Майкл Грубер - Ночь Ягуара
— Но может быть, он нес что-то тяжелое. Разве тогда след не был бы более глубоким? — предположила Дженни.
Кукси посмотрел на нее с таким выражением, которого она никогда не замечала по отношению к себе: это было выражение восторга, не имевшего отношения к ее внешним данным.
— Господи, конечно! Какой же я идиот! А все потому, что занимаюсь одними животными, которые редко таскают поклажу. Что ж, моя дорогая, ты только что сделала вывод, исходя из научных рассуждений. Молодец!
Дженни почувствовала, что от груди до линии волос заливается краской, и ее рот невольно расплылся в дурацкой, довольной улыбке.
— И все же, — продолжил Кукси, — предположим, мужчина, ростом и весом примерно с тебя, обладает гораздо большей мускульной силой. Но добрых триста фунтов — это очень тяжелый груз. И что он мог тащить? Валун? Наковальню?
Теперь посмотри на характер отпечатка — пальцы вдавились в землю сильнее, чем пятка, а это указывает на обычный прогулочный шаг, в то время как с таким грузом не больно-то прогуляешься. Возникает вопрос: смог бы кто-то из нас, ты или я, идти с такой ношей чуть ли не на цыпочках, как с пакетом из магазина? Нет, и в этом кроется загадка. В любом случае, тебе, наверное, хочется спросить, почему я вообще пришел сюда.
— Э-э-э…
— В общем, я… э-э… понимаю твои трудности — я хочу сказать, что тебя попросили уйти, — и в каком-то смысле я ощущаю за это ответственность.
Он рассказал о проблемах Мойе, связанных с телевидением, и о том, что обнаружилось позже.
— Но если ты все-таки хочешь здесь остаться, думаю, я смогу что-нибудь устроить. Мне нужен помощник. Состояние, в котором находятся мои образцы, иначе как бардаком не назовешь, и одному мне, хоть убей, все это в порядок не привести. Ну и, конечно, будет скромная стипендия из моего гранта.
Дженни не знала, что такое скромная стипендия, но признаваться в этом ей не хотелось.
— Я бы рада, но как насчет Руперта и Луны?
— Дженни, не хочу хвастаться, но я в этой организацию значу гораздо больше, чем наша Луна. Замолвлю словечко Руперту — и дело в шляпе. Что скажешь?
— Но… я хочу сказать… я ведь ничего не знаю.
— Да. И потому будет что узнавать. У меня есть свои маленькие методы, а средний аспирант обычно не расположен их изучать. Ну, так как — договорились?
Когда она в ответ бросилась ему на шею, обхватила руками и прижалась к нему своим чудесным, влажным телом, он многое почувствовал, но… говорить не стал.
На протяжении следующей недели Дженнифер, к своему великому удивлению, обнаружила, что навыки, которые требовались от помощника исследователя, очень похожи на те, которые она усвоила во время пребывания в разных фермерских хозяйствах Айовы и домах, где она жила в приемных семьях. Они сводились к умению перемещать тяжелые или громоздкие предметы, не поранившись, ничего не развалив и не раскидав, а если это все же произошло, быстро навести порядок. Ей нужно было уметь драить стены, полы и окна, сортировать схожие предметы и раскладывать так, чтобы можно было найти, а также добродушно и с готовностью исполнять все, что тебе велят.
При этом иметь дело с профессором оказалось куда приятнее, чем со многими из ее приемных мамочек и папочек: к ее неизбежным ошибкам он относился с терпением и ничем не давал ей понять, что видит в ней тупицу с замедленным развитием.
Наконец все коробки с образцами были аккуратно расставлены по полкам (которые Дженни сколотила с помощью Скотти), разбросанные бумаги убраны в папки, а журналы уложены в зеленые картонные коробки с аккуратными, отпечатанными на машинке ярлыками. Вся комната, бывшая прачечная, где еще недавно сам черт мог бы сломать ногу, была очищена, отмыта и покрашена.
Теперь жидкостью для полировки мебели здесь пахло сильнее, чем табачным дымом или формалином, и этот факт вызывал у Дженни нелепую гордость.
Однажды утром, когда Кукси встречался с Рупертом на террасе, а она мыла пол, явился Кевин, посмотрел и сказал, что она наконец нашла свое место в жизни в качестве уборщицы. Он-то думал, что отпустил едкую остроту, но Дженни, к ее собственному удивлению, это ничуть не задело.
— Нормальная, честная работа, — сказала она. — Тебе стоило бы как-нибудь пробовать что-нибудь в том же роде. Может, пошло бы тебе на пользу.
Она отвернулась от него и продолжила мыть пол, ожидая от него какого-нибудь гадкого ответа, но так и не дождалась. Вместо этого Кевин сказал:
— Итак, детка, какова ситуация? Когда ты вернешься в наш домик?
— Я не знаю, Кевин, — отозвалась Дженни, не прекращая работы, — а ты правда хочешь, чтобы я вернулась?
— Ну конечно! А ты как думаешь?
Она прервала работу и посмотрела на него.
— А что, по-твоему, я должна думать? Когда они вышвырнули меня пинком под зад, ты это проглотил. А теперь, выходит, передумал?
— Послушай, извини, ладно? Я был не прав. Тебе не обязательно собачиться по этому поводу.
Дженни оперлась на швабру и уставилась на него: ей казалось, что вся положительная энергия, которой она зарядилась в последние несколько дней, вытекает прочь. В первый раз она заметила нечто расплывчатое в его лице и поняла: это имеет отношение к тому времени, которое она провела с Кукси. Лицо профессора было по-своему цельным, тогда как на лице Кевина всегда читалось ожидание. Он всегда думал, какое выражение лица нужно принять, чтобы получить желаемое. Вот и сейчас он смотрел на нее с мягким ожиданием, приправленным легкой обидой, и это невольно действовало. Она действительно любила его, даже когда он вел себя как полное дерьмо, и знала, он тоже любит ее или полюбит когда-нибудь, во всяком случае, если ей удастся найти способ сделать его похожим на Кукси. Но не сейчас, сейчас у нее не было желания разбираться с его фокусами.
— Если я, по-твоему, собачусь, так, может, тебе не стоит здесь отираться, а?
— Я не это имел в виду. Будет тебе, детка, будь умницей.
Он изобразил очаровательную улыбку и шагнул на только что вымытый пол.
— Уходи! — сказала она. — У меня дел по горло.
И он ушел, хлопнув дверью, бормоча под нос проклятия, оставив ее удивляться самой себе. Весь разговор при всей его напряженности велся очень тихо, ибо Руперт находился неподалеку, на террасе, а Руперт требовал, по крайней мере, внешней гармонии. Луна была единственным человеком в здешней компании, кому позволялось выпускать пар, повышая голос.
Позднее, но в тот же день Дженнифер забрала из коттеджа, в котором проживала вместе с Кевином, рюкзак, в котором хранила все свои пожитки, и оставила его в бывшей прачечной вместе со своим спальным мешком и надувным матрасом. Пол и стены маленькой комнатки были выложены мексиканской плиткой, как в кухне, за исключением мест, где раньше находились старые грубые раковины, а теперь все было неровно замазано цементом. Там было маленькое окошко и дверь наружу. Оглядывая новое жилище, девушка удивлялась своей самонадеянности. Похоже, она, чего никак от себя не ожидала, решительно менялась. Кукси появился рядом с ней.
— Переезжаешь, да? — спросил он.
— Если это никому не помешает.
— Не беспокойся, дорогая. Мы создали это пространство и имеем на него все права. Хотя, надеюсь, твои домашние дела не скажутся на работе, а?
— Не скажутся. И спасибо.
— Хорошо. Ну а что касается работы, то, мне кажется, пора тебе к ней приступить.
— А я думала, что я уже давно приступила.
— Нет-нет. Я имею в виду работу. Научную работу. Неужто ты решила, будто я пригласил тебя в качестве поденщицы? Нет, ты нужна мне как ассистентка.
Слова этого Дженнифер не знала, но что оно значит, исходя из ситуации, примерно сообразила. И призадумалась.
— И чем я должна буду заниматься? — осторожно поинтересовалась она.
— Эволюционной биологией. Это моя тематика, понимаешь? Помимо моей работы для Альянса я должен поддерживать свое научное реноме, занимаясь научными исследованиями и публикуя статьи, иначе никто не станет воспринимать меня всерьез, когда я буду выступать на тему уничтожения среды обитания, дождевых лесов и так далее. Так вот, важным элементом эволюционной биологии является изучение загадочного симбиоза некоторых видов древесных ос с фиговыми деревьями. Деревья не в состоянии репродуцироваться без этих ос, а осы не могут жить без этих деревьев. Кроме того, каждую породу деревьев опыляет лишь одна, определенная разновидность ос, следовательно, мы имеем дело с примером параллельной эволюции. Проблема узкой межвидовой адаптации в ходе эволюционного процесса вызывает сейчас большой интерес, и именно над этим я работаю. Эй, ты все поняла?
— Хм. Профессор, я бросила школу в седьмом классе.
— Ага, понятно, но, может быть, это вовсе не недостаток. Таксономия — одна из немногих областей научного знания, в которой оригинальный вклад может быть сделан людьми, вообще не имеющими никакого образования. Кстати, ты будешь называть меня на «ты» и Кукси, за исключением тех случаев, когда мы будем находиться в кампусе, где я читаю лекции действительно в качестве профессора.
