Нора Робертс - Ложь во спасение

– Мой клиент не единственный, кого надул Мэтерсон. И есть еще драгоценности почти на тридцать миллионов, которые он похитил в Майами.

– Верю. Я верю, что он отпетый негодяй, знаю, как он поизмывался над моей сестрой, и не собираюсь об этом забывать. Но я не позволю теперь издеваться над ней вам.

– Офицер, а вам известно, какое вознаграждение ожидает того, кто найдет двадцать восемь миллионов долларов?

– Если будете искать их через мою сестру, ваше вознаграждение будет равно нулю, – спокойно объявил Форрест. – Держитесь от нее подальше, мистер Прайвет, иначе вас ждут все неприятности, которых вы так хотите избежать. А клиенту своему передайте: мы ему очень сочувствуем, не повезло парню. На вашем месте я бы вернулся во Флориду и так ему и объявил. Сегодня же. Но это вам решать.

Форрест опять выпрямился.

– С этим все ясно?

– С этим ясно. У меня один вопрос.

– Спрашивайте.

– Как получилось, что ваша сестра столько лет прожила с Мэтерсоном и не знала, кто он такой?

– А теперь я вам задам вопрос. Ваш клиент – разумный человек?

– Я бы сказал, да.

– Как получилось, что ваш клиент дал себя облапошить? А теперь советую вам убираться подобру-поздорову и навсегда забыть сюда дорогу. В прямом и переносном смысле.

Форрест вернулся в пикап и дождался, пока Прайвет уедет. Потом подъехал к дому родителей и запарковался. Надо было быть дома, когда Шелби начнет рассказывать всем о своих злоключениях.

Часть II

Корни

Мы нераздельны. И бежим домой

от шумных толп —

Предаться нашим чувствам.

11

После всех признаний и всей горькой правды Шелби чувствовала полное физическое и моральное изнеможение. Когда наутро она усилием воли заставила себя вылезти из постели, то поняла, что начинает день уже разбитой.

Как же горько сознавать, что она не оправдала ожиданий вырастивших ее людей. Она подумала о Кэлли. Неужели и дочь когда-то это ждет – сделать какую-то глупость и в один злосчастный день проснуться с таким вот невыносимым чувством?

С большой вероятностью, да. И Шелби дала зарок не забыть сегодняшнего утра и, если придет такой час, отнестись с пониманием.

К счастью, для настоящих глупых поступков Кэлли еще слишком мала.

Войдя в детскую, Шелби застала дочь сидящей в кроватке и оживленно беседующей со своей Фифи. Шелби приникла к девочке, и эти традиционные утренние нежности немного приподняли ей настроение.

Одевшись сама и одев Кэлли, она спустилась с ней вниз.

Поставила кофе и решила, что гренки и папины любимые яйца-пашот помогут немного восстановить утраченные накануне позиции.

К тому времени как Ада-Мей спустилась на кухню, Кэлли уже сидела на своем стульчике и ела порезанные бананы и клубнику, а завтрак для взрослых был наполовину готов.

– Доброе утро, мама.

– Доброе утро. Вы, как вижу, рано поднялись. Доброе утро, солнышко! – обратилась она к Кэлли и подошла ее поцеловать.

– Бабуля, мы будем яичный хлебушек!

– Да? Ну, это необыкновенный завтрак!

– Почти готово, – сообщила Шелби. – Варю папе яйца. Ты будешь?

– Не сегодня, спасибо.

Когда Ада-Мей подошла налить себе кофе, Шелби повернулась и обняла ее сзади.

– Ты все еще сердишься, – прошептала она.

– Конечно, сержусь. Это нельзя включить и выключить, как свет.

– Сердишься, причем не на шутку.

Ада-Мей вздохнула:

– Ничего, понемножку отпускает.

– Мам, ты меня прости. Мне очень стыдно.

– Я знаю. – Ада-Мей потрепала Шелби по руке. – Знаю. И пытаюсь внушить себе, что виновата не ты, а ситуация, в которой ты оказалась. Что дело не в том, что ты не надеялась на нашу помощь.

– Такого никогда не было. Никогда! Я ведь сама вляпалась, правда? И кое-кто воспитал меня в том духе, что надо уметь самой справляться со своими проблемами.

– Похоже, в этом мы как раз преуспели. Но не сумели тебе внушить, что проблемы решать легче, если поделиться ими с близкими людьми.

– Мне было стыдно.

Теперь Ада-Мей развернулась и крепко обхватила лицо дочери руками.

– Никогда, слышишь? Никогда не смей меня стыдиться! – Она бросила взгляд на Кэлли, увлеченную своими фруктами. – Я могла бы и еще кое-что сказать, но дождусь момента, когда рядом не будет стен с любопытными маленькими ушками.

– Бабуля! У стен не бывает ушек! Ты неправильно говоришь.

– Неправильно, да. Давай я тебе лучше дам кусочек хлебушка, который твоя мама так вкусно поджарила.

Спустился Клэйтон в своей обычной белой рубашке, аккуратно заправленной в брюки защитного цвета. Он подошел к Шелби, легонько постучал костяшками пальцев по ее макушке, потом поцеловал.

– О! Воскресный завтрак посреди недели? – Он взял себе кружку. – Подлизываешься? – спросил он Шелби.

– Ага.

– Молодец!

Сегодня была ее очередь сидеть с девочками, и она отвезла их в парк, с тем чтобы в обеденный перерыв к ним могла подъехать Эмма-Кейт, принять участие в их маленьком пикнике и наконец познакомиться с Кэлли.

– Когда я была маленькая, мы с Эммой-Кейт были самыми близкими подружками, вот как вы с Челси.

– А вы устраивали праздничные чаепития? – спросила Кэлли у Эммы-Кейт.

– Устраивали. И пикники тоже.

– Ты можешь приехать к бабуле, и будем пить чай.

– С большим удовольствием.

– Бабуля сохранила мамины чашки, мы можем пить из них.

– Те самые? С фиалками и маленькими розочками?

– Угу. – Глаза у Кэлли округлились. – Нам придется быть очень аккуратными, потому что они очень крупкие.

– Не крупкие, а хрупкие. А сейчас мы будем качаться на качелях. Челси, идем качаться!

– Шелби, у тебя очень красивая девочка! Красивая и умненькая.

– Не стану спорить. Она мое самое большое сокровище! Эмма-Кейт, ты сегодня после работы не очень занята? Мне еще надо тебе кое-что рассказать. Тебе одной.

– Хорошо. Можем прогуляться на Панораму, как раньше. Я сегодня освобожусь в четыре, можем встретиться у начала тропы в четверть пятого.

– Отлично.

Эмма-Кейт смотрела, как Кэлли с Челси бегают вокруг качелей.

– Если бы у меня на попечении был такой человечек, я бы много делала такого, чего в противном случае делать бы не стала.

– И многое, чего ты не стала делать, ты сделала бы, будь ты одна.

– Мама! Мама! Покачай нас, мама! Высоко-высоко!

– Вся в тебя, – заметила Эмма-Кейт. – Тебе всегда надо было раскачаться до небес.

Шелби со смехом поднялась.

– Теперь я стараюсь держаться поближе к земле.

И очень жаль, подумала Эмма-Кейт, глядя, как подруга раскачивает качели.

Ей удалось выкроить время и начать составлять плей-лист, а потом пришло сообщение из комиссионки о продаже двух коктейльных платьев, одного вечернего наряда и сумочки, и Шелби победно вскинула сжатую в кулак руку. Она внесла изменения в свою ведомость и прикинула, что еще одна такая удачная продажа – и можно будет погасить долги по очередной кредитке.

Она внутренне подготовилась к завтрашнему дню – своему первому рабочему дню в салоне красоты, потом обулась в туристические ботинки, которые все эти годы хранила в дальнем углу гардеробной, боясь, как бы Ричард не заставил ее отнести их на помойку.

Кэлли она забросила к Клэю, в гости к Джексону, как и было договорено заранее, немного задержалась посмотреть, как дочь с восторгом изучает на заднем дворе игрушечный замок двоюродного брата, и поехала дальше, к тому месту, где начиналась туристическая тропа к смотровой площадке, носящей название «Панорама».

Поставив машину на парковку, Шелби ступила на землю и подумала: «Вот чего еще мне недоставало!» Тишины, чтобы слышался только птичий гомон да пение ветра в кронах деревьев. Возможности вдыхать запах сосен в свежем, прохладном – ровно настолько, насколько нужно – воздухе. Она закинула на спину рюкзак – еще одну вещь, которую прятала от Ричарда.

С детства Шелби была приучена всегда брать с собой воду и что-то из еды, даже в самый непродолжительный поход. Мобильная связь в лесу бывает не везде – во всяком случае, так было, когда она в последний раз шагала по этой тропе, но телефон всегда лежал в ее кармане.

Надо в любой момент иметь возможность связаться с дочерью.

Она приведет сюда и Кэлли, подумала Шелби, проведет ее по тропе, покажет, какие тут растут цветы и деревья, если повезет – даже оленя или пугливого кролика.

Научит распознавать под ногами медвежий помет, продолжала строить планы Шелби и с улыбкой подумала, что Кэлли как раз в том возрасте, когда это вызовет у нее бурное отвращение.

Она посмотрела на облака, наползающие через вершины холмов. Можно будет даже взять девочку в поход с ночевкой. Поставить палатку, показать ей, какое это блаженство – провести погожую, безоблачную ночь под звездами и послушать истории у костра.