К. Сэнсом - Камни вместо сердец
– Голубь – ты гребаный идиот! – завопил офицер, и его крик раскатился по всему полю. – Хрен неуклюжий!
– Солдаты, никаких сомнений, – произнес Барак за моей спиной.
– И на юг идут, как все остальные, – добавил я.
Охваченный внезапным гневом Дирик повернулся ко мне:
– Кровь господня, ну и времечко вы выбрали, чтобы навязать мне это путешествие! Что, если в конце концов французская армия отрежет меня от моих детей?
– Не слишком патриотично, – пробормотал державшийся за нами Джек.
Винсент повернулся в его сторону:
– Последи за своим языком, клерк!
Барак ответил ему равнодушным взглядом.
– Вот что, – проговорил я. – Нам надо попытаться найти себе место на ночлег.
К моему облегчению, конюх самой большой из гостиниц сказал, что у них свободны три небольшие комнаты. Спешившись, мы направились в дом на усталых ногах. Барак и Фиверйир потащили наши корзины. Сэм с тремя коробами, казалось, падал под тяжестью груза, и мой помощник предложил взять у него одну из корзин.
– Спасибо, – простонал молодой клерк. – Я уже выдохся.
Это было первое вежливое слово, которым они с Дириком удостоили нас.
Я поднялся по лестнице в тесную комнатушку, с облегчением стянул сапоги и смыл пыль с лица в тазике холодной воды. А потом спустился вниз, ощущая волчий голод. Просторная гостиная была полна возчиков, запивавших пивом похлебку за длинными столами. По большей части, они провели на дороге весь день, и потому в зале стоял крепкий запашок. В комнате было сумрачно, так как уже темнело, и на столах уже расставили свечи. Я заметил Барака, сидевшего в углу за небольшим столиком с кружкой пива, и присоединился к нему.
– Какая тебе досталась комната? – спросил он.
– Небольшая. С соломенным тюфяком.
– Что ж, во всяком случае, тебе не приходится делить ее с Фиверйиром. Едва мы закрыли дверь, как он стянул с себя сапоги, явив миру пару лодыжек, настолько тонких, что их постыдилась бы и курица, а затем преклонил колена и задрал задницу выше головы. Какое-то мгновение я уже не знал, что и думать, но тут он начал молиться и просить Бога сохранить нас в путешествии. – Джек грустно вздохнул. – Если бы я не обошелся так нагло с этой задницей Гудриком, то ночевал бы сегодня рядом с Тамасин, а не с ним.
– Когда мы доберемся до приората Хойленд, тебя разместят поудобнее.
Мой клерк сделал большой глоток.
– Любуйся-любуйся, – посоветовал я, понимая, что вид солдат напоминает ему о той участи, которой он едва избежал.
– Жду не дождусь возможности провести время в более приятном обществе, – едко проговорил Джек.
Появились Дирик и Фиверйир.
– Не разрешите ли присоединиться к вам, брат Шардлейк? – спросил мой коллега. – Другой хорошей компании здесь не найдешь.
Мы заказали еду, и нам принесли похлебку, которой угощались все присутствующие. Вкуса в ней не было никакого, а по жирной поверхности плавали противные с виду клочья хрящей. Мы ели в молчании. Появилась стайка девиц, одетых в платья с большим вырезом. Возницы принялись подзывать их и брякать кружками по столам, и вскоре девицы перебрались к ним на колени. Барак наблюдал за происходящим с интересом, Винсент с полным цинизма любопытством, а его помощник с неодобрением.
– Не нравится этот спектакль, так, Сэм? – поинтересовался Дирик с улыбкой.
– Нет, сэр, – покачал тот головой. – Но мне лучше подняться наверх. Я устал.
С этими словами Фиверйир неторопливо побрел прочь. Я заметил, что уголком глаза он приглядывает за девчонками. Винсент расхохотался.
– При всей своей праведности этот парень не прочь увидеть пару сисек, – проговорил он и вдруг добавил: – Впрочем, Сэм достаточно проницателен и умен, чтобы доказать, что обвинение против Хоббеев является истинной чушью, как то и должно быть.
Я осматривал комнату, не желая затевать препирательство. Один из возчиков уже зарылся лицом в грудь девицы. Затем мое внимание привлек офицер в белом солдатском плаще и с мечом у пояса. Он сидел у угла стола, согнувшись над грудой бумаг и явно не обращая внимания на шум. Я пригляделся внимательнее, поскольку обильная кудрявая светлая шевелюра и правильные черты лица этого человека показались мне знакомыми. Я толкнул Барака:
– Видишь вон того офицера… узнаешь его?
Мой помощник вгляделся в окружавший нас полумрак:
– Сержант Ликон? Не уверен, что это он… Он ведь уволился из армии?
– Ты прав, уволился. Но давай подойдем, посмотрим. Брат Дирик, простите нас, кажется, я узнал старого клиента.
– Какого-нибудь типа, которому вы помогли завладеть землями его лендлорда?
– Именно так.
Мы с Бараком принялись протискиваться между столиков. Заметив нас, солдат повернулся, и я понял, что перед нами действительно Джордж Ликон, молодой кентский сержант, с которым мы познакомились четыре года назад в Йорке. Тогда я допустил несправедливость в отношении Ликона, но сумел исправить ее, отсудив его родителям их собственную ферму, которую намеревался отобрать загребущий лендлорд. Джордж тогда только перевалил за третий десяток, но теперь у его глаз появились морщинки, и выглядел он десятью годами старше. Голубые широко поставленные глаза его стали более заметными на лице.
– Джордж? – позвал его я.
На лице моего старого знакомого появилась та самая широкая улыбка, которую я помнил:
– Мастер Шардлейк. И Джек Барак… – Он поднялся и поклонился. – Что вы делаете здесь? Святая дева, мы же виделись в последний раз три года назад!
– Едем в Хэмпшир по судебному делу. А ты вернулся в армию?
– Ага. В прошлом году меня хотели отправить во Францию. Им нужны были опытные вояки. А теперь еще больше – при угрозе вторжения. Веду сотню стрелков из Миддлсекса в Портсмут. Вы, наверно, видели их на лугу.
– Да, они ставили свои палатки. А кто тот разодетый джентльмен, что ездил верхом на коне?
Ликон скривился:
– Сэр Франклин Гиффард, капитан роты. Один из лучших людей на севере Миддлсекса. Воевал во Франции тридцать лет назад во время первой войны, которую вел там король. Однако, между нами говоря, – произнес он, чуть помедлив, – чуточку староват для командования.
– Да уж, не молод.
– Им нужен был важный джентльмен, чтобы солдаты относились к нему с почтением, но меня послали туда, чтобы собрать сотню добрых стрелков из лука и быть его заместителем. Я теперь вице-капитан, получил повышение в прошлом году, на поле боя возле Булони.
– Поздравляю.
Джордж кивнул, и лицо его на мгновение сделалось бесстрастным. Затем он спросил:
– А как ваши дела?
– Закон не дает мне скучать, – ответил я.
– Рад снова видеть вас.
– А ты помнишь Тамасин Ридбурн? – спросил Барак.
– Помню.
– Мы поженились, – с гордостью проговорил мой клерк. – В будущем месяце ждем ребенка.
Ликон с пылом потряс его руку:
– Тогда и ты заслуживаешь поздравлений!
– А как поживают твои родители? – поинтересовался я.
– Вроде бы хорошо, сэр. По-прежнему заняты на ферме, которую вы отстояли для нас. Но постарели и говорят, что им теперь трудно работать. Мне следовало бы взять дело на себя, – Джордж снова скривился, – но сейчас в армию короля попасть много проще, чем выйти из нее.
– Воистину так, – с чувством согласился Джек.
Ликон указал рукой на лежавшие перед ним бумаги:
– Счета моих поставщиков, выставленные за питание солдат. Их надо оплачивать в каждом городе, и мне выделены на это деньги. Но при новой испорченной монете местные торговцы всякий раз запрашивают слишком много.
Нетерпеливым жестом он отодвинул бумаги в сторону.
– И сколько же солдат идет в Портсмут? – спросил Барак. – Дороги забиты людьми.
– Шесть тысяч уже там или в дороге, и местное ополчение по всему южному побережью готово выступить в случае вторжения французов.
– Иисусе! – охнул мой помощник.
– Там уже находится большая часть военных кораблей короля, пять или шесть десятков, а на них – несколько тысяч матросов. Через четыре дня я должен привести своих солдат в Портсмут. Если нужно, идти придется в субботу.
– Ожидается, что сам король приедет с инспекцией.
Ликон посмотрел на нас серьезными глазами:
– Говорят, что французский флот в три раза больше нашего и везет тридцать тысяч солдат. Возможно, нас ждут горячие деньки. Мою роту обещали определить на корабли – воевать, если оба флота пойдут на абордаж.
Чуть помолчав, наш собеседник покачал головой:
– Сам я плавал в прошлом году на военном корабле, но многие из моих людей не видели ничего шире сельского пруда. Но мы обязаны отразить вторжение, у нас нет другого выхода.
Тень усталости и едва ли не отчаяния промелькнула в его голосе. Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но внезапно он переменил тему:
