Евгений Сухов - Зэка укроет тайга
— Все может рушиться, но дисциплины никто не отменял. Вам все ясно?
— Так точно, товарищ генерал-майор!
— Женщина пусть останется с вами, у нее нога повреждена. Присмотрите за ней.
— Есть! — так же с готовностью отозвался командир экипажа.
— А вот вы, подполковник, пойдете со мной, рабочие руки могут пригодиться.
Спустились с крутого склона, капитан, шедший замыкающим, без конца подсказывал:
— Вы бы, товарищ генерал-майор, поостереглись, с правой стороны камнепад, обрушиться может… Товарищ генерал-майор, там склон крутой, так вы бы поосторожнее, ногу подвернуть можно…
— Послушай, капитан, помолчи ты, наконец, я уж как-нибудь сам разберусь, чай, не ребенок, — не выдержал Шашков.
— Есть помолчать, товарищ генерал-майор, — обиженно насупился пилот.
Афанасий невольно улыбнулся, подумав о том, что хотел бы иметь столь заботливого помощника.
Их уже ждали. Подойдя к мужчинам, настороженно поглядывающим на них, генерал протянул одному из них руку и доброжелательно спросил:
— Это ты будешь Сопка Безымянная?
— Да, я, — ответил Дмитрий, пожимая генеральскую ладонь. Судя по крепости генеральских пальцев и по дубленому изрезанному морщинами лицу, большую часть времени он проводил вдали от служебного кабинета. Возможно, что именно таким и должен быть руководитель МЧС. — Я — вулканолог Дмитрий Аксенов.
— А это кто рядом с тобой? Надеюсь, не безымянные? — попытался пошутить генерал, всматривась в напряженные лица мужчин.
— Это моя девушка Анфиса, а это… мои помощники, — подобрал Аксенов подходящее слово. — Вот его зовут…
— Стась, — подсказал Прохоров.
— Виктор.
— Кажется, я вас где-то видел, — задумчиво произнес генерал-майор, пожимая руку Николая.
— Мы с вами не встречались, это точно, — не смутившись, ответил Прохоров. — Похожих людей очень много.
— Да, конечно… Ладно, не будем тянуть резину. Что там у вас, показывайте! Времени в обрез!
— Сюда, товарищ генерал, — охотно отозвался Аксенов и заторопился по скальной тропе.
— Это далеко?
— Нет, совсем рядом, нужно только спуститься вниз к самой воде, а там уже пещера. Вот в ней мы и нашли сухогруз.
— Пойдемте посмотрим, — поторопил Шашков, невольно посмотрев на часы. До цунами оставалось немногим более часа.
Спустились к самой воде, от которой в глубину скалы уходила пещера. Вошли вовнутрь. Темные своды заглушали грохот, раздававшийся снаружи. С каждым шагом пещера расширялась — в такую легко можно было уместить целый корбаль. Странно только, что вход совершенно не был заметен снаружи. Возможно, этому способствовали залесенные склоны, а обзору мешали нагромождения базальта, стоявшие в воде высокими колоннами.
Не исключено, что от бомбежек тут укрывался целый японский подводный флот. Место идеальное. Подходит и для ремонтного причала, где вдали от посторонних глаз латали днища кораблей или заделывали покореженные снарядом борта. Вдоль по краям равномерно располагались причальные пушки для крепления швартовых.
— Пришли, — осветил Дмитрий сухогруз.
Шашков подошел к судну, притянутому к берегу носовым и кормовым продольными швартовыми. Легкие волны, проникающие в пещеру, лишь слегка раскачивали корабль. На палубе, возвышаясь метров на пять, крепко укрытый брезентовой материей и стянутый канатами, хранился груз в ящиках, от которого так и веяло опасностью.
— Здесь? — спросил генерал у Аксенова.
Вопрос был излишним, от него следовало бы воздержаться, но уж так положено. Некая отправная точка, с которой следовало приступать к главному.
— Да, — ответил Дмитрий.
Шашков быстро прошел через мосток и громко зашагал по палубе. Под брезентом находились ящики, сложенные штабелями.
— Давайте сюда вдвоем, — кивнул он капитану Савельеву и Прохорову, стоявшим внизу. — Кажется, вы покрепче будете.
Николай с капитаном поднялись наверх.
— Ага, Германия, — посветил Шашков на боковые стороны ящиков с отчетливо запечатленной свастикой. — Давайте отодвинем вот этот, — показал он на самый верхний. — Вот так, дружненько возьмем…
Поднатужившись, сдвинули ящик. Внизу еще один, точно такой же. Посветив в образовавшуюся щель, генерал-майор увидел, что за ним скрывается большая полость.
— А теперь вот этот, — указал он на следующий ящик.
— Товарищ генерал-майор, так что мы ищем? — заговорил Николай. — Может быть, и не здесь нужно искать?
— А вот сейчас мы это и узнаем.
— Вам помочь? — спросил стоявший на палубе Аксенов.
— Пока не нужно, попытаемся справиться сами. Давай, взялись, только поаккуратнее, — напомнил генерал.
Ящик осторожно сдвинули. Под ним образовалась пустота, внутри которой оказался круглый металлический контейнер. Шашков невольно сглотнул — теперь никаких сомнений не оставалось. На сухогрузе, замурованная в металлический контейнер, находилась атомная бомба, оставшаяся от немцев со времен Второй мировой войны, и динамит, со всех сторон окружавший ее, должен послужить детонатором. В любую минуту могло полыхнуть так, что половина Камчатки окажется в зараженной зоне, а каковы будут дальнейшие последствия, сложно даже спрогнозировать.
— Спрашиваете, что это такое? Атомная бомба!
— Атомная бомба? — невольно удивился Аксенов. — Но каким образом она здесь? На ящиках свастика, а когда создали атомную бомбу, Германия была уже разгромлена.
— Давайте сейчас не будем вступать в диспуты, у нас на это просто нет времени. С удовольствием поспорю с вами как-нибудь в следующий раз. Наша задача — как можно быстрее вывезти из грота эту посудину и потопить! Если мы этого не сделаем, то через полтора часа подойдет к берегу цунами, ударит в скалу, и нет никакой гарантии, что атомная бомба не сдетонирует. Честно говоря, я до сих пор удивлен, что этого не произошло во все прошлые годы. Видимо, все предыдущие цунами были недостаточно сильными. В этот раз все будет значительно серьезнее, на берег идет такая сильная волна, какой никогда прежде не бывало. Ты, кажется, служил на флоте? — посмотрел генерал на Николая.
— Точно! Но откуда вы знаете?
— На руке якорь выколот. Кем ты там был?
— В торговом флоте помощником капитана, — не моргнув, ответил Николай.
— Сумеешь справиться с посудиной?
— Думаю, разберусь… Хотя есть некоторые сложности… Атомная бомба… в любом другом случае я бы не рискнул.
— Это точно.
— К каждой машине свой подход должен быть. Дело непростое, но уж если ничего не поделаешь… Техника старая, но надежная. У нас на такой практика была. Я и сейчас в рубке могу сориентироваться даже с закрытыми глазами.
— Вывести посудину отсюда сумеешь?
— Не вопрос.
— Тогда марш в ходовую рубку! Отойдешь в море, а там мы ее затопим.
— Справлюсь. Вот только жаль такое судно топить. Оно еще столько бы прослужило.
— Ничего не поделаешь.
— Швартовы отдать! — крикнул Николай.
Афанасий быстро отмотал с тумб швартовы и швырнул их на палубу.
Прохоров вошел в ходовую рубку, оказавшуюся незапертой, и приблизился к приводу рулевой машины. Справа — машинный телеграф, используемый в качестве аварийного варианта управления, за спиной противопожарный щиток, с левой стороны — пульт внутрисудовой командной трансляции.
Только бы завелась посудина, погладил он штурвал и решительно повернул тумблер. Где-то внутри двигателя под воздействием разогретого при сжатии воздуха самовоспламенилось распыленное топливо. Поршни заработали сильно и ритмично, заставив покрыться водную поверхность мелкой рябью. Повернул включатель, и тотчас темень рассек прожектор, ударившись рассеивающимся световым пятном в искривленную часть тоннеля.
Двигатель работал уверенно, громко, казалось, что только вчера сухогруз встал на прикол. Кто знает, а не наведывался ли кто-нибудь сюда в последнее время? Вот и держат судно в состоянии боевой готовности.
Сухогруз медленно двинулся вперед в самый центр заводи, слегка приостановился перед поворотом, а когда Николай потянул рычаг управления, судно, набирая скорость, заторопилось прямо навстречу дневному свету, представшему впереди лоскутом синего моря.
Генерал достал рацию.
— Первый Соколу…
— Сокол слушает, прием, — прозвучал немедленный ответ.
— Сокол, поднимайся. Заберешь нас с воздуха, мы на сухогрузе. Как понял меня?
— Сокол Первому. Слышу вас отлично. Поднимаемся. Заберем с воздуха. Подготовим лестницу. Прямо на нас идет облако пепла. Уходим. Прием!
— Сокол, будьте повнимательнее. Высшая степень опасности. — В рации послышался сильный треск, видно, заработали двигатели вертолета. — Конец связи.
Сухогруз приблизился к выходу, нависнувшему над темной водой тяжелым складчатым сводом.
