Колин Маккалоу - Плотский грех
– Когда ты понял, что случится с тобой, если я уеду?
– Даты даются мне тяжело, Джесс, это не изменилось. Некоторое время назад – вот все, что я могу сказать.
– Но ты осознаешь, что произойдет?
– Конечно. Если ты уедешь только на выходные, мне дадут дозу успокоительного и запрут в моей комнате здесь, в ХИ. Если на более долгий срок, я отправлюсь обратно в Психушку. Там меня не обижают, но я ее ненавижу.
– Ты знаешь, зачем это делается?
Аквамариновые глаза презрительно блеснули.
– Я не идиот, Джесс. Если тебя нет поблизости, они беспокоятся, что я могу вернуться к Прежнему-Уолтеру.
– И что ты об этом думаешь?
– Прежний-Уолтер мертв. Они тоже это знают, но это знание не может убить их страх перед Прежним-Уолтером. Он был скверным человеком.
Не в силах удержаться, доктор широко улыбнулась – в этой улыбке была смесь любви и восхищения, настолько переплетенная с самодовольством и самолюбованием, что она не могла вполне определить, где одно переходит в другое.
– Уолтер, ты делаешь огромные успехи! – воскликнула она. – Ты делаешь умозаключения, причем правильные! Это проводящие пути, которые ты открыл в себе, и они логичны. Возможно даже, что эти новые открытые тобою самим пути этичны. В тебе осталась сколько-нибудь любви к прежнему Уолтеру? – Джесс произносила эти два слова как существительное, определяемое прилагательным, не ведая, что для Уолтера это было состоящее из двух частей имя собственное.
– Прежний-Уолтер не заслуживает даже презрения, – сказал он, находя применение этой вычитанной в книге и высоко им оцененной фразе. – Впрочем, у меня есть для него лучшее имя.
– В самом деле? Могу я его узнать?
– Уолтер Безмозглый. Он принадлежит Психушке. Уолтер Мозговитый принадлежит ХИ, даже если ты будешь находиться в Бостоне.
– Я тоже так думаю, и на этом этапе твоей карьеры, Уолтер, полагаю, экспертная группа проголосует за то, чтобы оставить тебя в ХИ. Насколько ограничат твою свободу – от изоляции тебя в твоей комнате до накачивания лекарствами, – этого я не могу предсказать, но возможно, такой вердикт вынесут только в случае крайней необходимости. А такой необходимости не будет, не правда ли?
Расслабленная поза Уолтера не изменилась, и взгляд был прочно зафиксирован на ее глазах; не отводя взгляда, он вздернул подбородок.
– Я стараюсь оставаться на моей дорожной карте, Джесс, по-настоящему стараюсь. Если, подходя к развилке, я могу распознать, которую дорогу будет правильнее выбрать, я ее выбираю, даже когда другая дорога выглядит очень привлекательной. Вот тогда я говорю себе, что по-настоящему контролирую ситуацию.
– Кто такой этот «я»?
– Этот ум. Этот Уолтер Мозговитый.
– А как ты называешь прежнего Уолтера?
– Уолтер Безмозглый. Не-Уолтер.
– Ты ведь не должен ограничивать свою речь, верно?
Эмоционально он не отреагировал на этот вопрос, но логика в ответе присутствовала.
– Это так, – сказал Уолтер. – Я могу говорить о себе на более высоком уровне – о том, кем я был, о том, кто я есть, о том, кем я буду. Но я всегда чувствую, что для других людей лучше говорить проще. Если бы я стал разглагольствовать в нейроанатомических терминах, я бы снова перепугал людей, еще хуже прежнего. Я неправ, что так думаю?
Он только что продемонстрировал ошеломляющий прорыв, но также показал, что тут нет ничего особенно нового. То ли Джесс уделяла ему мало внимания, то ли он развивался быстрее, чем она ожидала. Тем временем он ожидал ответа на свой вопрос.
– Нет, Уолтер, ты прав. Твой инстинкт упростить свои высказывания правильный, мой друг. Даже наш мир не вполне готов к восприятию Уолтера Мозговитого.
– Ари захочет запереть меня в моей комнате в ХИ.
– Не Ари это решать, – твердо сказала Джесс. – Решающее слово принадлежит мне, а я говорю, что тебе следует разрешить свободно перемещаться во время моего отсутствия. Однако если после того как я уеду в Бостон, Ари, Фред и Мойра сочтут необходимым тебя запереть, мне нужно сейчас получить от тебя заверение, что ты подчинишься.
Уолтер кивнул, выслушивая неприятную часть высказывания доктора; губы его при этом были твердо сжаты, но лицо выражало спокойствие.
– Моя карта достаточно расширилась для того, чтобы понять, что ты имеешь в виду. Я не хочу, чтобы меня запирали, но я понимаю необходимость этого. Да, я подчинюсь беспрекословно.
– Этого не потребуется, Уолтер.
Он продемонстрировал еще один ошеломительный прорыв.
– Прежний Ари был классным парнем, но теперь его нет. Есть новый Ари, а новый Ари родился после женитьбы на Роуз Комптон. Роуз слабачка, ты совершила ошибку, когда назначила ее старшей медсестрой. Обычно ты не покупаешься на подхалимство. Но, быть может, то, что Роуз женщина, делает ее подхалимство трудноразличимым для тебя. Роуз хочет двух вещей. Во-первых, она хочет дискредитировать тебя, а наилучший способ этого добиться – показать всем, что я не излечился, что я чудовище. Второе – это чтобы Ари стал директором Института.
У Джесс перехватило дыхание, она заметно напряглась. «Боже мой! – подумала она. – Как много новых путей он открывает и куда они ведут? Он только что сообщил мне, что я попалась на удочку профессиональной конфиденциальности, и он абсолютно прав. Тем не менее он назвал Роуз слабачкой! Опять он прав: только слабый человек станет вынашивать такой ничтожный замысел.
Слабачка. Где он подцепил это слово? Неужели я проглядела в нем какие-то микрокластеры подкоркового серого вещества, о существовании которых никто и не подозревает? Старая история про интеллектуальные способности…
Я в этой области лучшая в мире, но насколько я хороша? Ох, Уолтер, Уолтер, оправдание моей жизни, мой триумф! Все, что мне нужно, это еще один такой же, как ты, чтобы повторить процедуру, и весь мой мир преклонит колена. Не подведи меня!»
Доктор приостановила наплыв мыслей, чтобы еще раз оценить своего подопечного. Не злость ли стала результатом таких умозаключений? Если Уолтер злится, тогда его прогноз резко понижается в цене. Но злости не было, ни на йоту. Скорее он демонстрировал к интригам Роуз некий клинический интерес.
– Ари не займет твое место, Джесс, – категорично заявил он.
– Почему?
– Он не дотягивает до твоего класса, и всем, кроме Роуз, это уже известно. Что самое главное, об этом известно и Ари.
– Ты совершенно прав, Уолтер.
– По крайней мере, я увижу тебя сегодня за ужином.
У Джесс вытянулось лицо.
– О, Уолтер, я не могу! Сегодня я ужинаю в другом месте. Но я буду здесь за завтраком завтра в семь.
Ужин в тот вечер проходил на квартире у Делии и состоял из пиццы, салата и бутылки охлажденного игристого вина.
– Винные снобы скажут, что «Коулд Дак»[46] барахло, – жизнерадостно сказала Делия, разливая вино из бутылки, по форме напоминающей бутылку шампанского, – но мне оно действительно нравится – сладкое, шипучее, чистый Китс[47].
Джесс настороженно смотрела на подругу.
– Не надо пытаться соблазнить меня Китсом. Я с тобой согласна и люблю «Коулд Дак», как бы ни принижали его снобы.
– Ты когда-нибудь пробовала вино из бутылки стоимостью в тысячу долларов?
– Никогда, – прищурилась Джесс.
– Мы однажды расследовали кражу тысячедолларовой бутылки вина, – задумчиво говорила Делия. – Один человек купил ее на аукционе и вовсе не собирался ее пить. Моя личная теория на этот счет… это было мое первое дело в Холломане – так вот моя теория состояла в том, что он просто позволил себе увлечься на аукционе, как это бывает с людьми. Он определенно не был винным коллекционером!
– О, если б кубок чистой Иппокрены, искрящийся, наполненный до края!..[48] – воскликнула Джесс.
– Что-что?
– Вот как твой Китс действует на людей, ха-ха-ха!
– И он тоже. Но сейчас речь о бутылке вина стоимостью в тысячу долларов! – напомнила Делия, слегка раздосадованная. – Так кто же похитил вино?
– Его жена вылила его в говядину по-бургундски, – предположила Джесс.
На лице Делии нарисовалось отвращение.
– С тобой неинтересно играть!
– Держу пари, брак на время пошатнулся.
– Нет, он был слишком милый парень. – Делия покосилась на Джесс. – Однако немного шутливой болтовни пошло тебе на пользу. Ты выглядела очень озабоченной, когда пришла, Джесс.
– Я и чувствовала себя так же, но небольшая порция Делии и «Коулд Дак» меня вылечила.
– Ты можешь говорить об этой проблеме?
– О да. Национальный институт здравоохранения включил меня в свой список инспекторов неких заявок на получение субсидий. Меня в последнюю минуту выдвинули на замену в комитет, так что завтра утром я отправляюсь в Бостон. Это перечеркивает мой график работы, но главная проблема не в этом. Главная проблема – Уолтер.
Делия выстроила на краю тарелки линию из оливковых косточек.
– Я сменю свою пиццерию. Косточки! Только этого не хватало! И в чем же состоит угроза, связанная с Уолтером?
