Ларс Кеплер - Гипнотизер

— До тех пор, пока я здесь — может быть. Но когда-нибудь мне придется выйти, а Юсеф умеет ждать.

Она подошла к окну, выглянула, потом села на диван.

— Где может скрываться Юсеф? — спросил Йона.

— Вы уверены, что я что-то знаю.

— А знаете? — спросил Эрик.

— Будете меня гипнотизировать?

— Нет, — растерянно улыбнулся он.

Эвелин в упор глянула на него. Она не накрасилась, и глаза казались ранимыми и беззащитными.

— Можете загипнотизировать, если хотите, — сказала она и торопливо опустила взгляд.

Квартира состояла из спальни с широкой кроватью, двух кресел и телевизора, ванной с душевой кабинкой и кухни с обеденным уголком. В окнах пуленепробиваемое стекло, все стены выкрашены в спокойный желтый цвет.

Эрик огляделся и пошел за Эвелин на кухню.

— Довольно мило, — похвалил он.

Эвелин пожала плечами. На ней были красный свитер и выцветшие джинсы. Волосы небрежно забраны в хвост.

— Сегодня сюда привезут кое-что из моих личных вещей.

— Хорошо, — сказал Эрик. — Обычно всегда чувствуешь себя лучше, если…

— Лучше? Откуда вы знаете, от чего я почувствую себя лучше?

— Я работал с…

— Простите, но мне это не интересно, — оборвала она. — Я говорила, что не хочу общаться с психологами и кураторами.

— Я здесь не в качестве психолога.

— А в каком?

— Пытаюсь найти Юсефа.

Эвелин повернулась к нему и коротко сказала:

— Его здесь нет.

Сам не зная почему, Эрик решил ничего не говорить о Беньямине.

— Эвелин, послушайте, — спокойно сказал он, — мне нужна ваша помощь, чтобы определить круг знакомых Юсефа.

У девушки почти лихорадочно заблестели глаза.

— Ладно, — ответила она и потерла губы.

— У него была подружка?

Взгляд потемнел, губы сжались:

— Вы имеете в виду — кроме меня?

— Да.

Она подумала, потом помотала головой.

— С кем он общался?

— Ни с кем.

— Одноклассники?

Пожала плечами:

— Насколько я знаю, у него никогда не было друзей.

— Если бы ему понадобилась помощь, к кому бы он обратился?

— Не знаю… Иногда останавливался поговорить с алкашами возле винного магазина.

— Вы не знаете, что за алкаши, как их зовут?

— У одного татуировка на руке.

— Какая?

— Не помню… вроде рыба.

Эвелин встала и снова подошла к окну. Эрик наблюдал за ней. Дневной свет упал на юное лицо, черты проступили отчетливее. Эрик видел, как пульсирует синяя жилка на ее тонкой длинной шее.

— Как вы думаете, он может жить дома у кого-нибудь из них?

Она еле заметно пожала плечами:

— Может…

— Уверены?

— Нет.

— Тогда как думаете?

— Думаю, что он найдет меня раньше, чем вы его.

Эрик смотрел, как она стоит, уткнувшись лбом в оконное стекло, и думал, можно ли еще на нее надавить. Что-то в ее монотонном голосе, в ее недоверии указывало, что она знает брата как никто.

— Эвелин, чего хочет Юсеф?

— У меня нет сил говорить на эту тему.

— Он хочет убить меня?

— Не знаю.

— Но как вы думаете?

Она глубоко вздохнула и хрипло сказала:

— Если он считает, что вы стоите между ним и мной, если он ревнует — он это сделает.

— Что именно?

— Убьет вас.

— Вы хотите сказать — попытается убить?

Эвелин облизала губы, повернулась к нему и опустила глаза. Эрик хотел повторить вопрос, но не смог выговорить ни слова. Вдруг в дверь постучали. Эвелин испуганно посмотрела на комиссара, на Эрика и попятилась в кухню.

Стук повторился. Комиссар подошел к двери, посмотрел в глазок и открыл. Вошли двое полицейских. Один из них в обнимку нес картонную коробку.

— По-моему, мы принесли все, что было в списке, — сказал он. — Куда поставить?

— Куда хотите, — еле слышно произнесла Эвелин, выходя из кухни.

— Можете расписаться?

Полицейский протянул ей документы, она расписалась. Йона закрыл за ними дверь. Эвелин торопливо подошла к двери, проверила, тщательно ли он все запер, и снова повернулась к ним.

— Я просила принести кое-что из дома…

— Да, вы говорили.

Эвелин присела перед коробкой на корточки, отодрала коричневую ленту и подняла края. Вытащила серебристую копилку-кролика и стала доставать застекленную картинку, на которой был изображен ангел-хранитель, но вдруг замерла.

— Мой фотоальбом, — сказала она.

Эрик увидел, как у нее задрожали губы.

— Эвелин?

— Я его не просила, ничего не говорила про…

Она открыла первую страницу с большим портретом себя-школьницы. На фотографии ей было лет четырнадцать, на зубах скобка; она застенчиво улыбалась. Светлая кожа, коротко стриженные волосы.

Эвелин перевернула страницу, и из альбома на пол выпал сложенный углом лист бумаги. Девушка развернула его и начала читать. Ее лицо стало совершенно красным.

— Он дома, — прошептала она и протянула письмо гостям.

Эрик расправил бумагу, и они вместе с комиссаром прочитали:

Ты моя, ты только моя, я убью других, ты в этом виновата, я убью того херова гипнотизера, и ты мне в этом поможешь, это ты, ты покажешь мне, где он живет, ты покажешь, как вы трахаетесь, и я убью его, и ты будешь смотреть, как я убиваю его, и вымоешь свою киску начисто, и я трахну тебя сто раз, и мы будем свободны и начнем все сначала, только вдвоем.

Эвелин быстро опустила жалюзи и осталась стоять, обхватив себя руками. Эрик положил письмо на стол и поднялся. Юсеф дома, торопливо подумал он. Наверняка. Если он сумел подкинуть альбом с запиской в коробку, он должен быть дома.

— Юсеф вернулся домой, — сказал Эрик.

— А где ему еще жить? — еле слышно ответила Эвелин.

Комиссар в кухне уже звонил одному из дежурных полицейских в центр связи.

— Эвелин, как, по-вашему, Юсеф сумел скрыться от полиции? — спросил Эрик. — Там ведь уже почти неделю обследуют место преступления.

— Подвал, — сказала Эвелин и посмотрела вверх.

— Какой подвал?

— Там потайная комната.

— Он в подвале! — крикнул Эрик на кухню.

Йона услышал, как на том конце медленно стучат по клавиатуре.

— Предполагается, что подозреваемый в подвале, — сказал он.

— Погодите немного, — ответил дежурный. — Мне нужно…

— Это срочно, — перебил Йона.

После паузы дежурный очень спокойно продолжил:

— Две минуты назад с того же адреса поступил тревожный вызов.

— Что вы говорите? Тумба, Ердесвеген, восемь? — удивился Йона.

— Да. Соседи позвонили, сказали, что в доме кто-то есть.

Глава 27

Кеннет внезапно остановился, постоял, потом медленно двинулся к лестнице. Он держал пистолет дулом вниз, рука прижата к телу. С кухни в коридор проникал дневной свет. Симоне шла за отцом и думала, что дом убитых похож на дом, в каком она жила когда-то с Эриком и маленьким Беньямином.

Что-то скрипнуло — в полу или глубоко в стенах.

— Это Юсеф? — прошептала Симоне.

У нее онемели руки от фонарика, чертежей и лома. Лом был страшно тяжелым.

В доме стояла абсолютная тишина. Звуки, которые они слышали раньше — стуки и приглушенные хлопки, — почти прекратились.

Кеннет коротко кивнул дочери. Он хотел чтобы они спустились в подвал. Симоне кивнула в ответ, хотя каждая клетка ее тела кричала «нет!».

Из чертежей следовало, что лучшее место для тайника — это, без сомнения, подвал. Кеннет ручкой нарисовал на чертеже, как стена с помещением для старого отопительного котла может продолжиться и образовать почти невидимую комнату. Другим местом, которое отметил Кеннет, был чердак.

В стене возле сосновой лестницы, ведущей на верхний этаж, обнаружилось маленькое отверстие без двери. В стене еще остались петли от маленькой дверцы. Ведущая в подвал железная лестница выглядела как самодельная: швы толстые и грубые, ступеньки покрыты мягким серым флисом.

Кеннет щелкнул выключателем, пытаясь зажечь свет. Ничего не произошло. Он нажал на выключатель еще раз, но лампа не горела.

— Стой здесь, — тихо велел он.

Симоне ощутила короткий укол паники. Тяжелый пыльный запах заставлял ее думать о потоке грузовиков.

— Дай мне фонарик, — сказал Кеннет и протянул руку.

Она медленно передала фонарь отцу. Он коротко улыбнулся, зажег фонарик и продолжил осторожно спускаться.

— Эй! — резко крикнул он. — Юсеф? Мне надо с тобой поговорить.

Внизу, в подвале было тихо. Ни шума, ни звука дыхания.

Симоне ждала, вцепившись в лом.

Фонарик освещал немного — стены и потолок над лестницей. Темнота подвала оставалась такой же густой. Кеннет продолжал спускаться, фонарик выхватывал отдельные предметы: белый пластиковый мешок, светоотражающая полоска на старой детской коляске, стекло вставленной в рамку киноафиши.