Черный дом - Михаил Широкий
Серьёзен и будто озабочен чем-то был и Стас. Пристально и тщательно осмотрев окрестности, он в конце концов остановил взгляд на большой собачьей будке, располагавшейся поблизости от входа в дом. Он подошёл к ней и, присев на корточки, заглянул внутрь. Потом взял валявшуюся на траве перед будкой цепь с разомкнутым кожаным ошейником и, взвесив её на ладони, чуть удивлённо вскинул брови.
– Чудеса! Будка есть, цепь есть, а собаки нету.
– А может, и не было никакой собаки? – предположил Тимофей, поправляя очки. – Чего тут охранять-то?
– Или сорвалась с цепи и убежала, – выдвинул ещё более оригинальную версию Костик, как обычно, дурашливо ухмыляясь. – С голодухи. Хозяева ни хрена не кормили.
Стас, по-прежнему сидя на корточках, слегка помахивал ошейником и криво усмехался.
– Ну, ну, давайте. Кто ещё блеснёт остроумием? Мы ведь для этого и пришли сюда, правда? – И так как никто больше не отважился «блистать», отбросил цепь и поднялся. – Собака была тут совсем недавно: будка провоняла псиной насквозь!
– Да, собака здесь была, – как бы в подтверждение Стасова вывода, раздался негромкий Гошин голос. – Я просто забыл упомянуть о ней… Когда мы с Алиной входили в дом, она зарычала на меня… А когда убегал отсюда, её лай напугал меня до смерти. Слава богу, что она была на цепи, иначе…
– Иначе тебе были бы кранты, – закончил за него Стас, досадливо морщась. И, обращаясь к стоявшему рядом с ним Владу, с заметным сожалением проговорил: – Вероятно, мы всё-таки опоздали. Раз нет собаки, значит, скорее всего, нет и хозяев. Обидно!
Влад согласно качнул головой.
Гоша между тем, обратив задумчивый взор на задний двор – туда, где во время своего ночного бегства он плутал в высокой густой траве и зарослях кустарника, – пробормотал себе под нос:
– Кажется, Алина назвала её Мэнсоном… Да, да, именно так: Мэнсон!
– Мэнсон? – услышав его бормотанье, повторил Стас. – Сатана Мэнсон! Ну что ж, подходящая кличка для собачки маньяков-психопатов. Эта девочка, судя по всему, не лишена чувства юмора… Эх, как жаль, что мне так и не удалось познакомиться с ней! – воскликнул он с искренним огорчением. – Думаю, нам было бы о чём поговорить… А может, и не только поговорить…
Он опустил голову и, сдвинув брови, призадумался о чём-то. Затем поднял глаза на приятелей и с разочарованным видом развёл руками.
– Ну что ж, ребятушки, как ни печально это признать, но мы, судя по всему, опоздали. Птички упорхнули из клетки! Да это и неудивительно: слишком долго мы обсуждали, спорили, пререкались, вместо того чтоб дело делать. Вот и дообсуждались! Сами виноваты… особенно некоторые любители подискутировать, – вполголоса процедил он, метнув сердитый взгляд на Димона.
Тот, как и не раз до этого, когда его атаковал Стас, лишь равнодушно повёл плечами и ничего не сказал.
Стас демонстративно отвернулся от него и вновь, с ещё большим вниманием, принялся рассматривать дом, медленно поднимая цепкий, изучающий взгляд от ступенек крыльца до конька высокой двускатной крыши, на котором сидел огромный иссиня-чёрный ворон с длинным острым клювом и небольшой «бородкой» на шее, косивший блестящие глаза-бусинки на бродивших внизу людей. Окончив осмотр, Стас мотнул головой и обернулся к Гоше.
– Слышь, Гош, ставни вчера были закрыты?
Гоша, снова выведенный его вопросом из задумчивости, взглянул на запертые, перекрытые железными завалами ставни на первом и втором этаже и наморщил лоб, припоминая.
– Вроде нет… – не очень уверенно сказал он. Но, подумав ещё минутку, более убеждённо произнёс: – Да, точно, окна были открыты!
– Угу, – промычал Стас, ещё более хмурый и недовольный, чем прежде. – Собаки нет, ставни закрыты… Значит, точно слиняли… Хотя чего я, собственно, ожидал? По-другому и быть не могло. Они ж не идиоты, в конце концов. Поняли, что надо делать ноги. Они, очевидно, теперь уже далеко и больше сюда не вернутся… Ну что ж, братва, – повысив голос, обратился он к приятелям, уже слегка заскучавшим и бесцельно топтавшимся на месте либо слонявшимся вокруг, не зная, чем себя занять, – нам не в чем упрекнуть себя. Мы сделали всё, что смогли! Явились сюда, как только всё узнали… хотя, конечно, могли бы и побыстрее, – опять косой, недоброжелательный взгляд на Димона. – Но сделанного не исправишь. Как случилось, так и случилось… Извини, братан, не удалось нам поквитаться за тебя, – сказал он, подойдя к Гоше и похлопав его по плечу. – Значит, не судьба. Радуйся, что хоть жив остался. Похоже, в рубашке ты родился: выбрался из такой передряги… почти невредимый!
– Я и радуюсь, – проворчал мрачный как туча Гоша, в очередной раз ощупывая свою громадную шишку и заранее, ещё даже не чувствуя боли, страдальчески морщась. – Так радуюсь, что дальше некуда…
Стас ещё раз покровительственно потрепал его по плечу и вновь обернулся к дому, чтобы бросить на него прощальный взгляд.
Однако в самый последний момент, когда все уже собирались, вслед за своим предводителем, покинуть это гиблое, малоприятное место, он, ещё немного подумав, вместо того чтобы двинуться к выходу, шагнул к крыльцу и, поставив ногу на первую ступеньку, обернулся к друзьям:
– Ладно, зайдём всё-таки внутрь… на всякий случай. Что-то интересное мы, конечно, вряд ли увидим, но… – и, не договорив, он поднялся по не очень ровным скрипучим ступенькам.
Приятели, не возражая, последовали было за ним, но вдруг остановились, услышав донёсшееся сверху громкое хриплое карканье. Все, как по команде, задрали головы и уставились на сидевшего на самой верхушке крыши внушительных размеров ворона, до сих пор лишь внимательно разглядывавшего толпившихся внизу людей, а сейчас решившего, видимо, подать голос.
– О, ворона! – радостно, будто увидев старого знакомого, произнёс Жека, плотный неповоротливый парень с круглым малоподвижным лицом и маленькими сонными глазками.
– Сам ты ворона! – хохотнул стоявший рядом с ним Руслан, являвший собой полную противоположность своему соседу – стройный, худощавый, подтянутый, с живым сообразительным лицом и юркими блестящими глазами, находившимися, казалось, в постоянном движении и беспрестанно перебегавшими с места на место. – Это ворон.
– Какая разница? – вяло отмахнулся Жека. – Ворона, ворон – один хрен. Каркают одинаково.
Руслан хотел возразить, но его перебил ворон, вновь огласивший двор протяжным, ещё более гулким и пронзительным карканьем.
– Вот разорался! – пробурчал Макс, передёрнув плечами и тревожно оглянувшись. И присовокупил вполголоса: – Не к добру это…
– Давай только без этого! – одёрнул его Стас, сделав раздражённый жест. – Свои дурацкие комментарии держи при себе! В эту бредятину здесь никто, кроме тебя, не верит.
Однако, вопреки
