я сделал то, что намеревался сделать с самого начала. Я закопал его в укромном месте, о котором знаю только я.
Мун замолчал. О таком, понятно, говорить не просто.
И страх так и исходил от него, просачиваясь в ночь, как ядовитый газ.
Терри задумался над тем, что ему рассказал Мун. Впервые за то время, как они оказались в таком плачевном положении, он забыл про гложущий его страх. Он напряженно думал.
— Скажи мне, — обратился он к Муну, — этот Лес Мечей почитается также и горцами на севере Бирмы, в провинции Шан?
— Ты имеешь в виду тамошних вояк, контролирующих производство и торговлю опиумом? — Мун утвердительно кивнул. — О, еще как! Они в высшей степени суеверные люди. И Лес Мечей для них имеет особое значение: они будут целовать землю, на которой он лежит. Но мне-то что до этого, Мясник? Если Равана придет за мной, а Лес Мечей все еще у меня, мне тогда вечно пребывать с ним и с Махагири, отлученным от самсара,то есть колеса перевоплощений. Он содрогнулся при одной только мысли об этом.
Теперь Терри стал понятен страх Муна. Для буддиста, верящего в то, что дух проходит цикл перевоплощений, нет ничего страшнее отлучения от самсара.Это примерно то же самое, что для католика быть обреченным аду. То есть, если веришь в самсараили ад.
Единственный ад, в который верит Терри, это тот, в котором они пребывают в данный момент. Но Мун, наверно, прав, считая, что вера людей в Лес Мечей создает его могущество. Вот бы его мне! — думает Терри. Что бы я с ним стал делать?
— Могу я тебе чем-нибудь помочь?
— Да, — ответил Мун с величайшей серьезностью. — Я хочу завещать тебе Лес Мечей, Мясник. И ты должен принять этот дар от полноты сердца. Ты ведь не буддист, и для Равана ты просто не существуешь. Тогда он и меня не сможет забрать, и Леса Мечей не получит. — Его черные глаза смотрели на Терри умоляюще. — Сделаешь это для меня?
Для Терри что вера, что не вера, — все одно. Кто увидит между ними разницу здесь, в стране обмана и смерти? Видя, что от волнения рваная рана на боку кхмера начинает снова кровоточить, он поспешил сказать:
«Да, конечно, да!» С одной стороны, он не хочет волновать Муна: он и так потерял много крови. С другой, в самом деле не плохо было бы завладеть этим талисманом. Он уже воображал себя среди главарей азиатской наркомафии. У него в руках Лес Мечей, а эти разбойники преклоняют перед ним колено, как рыцари перед сюзереном, и передают ему свои феодальные уделы в полное его распоряжение. Власть! Неограниченная власть!
Мечты, мечты... Однако они имеют смысл лишь в том случае, если они выберутся из этого ада. Мун в ближайшие полчаса умрет. Впрочем, если до них доберутся чарли, они оба умрут куда раньше. Где этот сучий вертолет, чтоб ему ни дна, ни покрышки!
— Поклянись, Мясник!
— Клянусь, клянусь, не волнуйся так!
Мун начинает что-то говорить. Но все внимание Терри обращено сейчас в ту сторону, откуда предутренний ветерок доносит быструю, гнусавую вьетнамскую речь. Чарли уже на подходе. Не этот чертов Равана, не чертова вертушка, а чарли.
— Я закопал Лес Мечей в Камбодже. Слушай внимательно, Мясник. Как только я объясню тебе, где он хранится, он твой, я свободен, а Равана останется с носом. Так слушай же. Он на территории храма Ангкор-Уат. Слыхал о таком? Это в древней столице кхмерских царей. Это полное духов место идеально подходит для хранения такого талисмана...
Слушая Муна в пол-уха, Терри наводит мушку на движущуюся тень, палец на спусковом крючке. Это еще проблематично, сможет ли он когда отправиться на поиски Леса Мечей, а вот чарли...
Тра-та-та-та!
Вертушка, вся в огнях, как новогодняя елка, выныривает из-за холмов на востоке, разворачивает свой мощный прожектор, чешет из пулеметов направо и налево, отгоняя чарли, прошивая чарли свинцом.
Тра-та-та-та!
И Терри, чувствуя, что по лицу его уже хлещет ветер от винтов, что этот торнадо уже снижается, разгоняя пыль и пепел, готовясь подхватить их, как Дороти с Тотошкой, и унести в страну Оза, роняет голову на грудь Муна и думает: кажется, спасены.
* * *— Эй ты, ясноглазый, очнись!
Вот именно с этими словами, звучащими в ушах, Терри выныривает из забытья. Чувствует в голове какой-то вихрь ощущений, образов, фантазий. Мгновение кажется, что она у него сейчас треснет, переполненная.
А потом все исчезает, как дым после трюка фокусника, и он узнает лицо, склонившееся над ним.
— Bellum longum, vita brevis[10], — изрекает Вергилий.
— У тебя зубы, как у медведя, — голос Терри какой-то сухой, каркающий.
— Это чтобы удобнее было кушать чарли, дитя мое.
— Где я, черт побери?
Вергилий оглядывает комнату.
— Этот филиал ада именуется полевым госпиталем в Бан Me Туоте.
— Ты не мог бы узнать, как дела у того парня, с которым меня вместе подобрали?
— А, этот кхмер? Мун? — Вергилий кивает головой. — Да, его изрядно потрепали. Хуже, чем тебя.
— Подожди-ка, — удивляется Терри, — а откуда тебе известно его имя.
— Потому что он — один из моих людей, — отвечает Вергилий. — Вот откуда.
Переварив то, что сказал Вергилий, Терри опять спрашивает:
— Как он там, выкарабкается?
— Выкарабкается. Еще не пришло его время измерить глубину вонючей ямы, куда его положат. Для тебя, я вижу, тоже. Изрядно досталось, а?
Терри, на которого недавнее прошлое нахлынуло, как приливная волна, отвечает:
— Все погибли! Капитан Клэр, Малыш Гэвилан, Топроник, кхмеры-проводники... Весь отряд к чертовой матери, кроме меня и Муна.
— Не повезло.
— Ты думаешь, здесь дело в везении? — Терри пытается приподняться, чтобы сесть, но от боли и внезапно нахлынувшей дурноты вновь откидывается на подушки.
