Филипп Ле Руа - Последнее оружие
– Если вы это сделаете, я покойник.
– Ты в любом случае в проигрыше, ты же восемь-девять-три.[23]
– Что вы предлагаете?
– Выслушать меня. Я тебе расскажу, как было дело. Пока я ошибаюсь, ты останешься сидеть. Как только угадаю, встанешь и выйдешь в дверь. И я забуду твое имя. Уловил, как тебе повезло, восемь-девять-три?
Мак-И смотрел ему в глаза. Капитан начал:
– Это твой оябун[24] поручил тебе похитить Кенджи и Хиноширо. Хотя нет, скорее, вакагашира.[25] Опять неверно, раз ты все еще сидишь. Ты упомянул Бутоку Каи. Какая связь между ДНБК и таким восемь-девять-три, как ты? А, понял, это была услуга. Кто-то из ДНБК просто попросил запихнуть мотоциклистов в фургон.
На этих словах Мак-И вышел из комнаты.
71
Во второй раз за свою жизнь Тайандье пересек двор Елисейского дворца. Без грима, который наносили при каждой телесъемке, президент выглядел на десять лет старше. А со времени их последней встречи, произошедшей всего три недели назад, постарел еще больше. Может, из-за расследования, которое топталось на месте? Из-за беспорядков в предместьях? Из-за интриг премьер-министра? Комиссар добился встречи под тем предлогом, что якобы располагает кое-какими новостями. На самом же деле Сильви попросила его прояснить вопрос о любовнике Аннабель.
– Что вы хотите мне сообщить, Тайандье?
– У Аннабель была связь с высокопоставленной особой.
– Моя частная жизнь никого не касается.
– Не в обиду вам будь сказано, но ваша частная жизнь и меня не интересует.
Тиканье часов на камине.
– Что, собственно, вам известно, комиссар?
– У Аннабель была связь с кем-то более значительным, чем вы.
– Вот как?
– И вы ведь его знаете, не правда ли?
– Некоторые вещи должны оставаться государственной тайной.
– В таком случае не надо торопить расследование.
– Я это делаю ради той особы, на которую вы намекаете.
– Имя?
– Не могу вам его назвать.
– Пока вы молчите, мы не продвинемся.
Президент накрутил резинку себе на пальцы.
– Возьмите другой след! – воскликнул он.
– Другого у меня нет.
– В таком случае вы некомпетентны! Я прикажу, чтобы вас заменили!
– Прекратите ваши угрозы, пожалуйста.
Президент щелкнул резинкой, и та рикошетом угодила ему в лицо.
– Зачем вы это делаете?
– Чтобы не курить.
– Я не о резинке, а о вашей готовности подмочить свою репутацию ради этого человека.
– Он женат и поэтому хочет сохранить анонимность. А ко мне обратился, чтобы пустить в ход все средства.
– Крупная шишка в деловом мире?
– С чего вы взяли?
– У хозяев «Мицубиси» и «Чейз Манхэттен банка» тоже пропали любовницы. При таких же обстоятельствах, что и Аннабель.
Тиканье часов и пощелкивание резинки. Тайандье все не отставал:
– Выше вас, помимо председателя Еврокомиссии, я вижу только заправил САС 40.
Резинка упорхнула, стукнув об оконное стекло. Президент утратил равновесие.
– Если будете и дальше скрывать от меня его имя, мне придется допросить их всех.
– Всех не придется. Хватит одного.
– Кого именно?
– Я вам и так уже слишком много сказал.
– Рискую ошибиться шишкой. А мне бы не хотелось показаться нескромным…
– В эти выходные он выдает замуж свою дочь.
– Спасибо, господин президент.
– И вот еще что, Кристиан. Если не хотите, чтобы мы оба лишились работы, не упоминайте мое имя.
Тайандье покинул Елисейский дворец со странным впечатлением. Глава государства не только назвал его по имени но и признался ему, что его пост зависит от человека, который в эти выходные выдает замуж свою дочь.
72
Капитан Санако бросил треть своих людей на сбор сведений об Инагава Каи и Бутоку Каи.
– Что может сближать мафиозную организацию с ассоциацией боевых искусств?
Его правая рука лейтенант Яматэ ответил первым:
– Инагава Каи, насчитывающая триста тринадцать кланов и шесть тысяч семьсот якудза, недавно слилась со ста семьюдесятью семью кланами и семью тысячами якудза Сумиоси Каи. Причина этого слияния пока неизвестна. Зато известно, что обе мафиозные семьи заключили пакт с ДНБК. Что-то большое готовится, остается только выяснить, что именно.
– Самурайский кодекс, – вмешался Натан. Все взгляды обратились к нему.
– Изначально целью Бутоку Каи было возвращение к духу бушидо, то есть пути воина. Якудза вдохновлялись нинхиодо, «благородным путем». Со временем обе организации отдалились от своих идеалов. ДНБК стали фашиствующей группировкой, а якудза извратили понятие чести, превратившись в жестокую и неразборчивую мафию. Быть может, сегодня наблюдается возврат к истокам.
– Вы попали прямо в точку, – сказал маленький сухой человечек, лейтенант Осава, и раздач каждому по листку бумаги с девятью пунктами. Натан узнал в них девять заповедей «благородного пути», нинхиодо:
Не обижай честного гражданина.
Не отнимай жену у соседа.
Не кради у организации.
Не принимай наркотики.
Подчиняйся старшему.
Прими смерть ради отца или пойди за него в тюрьму
Не смей пикачу говорить о группе.
В тюрьме молчи.
Не убивай катагари.[26]
Внимание Натана привлекла приписка внизу страницы уточняющая, что впредь надлежит неукоснительно следовать этим правилам, лишь вычеркнув два слова: «организация» и «катагари». Это было уже не просто возвращением к истокам, а настоящей революцией.
– Они убрали два слова, – сказал он. – Так что третье и девятое правила теперь звучат как «не кради» и «не убивай». Разница существенная.
– Действительно, это меняет все, – согласился Санако. – Они замахнулись на самые основы своей коммерции.
– Сближаются с ценностями ДНБК: доброжелательность, честь, справедливость, мудрость, благонамеренность, верность…
– Значит, и впрямь что-то готовится, неизвестно пока, что именно, но явно что-то огромное, из-за чего они приостанавливают свою преступную деятельность. И с этим может быть связано исчезновение двух свидетелей по делу Суйани Камацу.
– Если положиться на их новые правила, запрещающие убийство, то эта парочка должна быть еще жива.
В зале наступило молчание. Главное было сказано.
– Есть какие-нибудь соображения, Лав?
– Крысиная голова и бычья голова.
– Простите?
– Миямото Мусаси советовал бойцам соединять в себе хитрость и проворство крысы с тяжеловесной мощью быка. Уметь молниеносно переходить от малого к большому, от подробности к широкой перспективе. От вора-карманника к главарю мафии.
– А не навестить ли нам Курумаку? – предложил капитан.
73
Кандидатка на выигрыш в телеигре разразилась слезами, когда пришлось выбирать одну из двух коробочек. В одной было пятьсот тысяч евро, в другой – кубик льда. Один шанс из двух разбогатеть или сесть в лужу. Ведущий, сам давно миллиардер, утешал ее, нескромно тиская на глазах у мужа, готового продать жену кому угодно, лишь бы та сделала правильный выбор. С отвращением к такой низости Карла щелкнула пультом. Леа недовольно заворчала:
– Мам, оставь…
– Это же полный кретинизм.
– В том и прелесть.
– Надо же так унижаться. Все просто помешаны на деньгах.
– Кроме Натана.
– Что?
Она не слышала это имя целый год. Ей даже казалось, что она забыла его. Но, слетев с уст дочери, имя оживило все. Воспоминания, любовь, ненависть, разочарование. Все мужчины, обидевшие Карлу, плохо кончили, словно существовало другое правосудие помимо того, что записано в гражданском кодексе. Ее первый любовник, отец Леа, сбежал от ответственности и умер на пустыре. Избивавший ее муж, Этьен, погиб в Арктике, за Полярным кругом. Владимир, захотевший владеть ею как вещью, передвигался теперь в инвалидном кресле, после того как она прострелила ему оба колена. Сбежавший перед их свадьбой Натан оказался единственным, кто уцелел. Это было год назад. Они любили друг друга, но он побоялся связать себя обязательствами. Хотя так ли уж несовместима семейная жизнь с практикой дзен и медитацией? Бросив Карлу, Натан оставил вокруг нее пустоту. Тем более что избавил ее от Владимира, обвинив того в нескольких убийствах. Искалеченный, погрязший в судебной волоките, Владимир Коченок стал опасен, как раненый кабан. Его адвокаты потопили обвинение, пустив в ход лжесвидетельства и подкуп. И весы правосудия склонились в пользу преступника, который вернул себе все – казино, проституток, доходы от наркотиков, свои заведения и дачи на Лазурном Берегу. Единственная польза этой истории состояла в том, что Карле открылось истинное лицо Владимира. Тот, кого она считала директором казино и с кем встречалась в течение года, оказался далеко не последним человеком в русской мафии, он был связан с российским президентом, который не отказался от былой советской мечты о мировом господстве. Карла узнала об этом во время процесса и из прихваченных у Владимира документов. Теперь она исписывала блокнот за блокнотом, соединяя эти сведения с воспоминаниями.
