Черный халифат - Ирина Владимировна Дегтярева
– Да, пожалуй, небольшой шелковый ковер я бы хотел купить, – Петр подумал о своей московской однушке и о Саше, как о чем-то таком далеком, почти нереальном, словно подзабытый сон.
– Пойдемте, эфенди… Спустимся в зал.
Ковры и шелковые коврики-картины в рамах висели на стенах коридора, ведущего к лестнице и вниз, в зал с мраморными полами. Петра усадили на диванчик с гнутыми спинками и подлокотниками и с валиками с пышными кистями. На низкий столик со стеклянной столешницей поставили узкий чайник с длинным изогнутым носиком. В стеклянный тонкий стаканчик налили эльма – яблочный чай.
И продавец начал с двумя помощниками танец с коврами. Один за другим, покрутив их в руках под яркими лампами, плюхали на пол и красноречиво расписывали преимущества каждого нового ковра.
– Это ариана [Ариана – в Турции и других странах Ближнего Востока современные имитации старинных ковровых изделий из областей Бакшайеш и Герис.], эфенди. А это ястик [Ястик – подушки, сделанные из ворсовой ковровой ткани или из ткани килим]. Посмотрите, какие красивые. Вам такие не нужны? – Продавец принес подушки, сделанные из ворсовой ткани. Держал их на вытянутых руках перед Петром.
– Да нет. Мне нужен небольшой шелковый коврик спокойных тонов. Я же не кыз [Кыз – ковры, которые составляют приданое невесты] выбираю. У меня нет дочери.
– Это дело поправимое. Ну, а шелковых ковров у нас огромный выбор. Сейчас я позову хозяина. Эфенди Хасан!
Вошел из дальней резной двери высокий, худощавый мужчина в темно-сером костюме, без галстука. Легкая щетина, походка чуть враскачку, бледное лицо и черные прищуренные глаза делали его внешность аристократичной. Он сильно смахивал на Абдул-Хамида II, правившего Османской империей с 1876 по 1909 год. Такой же пухлогубый и носатый, только без усов.
– Добрый день, – чуть наклонил он голову. Прядь смоляных волос скользнула на изогнутую бровь. Он с улыбкой поправил волосы таким аккуратным движением руки, словно погладил сам себя. – Поляк?.. Сидите, сидите, – заметил он порыв Петра встать. – Не удивляйтесь, вас узнать несложно. У ребят, вернувшихся из Сирии, из ИГИЛ, есть одна верная примета…
Горюнов мельком взглянул на перстень, подаренный ему Зарифой, но тут же догадался, что речь идет о другой примете.
– Отсутствие загара там, где была борода? – криво усмехнулся Петр. – Ну-ну. С кем имею честь?
– Хасан. – Он протянул руку для рукопожатия, а другой махнул властно, и продавец с помощниками исчезли, оставив ковры на мраморном полу.
Петр знал, что Хасан и Мехмет являются хозяевами этого магазина. В каком-то журнале Горюнов видел фотографии братьев-владельцев коврового бизнеса. Но этот Хасан не походил на того, с обложки журнала. Хотя, вероятно, рассчитывал, что собеседник примет его за того Хасана.
– Мне сказали, что вы готовы вернуться в Россию с поручением. – Хасан налил себе чая и, держа стакан двумя пальцами, отпил немного.
– Смотря сколько заплатите…
– Я думал, вы скажете: «смотря какое поручение».
– Кокетничать не стану. Меня больше занимает финансовая сторона вопроса, чем какая-либо другая. Но, естественно, поручение должно быть реальным. Не из разряда – с неба звездочку достать.
– Все вполне по вашим силам. – Он задумчиво повертел в длинных проворных пальцах стаканчик с чаем. – Как мне рассказывали о вас, вы, своего рода, самородок. Знаете пять языков.
Петр кивнул, умолчав, что знает вместе с русским семь языков. Но это был бы подозрительный перебор. А разговор-то Хасан явно завел с подтекстом и подтекст настораживал. Горюнов подобрался, ожидая логического продолжения, и оно не заставило себя ждать.
– ИГИЛ – это, конечно, хорошо. Додавить курдов, вернуть наши земли, которые сейчас у Сирии. Но есть дела не менее важные. Вопрос в том, насколько вы готовы участвовать в наших мероприятиях, – он хмыкнул, – назовем их так. От этого зависят суммы ваших гонораров. Но более всего необходима ваша добрая воля. Не хотелось бы опускаться до банального шантажа.
– Вы о чем? – Петр улыбнулся, пытаясь повернуть разговор в мирное русло. – Чем, позвольте узнать, меня можно шантажировать, а главное, зачем? Я и так готов, заметьте, без лишних вопросов.
– Так-то оно так, – покивал Хасан, достал серебряный портсигар с отчеканенным на крышке полумесяцем. Щелкнул замком и протянул портсигар Петру. – Курите, Кабир, здесь не ИГИЛ, за эту маленькую человеческую слабость вам ничего не будет. Кабир Салим, – повторил он, закуривая, – или Марек Брожек? Или… – Хасан бросил быстрый взгляд на собеседника. Тот не закурил, мял сигарету в пальцах – опасался, что табак может быть обработан каким-либо психотропным средством. Прижав левую руку к ребрам, Петр ощутил рельеф кобуры и почувствовал себя увереннее, пока Хасан не повторил: – Или Горюнов? Не удивляйтесь, мы довольно много знаем о вас. Вы же были чемпионом Европы по тхэквондо. Ай-яй, как неосмотрительно, эфенди Горюнов, участвовать в соревнованиях под своим именем. Или вы тогда еще не были разведчиком?
Петр молчал. Такого провала он именно теперь, когда выбрался из ИГИЛ и вздохнул свободнее, не ждал. А главное, кто его подставил? Аббас? Галиб? Ведь это они направили к Хасану. Или… Аббас ведь произносил другое имя, не «Хасан»…
– Хоть вы и были тогда чрезвычайно молоды и за эти годы сильно изменились – вас все же опознали. Не знаю, насколько вы успели навредить халифату своим присутствием, да нас это и не заботит. Вы искупите вину работой на нас. К тому же вам просто необходимо будет поддерживать авторитет перед своим руководством из Центра. Для этого мы станем снабжать вас достоверной информацией, которая не навредит нам, но повысит степень вашей пользы для Центра.
– А если я вам скажу, что вы ошиблись, и я не тот за кого вы меня приняли. Это вас сильно расстроит? А то вы сидите тут, понимаешь, распинаетесь, слова на ветер бросаете…
– Не стоит, эфенди Горюнов. – Он стряхнул пепел с сигареты так расслабленно, словно и не волновался нисколько, пытаясь завербовать разведчика другого государства. – Мы же не станем тратить время, уговаривая вас, применяя к вам изощренные пытки. Признание ваше нам, по большому счету, и не нужно. Зато вашим руководителям будет небезынтересно узнать, чем вы занимались в прошлый приезд в Стамбул. В частности, о вашем внебрачном сыне, которого вы прижили от курдянки Дилар.
Петр понурился. Закурил все же, понимая, что опасность в данном случае исходит не от сигарет, а от этого человека, сидящего напротив и бдительно следящего взглядом черных пристальных глаз за каждым движением Горюнова.
– Есть варианты? – вяло поинтересовался Петр.
– Варианты всегда есть, – Хасан достал еще одну сигарету. – Ну, например, в случае вашего отказа, если,
