Джон Гришэм - Время прощать

— Скромно и аккуратно, — произнес Джейк, обращаясь, скорее, к самому себе.

— Сет любил порядок, — подтвердила Арлин.

Они прошли в дальний конец комнаты. Джейк выдвинул стул из-за стола для совещаний.

— У вас есть минутка? — поинтересовался он.

Арлин села, будто с нетерпением ждала разговора. Джейк подвинул к себе телефон.

— Давайте позвоним этому Риду Макси, если не возражаете.

— Давайте. Как скажете. Вы — адвокат.

Джейк набрал номер, напечатанный на визитке, и, к своему величайшему удивлению, услышал, как секретарша на другом конце провода произнесла название крупной и хорошо известной джексонской юридической фирмы. Джейк попросил соединить его с мистером Ридом Макси, который, судя по тому, что секретарша попросила минутку подождать, действительно работал в этой фирме.

— Офис мистера Макси, — спустя какое-то время раздался в трубке другой женский голос.

Джейк представился и сказал, что хочет поговорить с адвокатом.

— Мистера Макси нет в городе, он вернется только в понедельник, — ответила секретарша.

Включив все свое обаяние, Джейк вкратце объяснил, чем он занимается, и с оттенком тревоги сообщил: у него есть опасение, что некто незаконно представляется мистером Ридом Макси.

— Ездил ли мистер Макси в округ Форд в прошлый вторник? — поинтересовался он.

— О нет. Он с понедельника находился в Далласе по делам.

Джейк заявил, что располагает описанием внешности ее лженачальника, и начал рассказывать то, что узнал от сотрудников Сета. В какой-то момент секретарша перебила его:

— Нет-нет, это, должно быть, ошибка. Риду Макси, у которого работаю я, шестьдесят два года, он лысый и ниже меня ростом, а у меня рост — пять футов девять дюймов.

— Может, вам известен другой практикующий в Джексоне адвокат, которого тоже зовут Рид Макси? — спросил Джейк.

— Нет, простите.

Джейк поблагодарил и пообещал перезвонить ее шефу на следующей неделе, чтобы обсудить возникшую коллизию.

— Так я и предполагал, — повесив трубку, сказал он. — Тот парень соврал. Он не адвокат. Возможно, работает на какого-нибудь адвоката или вообще жулик.

Бедная Арлин таращилась на него, не в силах произнести ни слова.

— Понятия не имею, — продолжил Джейк, — кто этот тип. Похоже, мы никогда больше его не увидим. Я попытаюсь выяснить, но скорее всего ничего узнать не удастся. Подозреваю, его подослал кто-то заинтересованный. Но это лишь мои догадки.

— Но зачем? — с трудом выдавила Арлин.

— Чтобы запугать вас, смутить, шантажировать. Вероятно, вас троих и, возможно, кого-то еще из работающих здесь вызовут в суд для дачи показаний о поведении Сета в последние дни его жизни. Был ли он в здравом уме? Не вел ли себя странно? Не находился ли под сильным воздействием лекарств? А если находился, то влияло ли это на его суждения? Таковы будут ключевые вопросы. — Джейк сделал долгую паузу, дав ей поразмыслить. — Поэтому, Арлин, давайте ответим на некоторые из них заранее. Мистер Хаббард написал завещание здесь, в кабинете, в субботу утром. Чтобы я получил его в понедельник, он должен был отправить его по почте до полудня. Вы видели его в последний раз в пятницу, так?

— Да.

— Вы заметили в его поведении что-нибудь необычное?

Она достала из кармана платок и поднесла его к глазам.

— Простите меня. — Она заплакала.

«Это может быть надолго», — подумал Джейк.

Но Арлин взяв себя в руки, улыбнулась ему:

— Мистер Брайгенс, я точно не знаю, кому верить в нынешней ситуации, но, если говорить откровенно, я доверяю вам.

— Спасибо.

— Видите ли, мой брат был членом жюри присяжных на том процессе.

— На каком?

— На процессе по делу Карла Ли Хейли.

Имена всех двенадцати присяжных навечно врезались в память Джейка. Он улыбнулся.

— Который из них?

— Барри Акер. Мой самый младший брат.

— Никогда его не забуду.

— Он относится к вам с большим уважением и из-за того процесса, и вообще.

— Я тоже глубоко его уважаю. Они проявили большую смелость и сумели вынести правильный вердикт.

— Когда услышала, что адвокатом по наследству Сета будете вы, я испытала облегчение. Но потом, когда мы узнали о последнем завещании… Знаете, это немного смущает.

— Прекрасно понимаю. Но давайте доверимся друг другу, ладно? И пожалуйста, не нужно никаких «мистеров». Зовите меня Джейком и скажите мне правду. Согласны?

Арлин положила платок на стол и приняла более непринужденную позу.

— Согласна. Но я не хочу выступать в суде.

— Давайте об этом будем беспокоиться в свое время. А сейчас просто помогите мне составить картину.

— Хорошо. — Она сглотнула, собралась с духом, и ее словно прорвало: — Последние дни Сета были не из приятных. Около месяца после химиотерапии его бросало то вверх, то вниз. Он прошел два курса химии и облучения, облысел и страшно исхудал, испытывал чудовищную слабость. Его постоянно тошнило, порой он не мог встать с постели. Но старик был крепким орешком и не сдавался. Тем не менее рак легких есть рак легких, и когда опухоль снова начала расти, он понял, что конец близок. Прекратил разъезжать и больше времени проводил здесь. Испытывал страшные боли и принимал демерол в больших дозах. Бывало, приезжал сюда рано, выпивал чашку кофе и несколько часов чувствовал себя сносно, но потом начинал терять силы. Я никогда не видела, чтобы Сет принимал болеутоляющие, но он мне о них рассказывал. Временами его клонило в сон, у него кружилась голова и даже подступала тошнота. Но он упорно водил машину сам, и нас это очень беспокоило.

— Нас — это кого?

— Нас троих. Мы заботились о Сете. Он никого не подпускал к себе близко. Вот вы сказали, что не были с ним знакомы. Меня это не удивляет, потому что Сет избегал людей. Он ненавидел пустые разговоры и вообще не был душевным человеком. Он был одиночкой, не желавшим, чтобы кто-то знал о его бизнесе или что-нибудь для него делал. Даже кофе наливал себе сам. Если я приносила ему чашку, спасибо не говорил. В делах доверял Дьюэйну, но в свободное время они почти не общались. Камила работает здесь уже два года, и Сету нравилось флиртовать с ней. Она, конечно, шлюшка, но девица неплохая, и ему нравилась. Вот и все. Нас было только трое.

— Видели вы, чтобы в последние дни он делал что-то необычное?

— Нет. Он плохо себя чувствовал и часто дремал. А в ту пятницу казался бодрым, оживленным. Мы даже обсуждали это: ведь для человека, решившегося на самоубийство, наверное, естественнее быть заторможенным, как бы устремленным в вечность. Тем не менее я думаю, в пятницу Сет уже знал, что собирается сделать. Он устал от всего. Так или иначе, он все равно умирал.

— Он когда-нибудь говорил о своем завещании?

Вопрос показался ей забавным, она даже не удержалась от смешка.

— Сет никогда ни с кем не обсуждал свои личные дела. Никогда. Я проработала здесь шесть лет и ни разу не слышала, чтобы он хоть слово сказал о своих детях, внуках, родственниках, друзьях, врагах…

— А о Летти Лэнг?

— Ни слова. Я никогда не бывала у него дома, никогда не встречалась с этой женщиной и ничего о ней не знала. Ее лицо я впервые увидела на этой неделе в газете.

— Ходят слухи, что Сет был неравнодушен к женщинам.

— Ничего не могу сказать. По отношению ко мне он никаких поползновений не делал. Но если бы у Сета Хаббарда было даже пять подружек одновременно, об этом никто бы не догадался.

— Вы знали, что он делал в последнее время с бизнесом?

— Большей частью да. Много бумаг неизбежно проходило через мой стол. Но он много раз предупреждал, что они строго конфиденциальны. Однако всего я, конечно же, не знала и не уверена, что кто-то другой знал. После прошлогодней распродажи имущества он в качестве бонуса выплатил мне пятьдесят тысяч. Дьюэйн и Камила тоже что-то получили, но сколько — понятия не имею. Он хорошо нам платил. Сет был честным человеком. Он ожидал от работников усердного труда и был готов платить за него по справедливости.

Арлин внезапно замялась, потом продолжила:

— Есть еще кое-что, о чем вам нужно знать. Сет не был расистом, как большинство здешних белых. У нас на лесопилке работает восемьдесят человек: половина белых, половина черных, и всем он платил одинаково. Насколько мне известно, так было на всех его предприятиях. Он не особенно интересовался политикой, но презирал то, как белые относятся к черным на Юге. Просто он был справедливым человеком. Со временем я стала его очень уважать. — Ее голос дрогнул, и она потянулась за платком.

Взглянув на часы, Джейк с удивлением обнаружил, что уже почти полдень. Он провел на лесопилке два с половиной часа. Сказав, что ему пора ехать, он пообещал вернуться в начале следующей недели с мистером Квинсом Ланди, которого суд назначил новым управляющим имуществом Сета. Уже на выходе он обменялся несколькими словами с Дьюэйном и дружелюбно попрощался с Камилой, которая ответила ему так же приветливо.