Ключ к убийству - Урса Алекс
– Что было потом? – все-таки не выдержал Франсуа. Сесиль грустно пожала плечами.
– Ничего веселого, – усмехнулась она. – Суд вынес постановление о запрете на приближение сроком на год. Родители узнали про фанфики и жутко разозлились. Я ведь там много чего написала. Одни НЦ [10] чего стоят.
– Чего? – снова озадачился непонятой лексикой Франсуа.
– НЦ. Детальное описание секса, ну или сцен насилия, – объяснила Сесиль терпеливо, – это нельзя читать несовершеннолетним. Ну а уж писать – тем более. Журналисты до всего докопались. Я все удалила, но кто-то сохранил тексты. Их напечатали в одной газете. Родители были в шоке. Они даже не пытались разобраться, что к чему. Не пытались помочь. Они наперебой орали, что я их опозорила. Кажется, их больше заботило, что скажут их друзья или соседи, а не что со мной творится. Сейчас я их не виню. У них самих был тяжелый период в жизни. Они ведь так и не смогли сохранить семью. Развелись через год после всей этой истории. А тогда они все время орали: на меня или друг на друга. Отец кричал, что мать вырастила из меня проститутку, а мать кричала отцу, что он не уделял мне достаточно внимания. У меня голова разрывалась от этого нескончаемого ора. Мне казалось, я совсем одна. В наказание меня заперли дома. Не разрешали общаться с друзьями, пользоваться интернетом и мобильным. И однажды я не выдержала… – Она замолчала, рассматривая свои руки. – Я до сих пор жалею о том, что сделала тогда. Гораздо сильнее, чем о случае с Ангелом. Я ведь не хотела никого пугать, как это часто делают подростки. Я глотала таблетки не для того, чтобы привлечь внимание. Я и правда хотела уйти. Хотела, чтобы все это в конце концов закончилось. Психотерапевт потом сказала, что у меня был очень сильный стресс. Если бы у меня получилось, не было бы сейчас ничего. – Сесиль обвела маленькую кухоньку дрожащей рукой, и Франсуа понял, что она очень гордится тем, что у нее есть. – Я бы не встретила Алана, не родила Диди. И вот еще один на подходе. – Она нежно положила ладонь на живот. Все трое молчали, не зная, что сказать. Сесиль задумчиво смотрела на пустую вазочку из-под печенья. Вдруг взгляд ее сфокусировался. – Вы голодны? – переполошилась она, глядя на Баселя. – А давайте я вас накормлю? Я рагу приготовила.
– Нет-нет! – замахал руками Франсуа, быстро поднимаясь со своего стула, чтобы Басель еще, чего доброго, не согласился. – Нам пора! Извините, что побеспокоили!
Когда они вышли из подъезда, на улице было уже темно.
– Да уж, – хохотнул Басель, сгибаясь в три погибели, чтобы залезть в «Ситроен», – ей явно не до убийства.
Франсуа вынужден был согласиться. Еще одна версия полетела ко всем чертям.
Глава 10
Жерар Моро, ударник группы «Панацея», сидел очень прямо, взгляд имел стеклянный и был пьян в стельку. Что было простительно, если учесть, что время перевалило за отметку в десять часов вечера. Появление двух следователей этот маленького роста человек с грустными черными глазами воспринял как само собой разумеющееся. Вместо приветствия он протянул им распечатанную пачку сигарет и достал откуда-то из-под барной стойки початую бутылку виски и три стакана.
– Курение в общественных местах запрещено, – возразил Франсуа, тоже почему-то пропуская официальное представление.
– Здесь можно. Это мой бар, – спокойно ответил Жерар, скручивая пробку.
– Ваш? – оглядел уютное, обшитое деревянными панелями помещение Франсуа.
– Мой, – так же спокойно подтвердил Жерар, Басель же не спеша вытащил сигарету из пачки и подтолкнул ее в направлении Франсуа.
– Я не курю, – неуверенно возразил Франсуа, но Жерар уже щелкнул зажигалкой.
– Я купил этот бар, как только получил первые деньги с «Панацеи». Тогда же, когда малыш Нино купил свою первую «Мазерати», – пояснил он.
– Зачем вам бар? Вы же музыкант, – поинтересовался Басель, с удовольствием протягивая гудящие от напряжения ноги и делая первую затяжку.
– Затем, что, когда проект «Панацея» закончится, я буду стучать здесь по вечерам для своего удовольствия. – Жерар, никого не спрашивая, разлил янтарную жидкость по трем стаканам, зажимая сигарету губами и прищуривая от дыма правый глаз. После он махнул бутылкой в сторону небольшой пустующей сцены в отдаленном углу помещения. – Ну, помянем. – Мужчины, не чокаясь, отпили из своих стаканов, причем Басель с Франсуа только пригубили напиток, а Жерар осушил емкость в три глотка и сделал очередную затяжку сигаретой. – Упокой господи душу «Панацеи».
– «Панацеи»? – удивился Франсуа, чувствуя, как теплая волна омывает его пустой желудок, и с удовольствием затягиваясь сигаретным дымом. Алкоголь тут же ударил в голову. Он ощутил легкое головокружение, и жизнь вокруг заметно порозовела. Ему стало на удивление хорошо и уютно в этом полутемном баре, где они сидели втроем за огромной деревянной стойкой. – Я думал, мы пьем за упокой души Ксавье Седу.
– Старик пойдет прямиком в ад, – Жерар перехватил фильтр сигареты указательным и большим пальцами, – и мой тост за него погоды не сделает.
– Седу был таким ужасным человеком? – полюбопытствовал Франсуа, прислушиваясь, как негромко, но настойчиво зашумел в его голове отличный выдержанный виски.
– Ксавье был преуспевающим продюсером, – охотно объяснил Жерар, – такие не попадают на небеса. А группу жалко. Хорошая была группа.
– Почему, вы думаете, группе конец? – спросил Франсуа. – Бертолини еще не предъявлено обвинение. Или вы уверены, что именно он убил Седу?
– Я убежден, что он не убивал Ксавье, – ответил Жерар, тщательно проговаривая слова. – А еще уверен, что его посадят. Я большой мальчик и знаю жизнь. Ангел будет гнить за решеткой, не потому, что виноват, а потому, что настоящего убийцу не найдут. Подозреваю, его и нет. Зная прегрешения нашего покойного, сатана сам явился за стариной Седу и утащил его прямиком в пекло. – Жерар деловито наполнил бокалы по второму кругу, наливая сидящим напротив дознавателям виски на два пальца, а себе почти половину стакана. – Ну, а что касается группы, ее дни были сочтены, и тут дело не в смерти Ксавье. Даже если бы Седу был жив-здоров, это бы ничего не поменяло.
– Почему вы так считаете? – Франсуа почувствовал на коже холодное дуновение, словно кто-то открыл входную дверь в морозный зимний вечер.
– Потому что, как только Ангел покинул бы «Панацею», группы бы не стало. – Жерар задумчиво уставился в пространство за плечом Франсуа и икнул.
– А почему он должен был покинуть группу? – переспросил Франсуа.
– Как почему? А вы еще не в курсе? Тоже мне тайна! Весь продюсерский центр знал. – Жерар сделал большой глоток виски и щелкнул зажигалкой, прикуривая новую сигарету. – Дни Ангела были сочтены. Ксавье как-то раз сказал мне, что у Ангела два варианта: или сердце скакнет, или мозги перегорят. Но с учетом последнего года, до психушки Ангел, скорее всего, не дожил бы.
– Почему? – еще больше холодея, спросил Франсуа.
– Потому что Ксавье выжимал парнишку как лимон. Он был уверен, что времени у него немного, а ему нужен был материал, чтобы держать группу на плаву после ухода Ангела. Малыш записал три альбома за пять лет, и у Седу в столе лежал материал еще на два как минимум, – Жерар пьяно хохотнул, – старый лис.
– Бертолини понимал, что происходит? – не веря, спросил Франсуа.
– Анжело боготворил Ксавье. Ведь именно Седу раскопал никому не известного парнишку-самородка, притащил его в Париж и сделал из него рок-звезду. Хотя Ангелу все эти штучки с мировой славой были по барабану. Но он был благодарен Ксавье за то, что тот позволял ему писать и исполнять свою музыку. Музыка заменяла ему все: еду, питье, сон и воздух. Седу этим банально воспользовался.
– Бертолини сильно уставал? – спросил Басель, выбивая из пачки еще одну сигарету. Жерар повернулся к Баселю и постарался сфокусировать на том свой взгляд. Получилось так себе. Было странно, что голос музыканта звучит четко и внятно и тот до сих пор в состоянии складно излагать мысли.
