Евгений Сухов - Зэка укроет тайга
— Не пройдет! Слишком высоко! — отчаянно воскликнул Шашков. — Сбрасывайте ящики в воду! Быстро! От удара может сдетонировать. Вот что значит поторопились! — Он первым взобрался на ящики и крикнул Николаю, махнув рукой: — Притормози!
— Торможу! — отозвался из рубки Николай. — Идем по инерции.
Генерал невольно подумал о том, что может произойти, если опрокинутся ящики с толом. В этом случае детонация неизбежна, а взрыв активизирует атомную бомбу, и вот тогда… Потянул на себя ящик, с другой стороны его подхватил Петр. Аккуратно стащили вниз, без затей столкнули его в воду, и тяжелый ящик со смачным хлопком ушел ко дну.
Сухогруз неумолимо приближался к низкому своду, готовый опрокинуть опасный груз. С самого верха очередной ящик подхватили Дмитрий с Покровским. Дружно спустились вниз и так же слаженно скинули его в воду с противоположной стороны.
— Скорее! — торопил Петра Шашков. — Можем не успеть!
Ухватившись за ящик, генерал стал тянуть его вниз, а Петр, подстраховывая, поддерживал его снизу. Не сговариваясь, в одно движение швырнули груз в темную воду, и ящик с громким всплеском ушел вниз. Сразу же по другую сторону раздался еще всплеск, столь же громкий. Сухогруз на малых оборотах аккуратно прошел в проем, лишь слегка сдвинув в сторону боковые ящики.
— Ну — у, брат… Ты мастер, — облегченно вздохнув, показал Шашков большой палец Николаю, напряженно стоявшему за штурвалом. Тот лишь кивнул и вновь уперся взглядом в полоску раскинувшегося моря.
Сухогруз уверенно вышел из пещеры на океанический простор, оставляя за собой расходящуюся полоску воды, плавно обошел нагромождения камней, грядой возвышавшихся над взволнованной поверхностью, и направился в открытое море, потревоженное приближающимся штормом.
Генерал вошел в рулевую рубку.
— Двигай вон за те камни, — показал он на гряду базальтовых островков, торчавших из пенящейся воды.
— Понял. А дальше что?
— А дальше топить! Сумеешь?
— Хм… — Прохоров лишь неопределенно хмыкнул. — Приходилось спасать, но вот чтобы топить… — покачал он головой, — честно говоря, не припомню. Ничего, как-нибудь справлюсь. Развернусь к волнам левой стороной, а вы на эту сторону ящики пока грузите. Будет перекос, так что сухогруз перевернется, как консервная банка, мы даже не успеем среагировать. Вот только на борту нет никаких плавсредств.
— Сейчас подлетит вертолет, — с надеждой посмотрел на небо Шашков. — Только вот что-то он опаздывает. Не случилось ли чего?
— Хм… Значит, придется добираться вплавь, — хмыкнул Николай. — Дело привычное. Я дважды тонул, до берега не так уж и далеко. Волна… Надеюсь, что не помешает, хотя плавать во время цунами мне еще не доводилось.
Шашков вышел из рубки и крикнул стоявшим рядом капитану и Дмитрию:
— Сгружайте весь груз на левый борт. По — быстрому! У нас нет времени.
Он невольно посмотрел на синий горизонт, помрачневший, настороженный. Уперевшись поломанным концом в темно-синюю полоску воды, сверкнула молния. Назревало что-то очень серьезное. Вдали у самой кромки воды нарождались грозовые облака, нижние края их потемнели и грозились разродиться проливным дождем. От этих мыслей Степан Федорович невольно передернул плечами.
В паре с Петром они слаженно, как если бы подобной работой занимались всю жизнь, волокли тяжелые ящики к борту. Судно, ощутив тяжесть на левой стороне, заметно перекосилось, и на палубу широкой волной стала захлестывать вода, гулко разбиваясь о кованый металл.
— Тащим! Тащим! — подгонял Шашков, хватая очередной ящик и чувствуя, что под тяжестью груза руки едва ли не отрываются, а онемевшие пальцы не желают разгибаться. — Не останавливаемся!
Откуда-то взялись силы, очевидно, это и называется вторым дыханием, а ведь каких-то несколько минут назад думалось, что дошел до рубежа. Ан, нет! Есть еще силенка!
Стиснув зубы, генерал складывал ящики на самый верх, рядом, уперевшись обеими руками в доски, помогала Анфиса. Вдоль левого борта образовалась высокая стена из ящиков, значительно накренив сухогруз набок. Поднявшаяся волна щедро заливала палубу, отчаянно била в рубку. Сухогруз замедлил ход, потерял прежнюю устойчивость и принялся щедро черпать воду. Счет шел на минуты, каждая пройденная сажень давалась ему с трудом и могла стать последней.
— Надо уходить! — вышел из рубки Николай. — Залило трюмы. Сухогруз может перевернуться в любую секунду. Вот только ветер некстати разыгрался, в такую погоду плыть небезопасно.
Подошел Покровский, его лицо было мокрым от пота, рукав кителя разорван, скула слегка оцарапана. Шашков тоже выглядел не лучшим образом — ударился коленом о металлический угол ящика. Поначалу как будто даже не заметил, но сейчас, когда все было перегружено и от него мало что зависело, ощущал, что каждый шаг отзывается болью во всем теле.
Он с тревогой посмотрел на небо, все более наливавшееся свинцом, но самое скверное, вертолета так и не было. В этой природной суматохе с ним могло произойти все, что угодно. Например, он мог угодить под бомбежку вулканических бомб. Его вполне могло опрокинуть вулканическим взрывом. Да мало ли еще чего могло произойти с техникой, тем более в воздухе!
Генерала встретили настороженные лица. Вопросов не задавали, ждали, когда он сам заговорит. Вот только что говорить? Шашков посмотрел на каждого, даже отыскал в себе силы, чтобы улыбнуться. Правда, получилось несколько нелепо, но это уже дело второе.
Сухогруз сильно тряхнуло. На море поднималась нешуточная волна. Самое главное, что они все-таки успели. Даже если сейчас и полыхнет, взрыв не принесет удручающих последствий, какие произошли бы, случись это в пещере.
Вытащив рацию, Шашков произнес:
— Я Первый, вызываю Сокола… Я Первый, вызываю Сокола…
Эфир был заполнен громким треском. Полное ощущение того, что вокруг все ломалось и коробилось. Единственным местом, где еще сохранялся покой, был перекособоченный от непослушной тяжести сухогруз, беспомощно трепыхающийся на волнах, как сорванный осенний лист на поверхности пруда.
Того и гляди, пойдет ко дну!
Когда стало ясно, что до Сокола не достучаться, генерал сунул рацию во внутренний карман куртки. Поднимающиеся волны бились в борта, все больше наклоняя сухогруз. Чтобы не скатиться по наклонной, Шашков крепко вцепился в поручни, ощутив всей кожей их металлический неприятный холод. Волны подкидывали и толкали, заставляя судно проседать все ниже.
— Что-то у них там не в порядке, — наконец признал он. — Думаю, нам самим нужно о себе позаботиться. Разбираем ящики на доски, связываем их веревками, может, успеем еще сделать плот… — В ответ ни возмущения, ни протеста, его встретили строгие понимающие глаза. Если уж и умирать, то ради чего-то великого. Отчаяния тоже не рассмотреть, а ведь совсем молодые ребята. Жить бы да рожать детей! — Как бы там ни сложилось, спасибо всем… Втроем мы бы с этим грузом не справились. Может, еще доведется свидеться. — Как бы подводя черту под сказанным, генерал бодро добавил: — Ну, чего стоим? Ломаем доски и делаем плот!
И первым, срывая кожу на пальцах, принялся отдирать доски от ящика. Прозвучал продолжительный треск, на какое-то время заглушивший нарождающиеся раскаты грозового моря, а потом лопнувшие крепления пружинисто отпустили доску. Рядом так же расторопно ломали ящики Дмитрий с Петром. Покровский, подобрав лом, рвал по углам металл.
— Связываем… А неплохо получается. Мы еще поборемся!
За работой Шашков даже не сразу услышал звук приближающегося вертолета, а когда разобрал, то подумал, что ему это просто послышалось. Море любит пошутить, каких только галлюцинаций не бывает! Он еще ожесточеннее принялся стягивать между собой доски, чтобы избавиться от наваждения, но Петр, стоявший рядом, закричал во весь голос:
— Вертолет! Вертолет летит!
Степан Федорович поднял голову вверх. Точно! Вертолет, выкрашенный в зелено — пятнистый цвет, на фоне светло — серых перистых облаков выглядел особенно различимым. Его толстое шмелиное неуклюжее тело слегка качнулось, словно приветствуя людей, находящихся на сухогрузе, а потом, срывая ветром брезент с ящиков, зависло над сухогрузом. Дверца отворилась, и в проеме показалось круглое лицо механика. Он что-то кричал, отчаянно размахивая руками, а потом быстро стал спускать веревочную лестницу. Раскачиваемая порывами ветра, лестница, наконец, достигла сложенных ящиков.
— Первой идет девушка! — распорядился генерал.
— Ну, чего ты стоишь! — прикрикнул Дмитрий на Анфису. — У нас нет времени.
— А ты?
— А потом я, — кивнул Аксенов.
Анфиса уверенно полезла по лестнице, где ее у самой двери подхватил механик.
— Теперь ты… Полезай! — повернулся к нему Шашков.
— Нет, — отрицательно покачал головой Дмитрий. — Давайте вы!
