Линда Фэйрстайн - Костяной склеп

— Если вы нам это предлагаете, я с радостью приму это к сведению. Но сейчас я не собираюсь отвечать ни на один из ваших вопросов.

Выражение лица Арент стало таким же строгим, как и ее коричневый деловой костюм и туфли на низком каблуке.

— Здесь нет состава преступления на сексуальной почве, мисс Купер. Интимные отношения между мистером Калдером и его партнершей установились по взаимному согласию.

— Знаю.

— Тогда к чему вы затеяли это разбирательство? Какое отношение это имеет к вашему подразделению?

За меня мисс Арент ответил Майк:

— Тело женщины подверглось истязаниям. Она живет на Манхэттене, то есть на подведомственной мисс Купер территории. Что вам еще объяснить?

— Эта женщина сама согласилась на применение физического насилия.

После этих слов я уже не выдержала:

— В определении апелляционного суда четко прописано, что лицо не может давать согласия на применение пыток в отношении себя. Хотите процитирую? И я, так уж случилось, мисс Арент, его целиком и полностью поддерживаю.

Она потянулась к карману жакета и вытащила свою визитку.

— Вы, должно быть, не понимаете, в чем смысл садомазохизма. И нам бы хотелось помочь вам разобраться в данном вопросе.

Я не стала брать ее визитку, поэтому Арент просто оставила ее на столе.

— Вы можете определить степень боли и увечий, которые человеку под силу вытерпеть? — поинтересовалась я.

— Пока секс продолжает быть безопасным, пока люди занимаются им в здравом уме и по взаимному согласию, в этом нет ничего предосудительного.

— А по мне, сам факт, что ваши с Куп взгляды здесь расходятся, доказываем что в данной области нелегко определить «здравость ума», — покачал головой Майк. — Вы считаете, это нормально — пускать человеку кровь, сдирать с него кожу, оставлять незаживающие рубцы…

— Позвольте, а вы кто такой? — Арент уставилась на Майка, тыча ему свою очередную визитку. — Я представляю АЛЗСС — Американскую Лигу по защите сексуальной свободы. На сегодня в ней состоит более шести с половиной тысяч членов, живущих по всей стране. Хотите — признавайте этот факт, хотите — нет, но около пятнадцати процентов ваших друзей — каждого из вас, заметьте, — практикуют тот или иной вид садомазохизма.

— Говорите о себе, дорогуша. Я, мисс Купер и лейтенант предпочитаем простые физические радости. Никаких плеток, наручников или прижигания горячим воском.

Насупившись, Арент переводила взгляд с Чепмена на Веста.

— Кто из вас вчера вечером был в доме моего клиента?

— Я, — сказал Колин Вест.

— Вы откуда?

— Окружная полиция.

Затем она обернулась к Майку.

— А вы?

— Майк Чепмен. СЗУ.

— Это что такое?

— Секретное Зашифрованное Управление. Видите ли, мисс Арент, — произнес Майк, изучая ее визитку, — каждому хочется назвать свою организацию как-нибудь попривлекательнее. Я и для вашей придумал более подходящее имечко. Нынешнее наименование совершенно не отражает идеи лиги. Как вам Общеамериканский Союз Любителей Ласковых Ыстязаний. Можете смело именоваться ОСЛЛЫ. Ну как, звучит?

Я закусила губу, чтобы не расхохотаться, и повернулась к Весту. Баталья наверняка вскоре получит письмо с жалобой на мою нетерпимость к сообществу садомазохистов. Ну и ладно.

Арент уже пятилась к двери, спасаясь бегством от наступавшего на нее Майка.

— Мисс Купер сегодня будет страшно занята, — продолжал Майк. — Так что передайте своему клиенту, чтобы расслабился. Лейтенанту совершенно не в кайф надевать на него наручники. Пусть у Питера и случилась эрекция, когда ему вчера их надели, в ближайшее время снова доставлять ему такое удовольствие мы не намерены.

Арент, отвернувшись от Майка, обрушила весь пыл своей ярости на меня:

— Не думайте, мисс Купер, мы сумеем обойти вас в решении этого вопроса. Я добьюсь встречи с окружным прокурором!

Я прошла по коридору и открыла дверь в свой кабинет. Следом за мной зашел и Майк.

— Знаешь, для разнообразия я бы даже хотела посмотреть, как они меня будут обходить со своими вопросами. Может, тогда я бы смогла заняться нормальной работой, вместо того чтобы возиться с любым психом, который ко мне приходит. В этой стране, куда ни глянь, у всех несчастных и обиженных есть свои сторонники, только у полицейских и прокуроров их нет. Пусть Колин продолжает работать с пленками в конференц-зале. Ты вечером смог просмотреть личное дело Катрины?

Майк вытащил из папки несколько листов и положил их мне на стол.

— Хоть она и не отмечала время своего присутствия на работе, по этим компьютерным распечаткам вполне можно восстановить часы ее уходов из Клойстерс, когда ей нужно было работать в других музеях. Получается, что прошлой осенью она очень много времени проводила как в Метрополитен, так и в Музее естествознания. Ей выписали пропуска в оба музея с правом неограниченного доступа ко всем их коллекциям.

Почти весь следующий час у нас прошел за составлением графика работы Катрины прошлой осенью. Я сказала Майку о телефонном разговоре Джейка с миссис Герст, и, дождавшись полдесятого, мы ей позвонили и договорились о встрече. Связаться с богатой дамой в обход ее секретаря, который, собственно, и пригласил нас прийти к концу дня в арендованные миссис Герст апартаменты на Парк-авеню, нам не удалось, поэтому никакого личного впечатления о ней у нас не появилось.

Затем рабочий день покатился по привычной колее — телефонные звонки, какие-то бумаги, обсуждение с Майком и Сарой ближайших планов работы. В разгар нашей беседы в кабинет вошел Микки Даймонд со свежим номером «Пост», торчавшим у него из подмышки.

— Выяснил, что я просила? — Мне все-таки хотелось знать, кто дал утечку информации по делу Катрины.

— Есть две новости — хорошая и плохая. С какой начать? — Микки в ожидании уставился на меня.

— Только не с плохой. И еще как минимум месяц пощади меня от дурных вестей, — взмолилась я.

— Знаешь, а сегодня вид у тебя уже получше. Вчера ты бы просто наорала на меня. — Он протянул мне газету, и я, раскрыв ее, сразу наткнулась на фотоколлаж, занимающий полполосы. Голова Пьера Тибодо была присобачена к туловищу мумии из голливудских фильмов, а под ним заголовок в духе бульварной прессы: «НУ-НУ! МУЗЕЙНЫЙ БОСС ПОПЫТАЛСЯ УЛИЗНУТЬ».

Я пробежала глазами статью, в которой внезапную отставку директора музея автор связывал с найденным в гробнице трупом молодой женщины.

— Просто класс, Микки, — не удержалась я. — И главное, с каким достоинством написано.

— На самом деле это не я писал. Будь автором я, в статью обязательно вошли бы твои комментарии.

На самом деле, мэтр криминальной журналистики так отшлифовал этот прием, что Баталья мог совершенно не волноваться о том, что сотрудники его ведомства нарушат правило о неразглашении подробностей расследуемых ими дел.

— Что мне полагается в обмен за инициатора утечки? — поинтересовался Микки.

— Что тебе полагается? — переспросил Майк, оторвавшись от чтения статьи о Тибодо. — Неужели нельзя бескорыстно поделиться нужной информацией? Считай, что, когда в следующий раз какой-нибудь богатенький ублюдок сознается, что замочил свою супружницу, с тобой мы свяжемся раньше, чем с Лиз Смит.

— Да не скажу я ничего такого, чего бы ты, Алекс, уже не знала. Просто Пэт Маккинни в очередной раз тебе напакостил.

— Только не говори, что он придумал новый способ.

— Эллен Гюншер его подруга? — уточнил Микки.

— Да, она незаменимый член нашей замечательной команды.

— Знаешь, кто ее мать? Точнее, кем она была?

— Нет, а что, должна?

— Ее мать, Даниэлла, работала телевизионной ведущей. Вроде твоего Джейка, правда, ей было далеко до его популярности. Но она уже давненько не работает в этой должности. Проявила непрофессионализм, позволила себе человеческую слабость, говорят, разрыдалась в прямом эфире, комментируя какое-то событие. Она слывет весьма неуравновешенной дамой. А сейчас Даниэлла готовит какое-то новое общественно-политическое шоу. Из своего источника я узнал, что звонок по твоему делу поступил от помощника Даниэллы Гюншер. Будто бы перед тем, как выйти с этой новостью, ее редакция захотела проверить, мы в курсе этого или нет.

— Мои извинения по поводу Джейка, — сказал Майк.

— Если хочешь знать мое мнение, — добавил Микки Даймонд, направляясь к двери, — то ручаюсь, что у Даниэллы при ее нынешнем статусе помощника в помине нет. Скорее всего, твой дружок Маккинни позвонил сам под ее прикрытием, чтобы таким образом и на прессу все стрелки перевести, и добиться, чтобы его звонок непременно заметили. Ты этому парню явно не нравишься, Алекс.

— К моей превеликой радости, Микки.

Сообщение Микки лишь подтвердило мои собственные догадки, однако поделиться с Батальей я этим не могла. Он и слышать не хотел о наших с Маккинни столкновениях, так что эту информацию мне придется приберечь до лучших времен.