Джина Майер - Невидимая угроза
– Что, серьезно? Это же отлично! Но что это за свидетельница и почему она объявилась только сейчас?
– Она работает в булочной напротив клиники. Знакома с вашим отцом. Но о его исчезновении узнала только сегодня.
– Он сам сел в машину? Или его туда затащили?
– Свидетельница не заметила никакого насилия.
– Значит, отец знал похитителя.
– Похоже на то. Автомобиль – красный «Фольксваген-Поло». Номер свидетельница, конечно, не разглядела.
– Ага.
– Я так понимаю, модель машины ни о чем вам не говорит?
– Конечно нет.
Беккер кивнул:
– Ну что ж, тогда не смею вас больше задерживать. Как вкусно пахнет! – Он жадно принюхался. – Желаю вам приятного аппетита. Меня же ждет моя пицца.
На ужин подали кролика с картофелем и розмарином, а к нему – салат из рукколы и помидоров, заправленный малиновым уксусом. На десерт – мороженое со свежей клубникой.
– Простите за такой скромный стол, мне сегодня было не до готовки, – виновато сказала госпожа Ротэ, подавая десерт.
– Было очень вкусно, – возразила Юлия. – Изумительно.
Особенно если сравнить с ризотто, приготовленным Марианной. Неудивительно, что у Софии проблемы с лишним весом.
– Я тут подумала… – пробормотала София.
– О чем? – осведомился Мориц.
– О папе, конечно. Мы так мало о нем знаем. В смысле, о его прошлом.
– И?
– Был какой-то мужчина, который заходил к нам пару лет назад. Помнишь, мама? Какой-то папин друг из Франкфурта.
Госпожа Ротэ нахмурилась:
– Понятия не имею, о ком ты говоришь.
– Они с папой учились вместе. Он приехал в Дюссельдорф на ярмарку и зашел к нам выпить кофе. Ты должна его помнить! Такой толстяк с бородкой.
– Точно! Уролог. Как же его звали? Торстен, кажется.
– А фамилия?
– Почему тебя это интересует?
– Хочу узнать, каким был папа в молодости.
– Слушай… – Мать замялась. – Что было, то было. Предоставь расследование полиции.
– Беккер говорил мне, что они проверяют всех его пациенток, – сказал Мориц. – Может, кто-то хочет отомстить за врачебную ошибку. Или за что-то еще.
– Разве эти данные не конфиденциальны? – удивилась Юлия. – Врачебная тайна, все такое?
– Медицинские данные конфиденциальны, а имена и адреса – нет. Как бы то ни было, чтобы прошерстить всю клиентуру, полиции потребуется много времени.
– Стоит позвонить этому Торстену, – стояла на своем София. – Может, он что-то знает.
– Что он может знать? – недоумевала госпожа Ротэ.
– Какая фамилия у этого Торстена?
Госпожа Ротэ нахмурилась.
– Брутцлер, – недовольно отозвалась она. – Каждый год он присылает нам открытку на Рождество, но больше мы с ним не общаемся. – Она встала. – Кто-нибудь еще хочет мороженого? Или эспрессо?
– Я не хочу, но спасибо вам огромное за ужин.
– Пожалуйста. Все из нашей лавки органических продуктов.
Она хотела еще что-то добавить, но вдруг расплакалась. Мориц, смутившись, встал, обнял мать за плечи и вывел ее на террасу.
София и Юлия подавленно молчали.
– У нее нервы сдают, – объяснила София.
– Это можно понять, – пробормотала Юлия.
София подлила себе вина.
– Ты не можешь поискать его в Интернете? – Она указала на смартфон Юлии.
– Кого?
– Этого уролога. Торстена Брутцлера из Франкфурта.
Юлия ввела данные в строку поиска и нашла адрес клиники и его домашний номер телефона.
– Ты собираешься прямо сейчас ему позвонить? Уже почти десять.
– Дело срочное.
– Что ты хочешь у него спросить?
– Я расскажу ему, что случилось. Посмотрим, что он мне на это скажет.
Юлия протянула ей мобильный:
– Звони.
София как раз набирала номер телефона, когда Мориц вернулся в комнату.
– Что ты делаешь? – удивился он, но София махнула рукой, чтобы он замолчал.
С Брутцлером она говорила недолго. Рассказала о последних событиях, выслушала его ответ, задала еще пару вопросов и через несколько минут повесила трубку.
– И?
– Он тоже ничего не знает. Папа был обычным студентом. Амбициозным, но все его любили. Особенно женщины. – Она поморщилась. – В университете у него было много девушек. Но Брутцлер не мог вспомнить их имена. Слишком уж их было много.
– Значит, опять тупик, – констатировала Юлия.
– И все же был один друг, с которым папа постоянно проводил время, – добавила София. – Его звали Вернер.
– Вернер? А фамилия?
– Этого Брутцлер не знал. Он сам был едва знаком с этим Вернером, а после учебы и вовсе потерял его из виду. Но он сказал, что Вернер и папа были неразлучны. И обещал позвонить мне, если вспомнит что-то еще. – София вздохнула, отдавая Юлии телефон. – Итак, это все-таки стоило сделать. Мы немного продвинулись.
– Поздравляю, – хмыкнул Мориц. – Может быть, его выкрал этот Вернер. Он гей, влюблен в Йохена, и все эти интрижки с женщинами разбили ему сердце. – Он зевнул. – Не обижайтесь, девочки, но я отправляюсь спать. Устал, как собака.
Попрощавшись с Софией, Юлия кое-что вспомнила.
– Филипп же собирался поговорить с той подругой его матери. Нужно, чтобы он спросил, не напоминает ли ей о чем-то имя Вернер.
– Отличная идея, – согласилась София. – Я пошлю ему эсэмэс.
Я тут. Я стою перед домом моего отца. Дверь открывается, выходит какая-то девочка. У нее вся голова в кудряшках. Она садится на зеленый велосипед и уезжает, не обращая на меня внимания. Я думаю, что это его дочь. У него могут быть дети. Жена уж точно есть. Это я увидел в телефонном справочнике. Если он сейчас выйдет, то узнает ли меня? А если узнает, то обрадуется ли? Или разнервничается? Или разозлится? «Что ты тут делаешь, шпионишь за мной? Что тебе от меня нужно?» «Ты же мой отец. Я теперь живу неподалеку». Это Хокке виноват, что я опять вылетел из школы. Все время только и делал, что болтал о своей поездке в Калифорнию с отцом. Как они там три недели ездили на «харлее» из гостиницы в гостиницу. Ему вообще-то хотелось бы поездить по Хорватии, но отцу приспичило в Калифорнию. К тому же деньжат у него – завались. И Хокке все болтал и болтал без умолку. Я ему сказал, чтоб он заткнулся. Мол, никому не интересно. И Хокке удивился, потому что обычно я молчу. Ну, он подумал, что я это не всерьез. И опять давай болтать. Я разозлился. И врезал ему. «Я Господь, Бог твой, возмущающий море, так что волны его ревут: Господь Саваоф – имя Его» У Хокке кровь пошла изо рта. А я вылетел из школы. «Я больше не могу держать тебя здесь, – сказал господин Якобс. – Я знаю, что у твоего отца дела сейчас идут не очень хорошо. Но я должен подумать и о других родителях. О школьном совете». Он нашел для меня место в другой школе, но жить мне придется в дурацком молодежном центре. Наверное, там все как у моей матери. Надзиратели из центра будут ходить со мной за покупками, а по вечерам гасить свет в моей комнате. Зато центр совсем близко. Конечно, Якобс не знал, что отец живет тут. Только я это знаю.
Глава 16
Каждый раз, включая мобильный или компьютер, Филипп ждал нового сообщения от V. Но ничего не приходило. И все же ему казалось, что кто-то за ним следит. По вечерам он опускал жалюзи, а в офисе задергивал занавески. Наверное, госпожа Клопп удивлялась. Но ничего не говорила. Зато София непрерывно донимала его своими эсэмэсками. «Ты уже позвонил этой Элле? Когда ты с ней встретишься? Можешь сообщить мне?» Филипп отвечал уклончиво, если вообще отвечал. Господин Ротэ пропал больше недели назад, и до сих пор не было никаких известий от похитителя. «Он мертв», – думал Филипп и сам удивлялся, как его печалит эта мысль. Он ведь даже не был знаком с этим Йохеном. Но, может быть, именно поэтому он и грустил.
«Плинг!» – пискнул телефон. Еще одно сообщение от Софии.
«Как будешь звонить Элле, спроси ее о Вернере. Говорят, он был папиным лучшим другом».
Филипп проигнорировал это послание.
Через несколько минут пришло новое.
«Если ты не хочешь ей звонить, я сама это сделаю. Просто пришли мне ее номер».
Он возвел глаза к потолку. «Я ей позвоню», – ответил он.
Филипп отыскал записную книжку матери в пыльном подвале и выписал номер Эллы. Книжке было больше десяти лет, может, и номера-то такого уже нет. Он позвонил, пытаясь представить себе лицо Эллы. Но оно не всплывало в его памяти. Филипп только помнил, что она была очень высокой и красила волосы хной в ярко-рыжий цвет. А еще курила, как паровоз. «Может, к этому времени она уже умерла от рака легких», – подумал он.
Но тут Элла взяла трубку.
– Филипп! – радостно воскликнула она, когда он представился. – Надо же, какой сюрприз!
Он объяснил ей, почему звонит, и Элла сразу же пригласила его в гости.
– Наверное, я не смогу тебе помочь, – легкомысленно сообщила она, открыв ему дверь через полчаса. – Но я так рада увидеть тебя вновь!
Она все еще жила в той же квартирке у парка Олимпия. Четвертый этаж, отличный вид на парк и игровую площадку, на которой Филипп так много времени провел в детстве, пока его мать с Эллой сидели на балконе и пили кофе.
