Книга потерянных вещей - Джон Коннолли
– Я хочу заключить с тобой сделку, – сказала она. – Я подумала об этом существе, о кентавре. Ты прав, такой зверь будет идеальным охотником. Я хочу стать им. Если ты мне поможешь, даю слово, что отпущу тебя.
– Откуда мне знать, что ты не убьешь меня, как только станешь кентавром? – спросил Дэвид.
– Я сломаю лук со стрелами и нарисую карту, которая выведет тебя на дорогу. Даже если я захочу тебя преследовать, с чем я буду охотиться без лука? Со временем я изготовлю себе другой, но ты будешь уже далеко, а если когда-нибудь снова попадешь в мой лес, я пропущу тебя в благодарность за то, что ты для меня сделал. – Охотница склонилась к Дэвиду и зашептала ему на ухо: – Но если ты не согласишься мне помочь, то соединишься с лисом и, клянусь, не переживешь этот день. Я буду гоняться за тобой по лесам, пока ты не задохнешься от изнеможения, а когда не сможешь больше бежать, я заживо сниму с тебя кожу и буду носить ее в холодные зимние дни. Ты можешь жить или умереть. Выбор за тобой.
– Я хочу жить, – сказал Дэвид.
– Значит, мы договорились.
С этими словами охотница бросила лук и стрелы в огонь и нарисовала Дэвиду подробную карту леса, которую он тут же осмотрительно спрятал за пазуху. Затем она объяснила, что он должен делать. Принесла из конюшни пару огромных клинков, тяжелых и острых, как гильотины, и укрепила их над столом с помощью системы веревок и блоков. Один из клинков охотница приладила так, чтобы он, падая, разрубил ее тело пополам, а потом показала Дэвиду, как тут же приложить бальзам, чтобы она не истекла кровью, прежде чем ее торс будет приделан к лошадиному корпусу. Она снова и снова повторяла с ним необходимые процедуры, пока мальчик не выучил все назубок. Затем охотница разделась догола, обеими руками ухватила тяжелый клинок и двумя ударами отрубила голову коню. Хлынула кровь, но Дэвид с охотницей быстро залили бальзамом обнажившуюся красную плоть. Под действием снадобья рана зашипела и задымила. Сразу же прекратилось кровотечение из вен и артерий.
На полу громоздилась конская туша с еще бьющимся сердцем, а рядом лежала голова; глаза вращались в орбитах, язык вывалился наружу.
– Мы не можем ждать ни минуты, – сказала охотница. – Быстрей, быстрей!
Она легла на стол, под клинок. Дэвид старался не смотреть на ее наготу и сосредоточился на приготовлениях к тому, чему его научила охотница. Когда он проверял веревки, та схватила его за плечо. В правой руке женщина сжимала острый нож.
– Если попытаешься сбежать или обманешь меня, этот кинжал вонзится в тебя, прежде чем успеешь сделать хоть шаг. Ты понял?
Дэвид кивнул. Его лодыжка была привязана к ножке стола. Убежать не удастся, даже если он захочет рискнуть. Охотница отпустила его. Рядом с ней стоял один из стеклянных кувшинов с чудесным бальзамом. Дэвид должен был вылить снадобье на ее отсеченное тело и стащить его на пол. Там ему нужно было помочь ей подползти к коню. Как только две раны соприкоснутся, он должен будет снова полить их бальзамом, отчего охотница и конь сольются воедино, превратившись в новое существо.
– Теперь давай и не мешкай.
Дэвид подался назад. Веревка, удерживающая гильотину, была туго натянута. Во избежание какой-нибудь случайности он должен был просто разрубить ее лезвием меча, после чего клинок упадет на охотницу и разделит ее на две части.
– Готовы? – спросил Дэвид.
Он положил лезвие на веревку. Охотница заскрежетала зубами.
– Да. Давай же! Давай!
Дэвид поднял меч и со всей силы обрушил его на веревку. Веревка лопнула, и клинок упал, разрубив охотницу пополам. Та завизжала от боли, корчась на столе обеими своими половинами, истекающими кровью.
– Бальзам! – кричала она. – Живей!
Но Дэвид вместо этого снова поднял клинок и отрубил охотнице правую руку. Рука, по-прежнему сжимавшая нож, упала на пол. Напоследок, третьим ударом, Дэвид перерубил веревку, привязывавшую его к столу. Затем перепрыгнул через корпус лошади и под крики ярости и боли, изрыгаемые охотницей, кинулся к двери. Дверь была заперта, но ключ торчал из замочной скважины. Дэвид попытался его повернуть, однако у него не получилось.
Визг охотницы стал еще пронзительней. Вдруг запахло паленым. Дэвид обернулся и увидел, что огромная рана на верхней части ее тела дымится и пузырится от заживляющего бальзама. Правое предплечье тоже было залито бальзамом. Охотница лила его на пол, стараясь попасть на запястье отрубленной кисти и заживить рану. Используя обрубок и левую руку, сбросила себя со стола.
– Вернись! – шипела она. – Мы не закончили. Я съем тебя живьем.
Охотница коснулась обрубка правой руки и залила соединение бальзамом. Обе части тут же соединились, и она, подняв ко рту правую руку, зажала нож в зубах и принялась подтаскивать себя все ближе и ближе к Дэвиду. Ее рука коснулась края его штанины, когда ключ повернулся в замке и дверь отворилась. Дэвид вырвал ногу, выбежал на улицу и застыл как вкопанный.
Он был не один.
На лужайке перед домом собрались существа с телами детей и головами зверей. Здесь были головы лис и оленей, кроликов и горностаев. Головы маленьких животных выглядели несуразно на более широких человеческих плечах, а шеи детей сузились под действием бальзама. Все эти существа двигались очень неуклюже, будто были не в состоянии управлять собственными конечностями. Они шаркали и шатались, а их лица выражали страдание и растерянность. Они медленно приближались к дому, когда охотница перетащила себя через порог и вывалилась на траву. Нож выпал у нее изо рта, и она сжала его в кулаке.
– Что вы здесь делаете, мерзкие твари? Убирайтесь отсюда. Прочь!
Но существа никак на это не отреагировали. Они ковыляли вперед, устремив взгляды на охотницу. Та испуганно подняла глаза на Дэвида.
– Затащи меня в дом, – сказала она. – Быстрей, пока они до меня не добрались. Я прощу тебе все, что ты натворил. Ты волен идти, куда пожелаешь. Только не оставляй меня с… ними.
Дэвид, покачав головой, он отошел от нее, когда существо с телом мальчика и головой белки
