Том Вуд - Киллер
– Я польщен.
– Не нужно сарказма.
Виктор не среагировал на ее замечание.
– А какое отношение имеете вы ко всему этому? Вас-то почему хотят убить?
– Я – часть цепочки. Операция провалилась, вы живы, флешку они не заполучили, и теперь им нужно обрубить все концы, провести зачистку.
– Виновна в соучастии?
– Что-то в этом роде.
– Но они вас пока не достали.
– Я не предоставила им возможности.
– Все-таки, почему вы вызвали меня сюда?
Женщина переступила на пару шагов левее. Возможно, просто от волнения. Виктор смотрел на нее. Свет лампы высвечивал ее скулы, плясал на полных губах.
– Потому что мы можем помочь друг другу.
– В чем?
– В том, чтобы остаться живыми.
– Надеюсь, вы не предлагаете передать им флешку с тем, чтобы они оставили нас в покое?
– Разумеется, нет.
– Тогда что?
– Мы удалим наших врагов.
Ему захотелось спросить: куда? Есть люди, которым не нравится слово «убить». Они предпочитают глупые эвфемизмы. Виктор полагал, что это помогает им крепче спать.
– И как же мы намереваемся сделать это? Я не могу перестрелять все ЦРУ, у меня патронов не хватит.
– Убийство Озолса не было санкционировано официально, это был классический «черный мешок». Кто-то заказал Озолса, кто-то исполнил заказ, но организация в целом об этом не знала.
– Почему вы так думаете?
– По множеству причин. Начиная с того, как меня привлекли к этой работе. Некий аноним позвонил мне и назначил встречу. Мне не было сказано, на кого или с кем я буду работать, не названа и цель работы. Мне не следовало этого знать. Затем то, что привлекли вас, наемного убийцу, не имевшего до этого связей с Конторой. Будь это задание официальным, им в случае провала операции не было бы нужды убивать ни вас, ни моего руководителя, ни меня. Они просто использовали бы для нее своих людей или известных наемных убийц. Те, кто на деле стоят за всем этим, не хотят, чтобы все ЦРУ знало об их делах.
– Стрелки, что охотились за мной в Париже, были частными лицами, – сказал Виктор. – Они не знали, на кого работают.
– Совершенно верно.
– А затем я столкнулся с американским киллером у себя дома.
Виктор не сказал, где это было. Это не имело большого значения, а он не хотел заводить привычку без надобности раскрывать личную информацию.
– В Швейцарии, я знаю, – сказала женщина.
Тот факт, что она знала, ошеломил Виктора, но он не подал вида.
– Это должен был быть наемник, а не оперативный работник, – продолжила она.
Ее голос звучал убедительно, хотя она и не раскрывала себя. Виктор верил ей. Говорить ей о том, что поначалу он был о ней противоположного мнения, не было надобности.
– Вы уже заморозили их стрелков в Париже, – сказала женщина, употребив еще один глупый эвфемизм. – Поэтому им пришлось пойти на риск и послать кого-то к вашему дому, чтобы завершить работу. Они не могли допустить того, что вы исчезнете раньше, чем они соберут новую банду убийц.
Виктор кивнул, принимая ее истолкование событий.
– Это значит, что хотя бы бóльшая часть Конторы нас не ищет.
– Пока не ищет. Но в любой момент может произойти что-то, что вскроет всю картину. Бойня в отеле привлекла слишком много внимания. Я уверена, что в ЦРУ есть люди, официально интересующиеся всем этим. Плюс в деле участвуют Франция и Швейцария. Тучи сгущаются помимо желания тех, кто хочет нашей смерти.
– Итак, нам нужно добраться до них раньше, чем они доберутся до нас.
– Вот именно.
– Но как?
Женщина внимательно посмотрела на Виктора.
– Так вы со мной?
– Я думаю об этом.
01:5 °CЕТ
Виктор стоял так, что мог, не поворачивая головы, видеть и входную дверь квартиры, и дверь в кухню. Женщина собиралась налить себе стакан воды. Он слышал, как она открыла посудный шкафчик, затем через четыре секунды послышался звук льющейся воды. Струя билась о металлическую раковину. Если звук не изменится еще четыре секунды, он войдет в кухню и посмотрит, что женщина делает. Через три секунды он услышал, как наполняется стакан.
Одна часть существа Виктора говорила ему, что каждая минута, проведенная с этой женщиной, увеличивает опасность для него. Она уже подставила его однажды. И он не мог быть уверен, что она не подставит его еще раз. Он знал, что ему следовало бы просто убить ее и покончить с этим. Он всю жизнь управлял риском, и охранительная часть его существа вопила, что риск слишком велик.
Но большое значение имела и другая сторона. В ходе одного разговора он узнал от этой женщины больше, чем смог узнать сам за несколько дней. При этом еще оставались вещи, которых он не знал или не понимал. Ему нужно выслушать все, что она может сказать ему, и только после этого решить, убивать ее или нет. Не из мести – месть ничего не значила для него, а ради собственной безопасности. Она слишком много понимала о нем. Знала она это или нет, но вопрос в разговоре стоял о ее жизни.
Женщина вернулась. Она сделала глоток воды и поставила стакан на стол.
– Так, до чего я дошла?
– До «черного мешка».
– Сначала я думала, что операция была просто несанкционированной. Но я не предполагала, что она была совершенно нелегальной, иначе я никогда не согласилась бы в ней участвовать. Хотя теперь это нам на пользу, поскольку это значит, что нам противостоят всего несколько человек. И пока дело будет обстоять именно так, у нас будет возможность что-то сделать.
– Например?
– Если им нужно нас убить, чтобы оборвать все связи между ними и убийством Озолса, то это же относится и к нам. Нужно найти тех, кто затеял это дело, и всех, кто знал о нем. Возможно, всего двух или трех человек. Отрезать голову, и тело умрет.
– Когда вы говорите «мы», вы имеете в виду меня, верно?
– Но я помогу вам найти их, – сказала женщина. – Пока мы не знаем, кто они, я общалась только с одним человеком – своим руководителем, но они уже убили его. Однако я могу установить, кто стоит за этим.
– Каким образом?
– Мы отследим движение денег.
– Поясните.
– Деньги всегда оставляют след. Деньги на оплату вашего парижского задания были перечислены на ваш счет в швейцарском банке с другого анонимного счета, которым распоряжалась я. И на мой счет они были перечислены, как вы можете догадаться, еще с одного анонимного счета.
– Как это может помочь нам? Счет мог быть открыт исключительно для убийства Озолса.
– Это не тот случай.
– Как вы можете быть уверены?
– Я же работала на них, забыли?
– Забыл. Так что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что и вы работали на них.
– Я на них не работал.
Он хотел выжать из нее всю правду.
– Я – фрилансер, я работаю на частных заказчиков. И я не люблю игр. Просто скажите мне.
– Я говорю вам, что Озолс – не первая работа, которую вы исполнили для них. За последние три месяца вы через меня выполнили еще три заказа для ЦРУ.
– Не может быть!
– Полагаете, я лгу? Зачем мне это?
У него не было ответа.
– Я три раза была вашим посредником, каждый раз представляясь другим лицом, играя другого персонажа. Перед Озолсом была работа в Швеции, где вы убили торговца оружием. А перед этим – работа в Саудовской Аравии. Продолжать?
Виктор смотрел в сторону.
– Вот, значит, как было найдено мое жилище, – сказал он больше самому себе, чем ей, поняв теперь, как было дело. – Другие заказы были ложными целями для того, чтобы выследить меня.
– Не совсем. Это были официальные объекты и притом очень скверные люди. Но заказы действительно были прикрытием для слежки. Даже только для того, чтобы составить один плохонький ваш фоторобот, понадобилось провести три тщательно спланированные операции. Но мы узнали, где вы живете.
В ее голосе была доля гордости, заставившая Виктора заскрипеть зубами.
– Никто не ожидал, что это займет так много времени. Вы оказались лучшим конспиратором, чем кто-либо ожидал.
Виктор покачал головой.
– Ну и люди.
– Не смейте! – она выглядела по-настоящему рассерженной. – Не забывайте, вы – наемный убийца, и у вас нет никакого права осуждать других.
Виктор вынужден был признать ее правоту. А она продолжала:
– Не думайте, что мне приятно быть здесь. Мне дьявольски тошно находиться рядом с кем-либо вроде вас.
– Не ругайтесь.
– Что?
– Я сказал, не ругайтесь.
Женщина уставилась на него:
– Не ругаться? Почему бы, черт возьми.
Меж бровей Виктора пролегла складка.
– Это богохульство.
Женщине понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что Виктор говорит серьезно. Но она взяла себя в руки.
– Давайте условимся: не вам указывать мне, что говорить, а чего не говорить.
– Я просто сказал. Примите это к сведению.
Женщина нахмурилась.
– Похоже, вы забыли, что я не работаю на вас. Мы работаем вместе, а значит, ни вы не указываете мне, что делать, ни я вам. Вы поняли меня?
