Энди Макнаб - Браво-Два-Ноль
Я не смел пошевелить руками, опасаясь впустить под одежду холод. Мы вынуждены были двигаться быстро, чтобы наши тела вырабатывали как можно больше тепла. Вокруг простиралась унылая местность. Практически полная темнота оглашалась лишь завыванием ветра. Казалось, мы находились на другой планете, причем были на ней единственными живыми существами.
Мы упорно шли на север, опустив головы, с посиневшими от холода лицами. Время от времени вдалеке появлялся свет фар проезжающей машины, что указывало на грунтовую дорогу. Местность снова начала меняться; плотный песок опять уступил место скальным основаниям и глинистым сланцам. То и дело встречались окопы, вырытые бульдозерами для танков, которые могли, спрятавшись «по брюхо», вести из них огонь. Все они, заполненные водой со льдом, были старыми.
Мы спустились вниз футов на двести. Всем нам приходилось очень плохо. Выглядывая из-под платка, я думал, что если погода вскоре не улучшится, нас ждет верная смерть.
Мы пересекли дорогу и прошли еще километра три, когда я решил возвращаться назад. Ледяной ветер должен был нас убить. Мы спотыкались, нас била дрожь, мы начинали «отключаться», терять чувство реальности. Если прямо сейчас ничего не предпринять, это будут последние наши ощущения. Следующей стадией станет кома. Мы решили снова пересечь грунтовую дорогу и вернуться еще километра на два до пересохшего русла реки, которое, насколько я запомнил, проходило параллельно дороге. За всю ночь мы встретили только одно это место, которое могло дать хоть какую-то защиту от ветра. Если мы в самое ближайшее время не вернемся туда и не устроимся, от нас ничего не останется.
Мы повернули назад, выбрасывая соображения тактики в буквальном смысле на ветер. Скрытность теперь отступила на задний план. Сейчас мы думали только о том, как бы спастись. Дотащившись до рва, мы свалились на землю и сбились в кучку. Хуже всех дела были у Марка, но помощь требовалась всем. Мы с Бобом навалились на него, согревая его теплом своих тел. Динджер и Быстроногий попытались согреть друг друга. Мы решили вскипятить воду. Это вопиющее нарушение всех правил — кипятить воду ночью, но и что с того? Если ты умер, тебе уже все равно. Так что лучше рискнуть и дожить до следующего дня. Если нас не обнаружат, можно надеяться, мы пойдем на поправку. Если обнаружат, мы или прорвемся, или погибнем. Ну а если мы не рискнем, то нас можно будет считать покойниками.
Мы приготовили две кружки чая, одну за другой, и пустили их по кругу. Нам удалось влить горячий напиток Марку в рот. Он бормотал что-то бессвязное, определенно теряя сознание. Я всерьез испугался, что нам всем суждено умереть.
Мы провели во рву пару часов, просто пытаясь согреться, сбившись в большую кучу. Нам стало немного лучше. Мне не хотелось трогаться в путь, потому что мы замерзли и промокли. Но все понимали, что надо идти дальше, иначе мы ничего не добьемся. В конце концов наша задача состояла в том, чтобы не попасть в плен.
Нам приходилось беспокоиться о трех факторах: погоде, нашем физическом состоянии и неприятеле. Характер местности не позволял укрыться от ветра, который доставлял нам столько неприятностей. В какую бы сторону мы ни направлялись, чем бы ни занимались, ветер был всегда. Наше физическое состояние могло бы быть еще хуже, но ненамного. Мы собирались оставаться в пересохшем русле, укрываясь от ветра, до тех пор пока он не прекратится и погода не улучшится. Но как долго это продлится? Рано или поздно также обязательно встанет проблема воды. И чем дольше мы будем терпеть, тем более серьезной будет проблема.
Неприятельских войск в данном районе оказалось значительно больше, чем нас заверяли. Если нас обнаружат, ответные действия будут предприняты очень быстро, потому что иракские войска здесь, совсем рядом. Поймут ли они, обнаружив наш БЛ, что мы скрываемся где-то здесь?
Нам нужно было двигаться, но в каком направлении? Сначала на север, затем на запад, — в пользу этого говорило то, что мы будем оставаться вне зоны снежного покрова. Против — то, что в этом случае нам придется дольше находиться на ветру, притом мы будем ближе к реке, ближе к обжитым местам, и, следовательно, нам будет труднее сохранять скрытность. Если направиться прямо на северо-запад, мы снова вернемся в снег, но в этом случае наш путь получится короче, а шансы сохранить скрытность повысятся. Нам придется подняться на высоту приблизительно 1100–1200 футов, но затем мы спустимся до высоты футов 600, и так будет продолжаться до самой границы. Кроме того, если наше физическое состояние не станет хуже, мы сможем проделать этот путь за одну ночь.
Однако в какую бы сторону мы ни направились, от ветра нам пощады не будет. Поэтому лучше не терять время. Если у нас ничего не получится, можно будет просто вернуться и обдумать все заново. Мы достигли такой стадии, что если не начнем двигаться немедленно, нам просто не хватит времени. Чем дольше мы будем тянуть, тем меньше ночной темноты у нас останется на то, чтобы перевалить через возвышенность. Нам предстояло протопать добрых километров двадцать-двадцать пять, так что нужно было собираться и трогаться в путь.
Пересохшее русло тянулось на северо-запад, и мы решили воспользоваться им по двум причинам. Во-первых, оно обеспечивало определенную скрытность; во-вторых, оно хоть как-то защищало от ветра. Единственный недостаток заключался в том, что русло могло вывести нас на какой-нибудь военный объект. Поскольку канава — отличный способ приблизиться незаметно, она в этом случае наверняка окажется надежно защищена наблюдением и огнем. Однако мы были готовы рискнуть.
Времени было около полуночи, и мы находились в пути примерно два часа. Нам приходилось двигаться в боевом порядке, так как мы видели в этом районе большое количество машин. Двигаться так медленно — плохо, потому что в этом случае никак не удается согреться; однако зато не забредешь туда, откуда нельзя будет выбраться.
Первым шел Быстроногий. Следом за ним шел я, потом Боб, Марк и Динджер. Мы двигались по пересохшему руслу, но я все время ориентировался по компасу, проверяя, что оно ведет нас в более или менее правильном направлении. Остальные ребята прикрывали сектора наблюдения. Холод по-прежнему стоял жуткий, но поскольку мы двигались боевым дозором, наши головы были заняты другими мыслями.
Почва снова сменилась на глинистые сланцы. Это создало дополнительную головную боль, так как шаги наши теперь звучали громко, но в кои-то веки завывающий ветер был нам на руку. Небо прояснилось, на западе появилась луна в три четверти, плюс для ориентирования на местности, но минус для скрытности. Тучи унесло, но стало еще холоднее.
Характер местности начинал меняться. Вокруг по-прежнему простиралась равнина, но теперь время от времени поверхность плавно поднималась, образуя холмы, тянувшиеся метров на триста-четыреста. Пересеченная местность хороша для обеспечения скрытности, и наше настроение несколько улучшилось. Наконец унылый плоский стол начал меняться в нашу пользу, уступая место возвышенности.
Расстояние между разведчиками определяется условиями освещения. В идеале оно должно быть как можно большим, чтобы, если неожиданно попасть под неприятельский огонь, не все были бы скошены одной очередью. Однако на самом деле нужно искать компромисс между этим соображением, а также тем, что необходимо видеть впередиидущего человека. Мы двигались на расстоянии метра четыре друг от друга.
Мы не говорили. Вся связь поддерживалась сигналами рук, а также повторением движений головного разведчика. Если тот останавливается, идущий следом тоже останавливается, и это волной распространяется по всей цепочке. Если головной разведчик опускается на колено, все остальные также опускаются на колено. Каждое действие выполняется очень медленно и очень осторожно, ибо быстрое движение может вызвать шум.
Быстроногий внезапно застыл на месте.
Все остальные тоже тотчас же остановились. Мы прикрывали свои сектора наблюдения, пытаясь увидеть то, что увидел Быстроногий. Справа от нас был оазис — в темноте можно было рассмотреть верхушки деревьев. Ни света, ни движения. Слева от нас, меньше чем в ста метрах, начиналась возвышенность. На вершине показались силуэты двух человек. У обоих в руках были «длинные» — оружие с длинным стволом.
Быстроногий начал очень медленно опускаться на колено, на дно русла. На нашей стороне был ветер, дующий в нашу сторону, а также то, что двое незнакомцев издавали много шума. Однако из того, что мы увидели только двоих, вовсе не следовало, что рядом не скрываются еще двести. Определенно ничего нельзя было сказать. Медленно и осторожно мы укрылись в пересохшем русле.
Могут ли это быть двое потерявшихся членов нашей группы? Ветер приносил обрывки разговора; я напряг слух, пытаясь разобрать знакомый голос или какие-то слова. Однако Винс, Стэн или Крис ни за что на свете не допустили бы, чтобы их силуэты вырисовывались на фоне звездного неба, и уж тем более они не стали бы разгуливать, разговаривая вслух, ведь так? Я не находил себе места от отчаяния. Мне очень хотелось верить, что это наши товарищи и мы сможем каким-нибудь образом с ними соединиться.
