Нейлоновые хомуты - Ильдар Р. Низаев
– Ага, времени нет у неё, а золотишком прибарахлилась, аж про жмуриков, друзей своих, подзабыла, сука расчётливая! Мне бы патрон лишний – я бы сама тебя убивать, тварь такую стервозную! – последние слова наёмницы Мела прокомментировала уже вполголоса, так что слышать её мог только Мир.
Посмотрев на Мелу, Мир выдохнул: слава богу, всё прошло и они снова остались живы после очередного испытания. Автоматчица, нависшая над ними смертельной угрозой, уходит – можно слегка и расслабиться. В очередной раз он убедился, что с этой особой по имени Мела ему надо быть настороже. И кто из них ещё более алчный и стервозный – она или автоматчица, – об этом можно было бы ещё и поспорить. При этом он осознавал в полной мере свою грешную привязанность к своей пленнице, которая пятном порока и грехопадения въелась в историю его бытия. И даже сейчас, зная об опасности присутствия рядом с ним этой женщины со всеми её далеко не лучшими характеристиками, он хотел, он желал её. Это было его наказание, его похоть и, может, даже какая-то частичка извращённой любви, страсти. Страсти, которую в душе он сам осуждал, но поделать с этим ничего не мог.
– Эти патроны в твоей обуви ты приготовила для меня? – после продолжительного молчания спросил Мир.
– Даже если так, то что ты теперь сделаешь? Убьёшь меня за это? – вопросом на вопрос ответила Мела.
– Ты их засунула в кроссовки, когда там осталась одна? Когда я был в плену?
– Ты был в плену? Ну да, где же ты мог столько ещё пропадать? Ты мне не рассказывал, да и я, видимо, особо не спрашивала!
– Так с каких пор у тебя патроны были в обуви?
– Да с тех самых, когда ты меня оставил одну! Я так тебя ждала! Ждала и ненавидела одновременно! Убила бы, смерти твоей желала! За то, что я там пережила без воды и еды! А как я боялась там, как боялась, с ума сходила от страха!
– Ты просто вытащила два патрона из магазина и засунула их себе в кроссовки на всякий случай?
– Да, на всякий случай! И как видишь, этот случай спас твою жизнь, я спасла твою жизнь! Теперь ты просто обязан меня отпустить! Ты мой должник!
– Спасибо, конечно, за эту пулю в эту гигантшу! Но я спасаю тебя от самой себя! Так что и ты моя должница!
– Сука ты, отстань от меня, что ты ко мне так прицепился?! Ну попользовался мной пару раз, поимел, что тебе ещё надо? Влюбился, что ли, сволочь такая? Может, ещё и женишься на мне, женишок?
Мир не стал отвечать, пристально наблюдая за тем, как бесится Мела, пытаясь манипулировать его совестью, и сам от этого злясь. Он смотрел на её рот, губы, из которых исходили гневные слова, и думал о том, что ему хотелось и ударить по ним за ругательства, что вылетали из её уст, и в то же время впиться в них страстным поцелуем. Мела была чумазой, испачканной сырой землёй. Одна её бровь была разбита, и кровь запеклась вперемешку с землёй и лесным мусором; на шее была едва заметна маленькая царапина, подаренная наёмником. Она была грязна, немыта, зла, подчас забавна – и всё равно желанна. Впрочем, по части непрезентабельного внешнего вида от неё не отставал и сам Мир. Тем временем Мела в поисках компромисса продолжила свою речь:
– Давай так: никто никому не должен, просто разойдёмся – и всё! Ну хочешь меня напоследок трахнуть – пожалуйста, я готова, я сама не против! Хоть ты и урод, но что-то в тебе меня заводит, признаюсь! Даже то, как ты на меня смотришь, милый мой мальчик! Вот такая я извращенка, как и ты, тоже тебя хочу! Трахнемся и разойдёмся – согласись, неплохой ведь план?
– Плохой!
– Что опять-то не так?
– Ты военнопленная и преступница, и я тебя обязательно доведу до своих! Может, это единственный план, в соответствии с которым ты останешься в живых. Не задумывалась об этом?
– Иди ты на хрен! Как попугай, заладил одну и ту же песню! Ненавижу! – обиделась Мела и решила больше не вступать в разговор.
– Так, наёмница вроде далеко ушла! Вставай, на камень ложись животом и руки вперёд, будем стяжку нацеплять!
Недовольно взглянув на Мира, Мела собралась что-то ответить и даже приоткрыла было рот, но снова его закрыла. В ней бурлили злость, отчаяние, неистовое желание свободы и одновременно страх перед ней. Она молча выполнила требование Мира: легла на невысокую глыбу животом и протянула свои руки навстречу нейлоновым оковам. Мир подошёл и стянул на них хомут.
– А теперь сиди и отдыхай! – наказал Мир. – Я пока обыщу трупы, может, что полезное найду!
Всё, что нашёл Мир у особей наёмных враждебных мёртвых, Мир разложил на большом плоском камне.
Улов был таков: два боевых ножа, несколько снаряжённых магазинов от импортного автомата и снайперской винтовки, не подходящих под винтовку Мелы, энергетические батончики, один из которых он тут же подкинул пленнице. Самой ценной была карта местности с примерными указаниями, где кто находится. В число трофеев попали граната без запала – видимо, он был безвозвратно утерян, – с десяток нейлоновых стяжек, фонарик, наручные часы, компас, монокуляр, документы иностранцев, сильно измятая сырая пачка сигарет и зажигалка. На курево было позарилась Мела, но, увидев его состояние, махнула рукой, жуя свой энергетический батончик.
Мир стянул разгрузку с особи женской наёмной враждебной мёртвой и, подогнав жилет под себя, вставил нож в уже нацепленный чехол, рассовал фонарик, монокуляр, компас и зажигалку по кармашкам. Надел на руку часы. Свой старый кухонный нож Мир так и не нашёл: видимо, тот выпал во время бегства из района потопа, поэтому самодельный чехол за ненадобностью он выкинул. Посмотрев на Мелу, он прикинул в голове всевозможные риски и решил от второго импортного ножа избавиться, закинув его в овраг, который теперь был водоёмом. Туда же улетела граната, что была без запала, и все заряжённые магазины. Потом он проверил пистолет: в нём осталось лишь три патрона.
– Негусто! – с сожалением произнёс Мир, засовывая оружие за ремень.
Ручьи, оставшиеся от потопа, вскоре и вовсе иссякли. Весь лес был сырым, в лужах, а вот кочки и всякие возвышенности под лучами жаркого солнца местами стали обсыхать, так же как и холм, где спасалась пара путников.
Уплетая энергетический батончик, Мир стал изучать карту, являвшуюся столь ценным трофеем с учётом того, в каком положении он сейчас находился. Красными крестиками на ней, как он понял, было обозначено местонахождение своих. Своих для Мира. А пунктирной линией обозначалась территория врага. Врага Мира. Разобравшись, где примерно находятся они с Мелой, он сделал вывод:
– Как же далеко ещё топать!
– Милый, может, трахнемся? Ну или любовью займёмся на дорожку, как тебе угодно, – опять стала напрашиваться Мела, услышав, что он сказал после длительного молчания.
– Обязательно, но не сейчас! Я опять «милый», а как же «ненавижу»? – ответил Мир, закидывая в рюкзак вывалившиеся припасы, энергетические батончики, нейлоновые стяжки и документы мёртвых наёмников.
– Так я тебя и ненавижу, ничего не изменилось, одно другому не мешает. А сейчас хочу, прям сильно хочу, что-то после всего этого я перевозбудилась! Так что давай уже снимай свои штанишки и удовлетвори желание женщины! Не ломайся, как девочка, пока я хочу, давай уже! Это разовая акция, пользуйся, пока я добрая! – продолжила Мела и, облокотившись о глыбу, подставила задницу Миру.
Не то чтобы Мир не хотел этого. Он не верил в искренность своей пленницы, явно в этом был какой-то подвох, но самое главное – надо было идти дальше, Мир это прекрасно понимал. Кто знает, как далеко ушла автоматчица и не вернётся ли она с подмогой, или сообщит координаты их нахождения? Да и холм этот хорошо просматривается, и можно было считать удачей, что в небе пока не появлялись жужжи. Хотя где-то вдали временами и слышалась извечная на войне артиллерийская канонада.
– Надо идти, Разовая акция! – сказал Мир.
– Как же я тебя ненавижу, сволочь такая! Каким надо быть подонком,
