Бумажные самолёты - Максим Кощенков
От стыда хочется спрятать лицо в ладони: ведь я не узнаю лучшего друга Майка, если случайно пересекусь с ним на улице. Нас связывала лишь пара одолжений, только и всего. Как давно я по-настоящему интересовалась жизнью своего сына? Упущенные годы ударяют под дых с такой силой, что я почти теряю равновесие.
От Ника разит перегаром. Я почти уверена, что он выпил не меньше двух бутылок. С его засаленных волос, выглядывающих из-под капюшона, всё ещё стекает вода. А может, это пот, проступающий на его лбу? Тень, лежащая на его лице, не даёт сказать наверняка.
Телефон в его руке разрывается от сообщений. Видимо, Майки воспользовался своим ноутбуком, чтобы предупредить друга об опасности. Мозг цепляется за последнее слово. Опасность. В какой момент я стала представлять угрозу? Может, когда перестала быть удобной? Всё, чего я хочу, — это знать правду. Неужели это опасно?
Только если мой мальчик замешан в убийстве. От этой мысли становится не по себе.
— Зачем вы меня обманули? — тихо спрашивает Ник.
Я чувствую себя как на суде, где мне предъявляют обвинение. Внутри всё сжимается. Я знаю: как полицейский я имею полное право допрашивать любого, кого посчитаю нужным. Вот только Эл хорошо постарался, чтобы у меня его не было. Я бросаю взгляд по углам, выискивая камеры видеонаблюдения. Если хоть одна душа узнает, чем я занимаюсь, у меня появятся проблемы, едва сравнимые с теми, что есть сейчас. Но я поставила на карту слишком много, чтобы остановиться.
Всего на секунду я задумываюсь: а что в конце? Что, если Николас сейчас скажет, что это Майк столкнул Эмили с крыши? Голодная пасть журналистов наконец будет набита свежими новостями, а что будет со мной? Когда я представляю, как Майки выводят из дома под дулом пистолета, меня бросает в нервную дрожь. Кажется, что если он выстрелит, то я погибну даже быстрее. Пуля ему в висок — это пуля в моё сердце. Я готова на всё, но не потерять единственного сына.
Но я должна быть сильной. Сильной настолько, чтобы выдержать все удары судьбы.
— Зачем? — нетерпеливо повторяет Ник. Нездоровый блеск в его глазах мне совсем не нравится.
— У меня не было выбора. Ты бы не пришёл, если бы я написала со своего телефона.
Он фыркает.
— Откуда вы знаете? Вы даже не попытались.
— У тебя уже были проблемы с полицией. Вряд ли ты хочешь ещё, — жестче, чем надо, отвечаю я.
Как ни странно, это немного усмиряет его пыл. Уверена, сейчас он вспомнил все дни до одного, когда я вырывала его из рук Эла, грозящего сдать его полиции. Я невольно задумываюсь: а что, если бы я позволила ему довести дело до конца? Вёл бы Ник себя хоть немного уважительнее?
— А что, появился повод?
«Не считая того, что многое указывает против тебя, — нет», — мысленно отвечаю я.
— Пока что нет.
— Тогда я могу идти? — спрашивает Ник, поднимаясь на ноги. Я не успеваю найтись с ответом, как он добавляет: — Всего хорошего, миссис Уилсон.
Воспользовавшись моим замешательством, он торопливо шагает к выходу — так, чтобы это не было похоже на бегство, но и чтобы я не успела его остановить. Звякнув дверным колокольчиком, Ник выбегает на парковку и бросается к машине.
Он не сделал бы этого, если бы не почувствовал угрозу. Значит, ему есть что скрывать.
«Посмотри на себя! — смеётся внутренний голос. — Ты во вчерашней одежде, с опаленными волосами и покрасневшими глазами выманиваешь на допрос несовершеннолетнего, используя чужой телефон! Да любой на его месте почувствует угрозу!».
Может, и так. Я уже и не помню, когда окружающие не тыкали на меня пальцем. Я могла бы вернуться к рутинным делам, проводя по несколько часов перед зеркалом, выгуливая новую одежду и расхаживая по парикмахерским, но это не сделало бы меня той, кто я есть. Это бы не сделало меня полицейским.
Оставив деньги за чай на столе, я выбегаю на парковку и озираюсь в поисках Ника. Ветер хлещет в лицо, словно раздавая пощёчины. Я морщусь от боли. Бежать в кроссовках по лужам всё равно что бежать по льду, но главное — не останавливаться. Если я упущу хоть секунду, то, возможно, навсегда лишусь шанса поговорить с Ником с глазу на глаз. Меня не покидает ощущение, что он чего-то недоговаривает. Вот только чего?
В дальнем углу парковки сигналит автомобиль. Я бросаюсь к машине, надеясь лишь об одном: что Ник не ударит по газам. В его венах сейчас больше алкоголя, чем крови, и одному Богу известно, чем всё закончится. Если бы у меня было немного больше, чем полицейская куртка, я бы арестовала его прямо сейчас. Но пока всё, что я могу, — это выиграть немного времени. В голове проносится утренняя мысль: ничто не остановит смерть, если кому-то суждено умереть. Мне становится дурно. Знала ли Эмили, что больше не вернётся домой? Чувствовала ли она на плече костлявую руку смерти?
Ник ныряет в салон и вставляет ключ зажигания. На мгновение рёв мотора становится громче дождя, обрушивающегося на побережье непроглядной стеной.
Глава 29
Каролина
Подбежав к машине, я распахиваю водительскую верь и так яростно выдёргиваю Ника на улицу, что он вскрикивает от испуга. На мгновение даже я удивляюсь собственной силе. От запаха перегара слезятся глаза. Ещё не хватало, чтобы он катался по городу в таком состоянии. Я прощала ему подобные выходки уже миллион раз, но даже моему терпению приходит конец. Кажется, только сейчас я в полной мере осознаю, какие могли быть последствия.
«Почему до тебя всегда так долго доходит? — не без сарказма спрашивает внутренний голос. — Неужели так трудно сразу признавать свои ошибки?».
А ведь Эл только этого и хотел — чтобы я признала свои ошибки и перестала покрывать тех, кто этого не заслуживал. Я набила тысячи шишек, наступая на одни и те же грабли, и ради чего? Ради того, чтобы Николас снова садился за руль? От злости на саму себя вздымается грудь. Теперь я жалею только об одном: что ничего не предприняла, когда была возможность.
— Отпустите меня! — дёргается Николас. — Вы не имеете права!
Я ловко заламываю его руки за спину и прижимаю лицом к машине. Неуклюже ёрзая по скользкому стеклу, Ник продолжает выкрикивать что-то нечленораздельное.
— А мне и не нужно разрешение, чтобы быть тем, кто
