Гарри Стейн - Серебряная пуля
«Меня беспокоит спасение жизни реальных женщин, — сказал Стиллман репортеру, — а правительство слишком часто вкладывает деньги в разные фантазии. И мы удивляемся, почему у нас нет искомых результатов».
Логан позвонил другу.
— Я не думаю, что это предмет для беспокойства. Просто этот ублюдок выпускает пар.
— Неужели? — Рестон был в отчаянии и не очень верил словам Логана. — Ты правда так думаешь?
— Джон, еще раз прочитай, и повнимательнее.
На чем Логан сосредоточился, так это на вполне ясной цели атаки. Соединение Q. Оно не называлось, и никто бы даже не предположил, что недовольство Стиллмана вызвало лекарство, имеющее отношение к АИРу.
Логану стало совершенно ясно, что руки Стиллмана связаны. Он не мог рисковать имиджем института, который якобы так далек от мелочности, склок, он — бастион вдохновения и надежд, где мужчины и женщины выполняют волю Господа. В конечном счете, именно этот имидж института обеспечивал отличное финансирование, а значит, это касалось и всех них, занятых в этом деле.
* * *Пока команда соединения Q ожидала за дверями конференц-зала на третьем этаже административного здания, уверенность Логана росла. Обмениваясь приветствиями с членами комитета, входившими в зал, молодые ученые чувствовали, что попали в общество пэров.
Они даже побеспокоились о внешнем виде. Под руководством Сабрины купили ради такого случая новые костюмы, традиционного покроя, но и не самые дешевые, почти как ее итальянский, темно-серого цвета в тонкую полоску.
Логану доверили представлять всю команду, и он должен был изложить членам комитета основные положения документа, только что ими прочитанного.
Из семи человек, входящих в комитет, с четырьмя Логан уже был накоротке — доктором Лореном Ростокером из хирургической онкологии, доктором Бренданом Херлихи из медицинского отделения, доктором Манелло из радиационной онкологии и с Мэрилин Леннокс, представлявшей службу медсестер. Остальные трое не были медиками, но представляли те сферы, с которыми медицинские учреждения должны сотрудничать. Среди них биоэтик из университета Джорджтауна, священник епископальной церкви из Анандейла, штат Вирджиния, и некто по имени Мэрион Уинстон из службы заботы о пациентах. И ему показалось хорошим предзнаменованием, что эта женщина приятного вида представилась им и каждому пожала руку, пожелав удачи.
Комитет заседал за закрытыми дверями не более пятнадцати минут, обсуждая в общих чертах курс лечения, потом молодых исследователей пригласили войти.
— Ну что ж, — начал Херлихи из медицинского отделения, он председательствовал, сидя во главе стола, — я сразу же должен сказать, что в этой идее много интересного. — Он остановился, ожидая, пока приятные слова дойдут до слушателей. — Однако, как вы понимаете, мы можем одобрить весьма ограниченное количество протоколов, и только отвечающих самым строгим критериям не только с точки зрения науки, но и с точки зрения этики. — Он кивнул в их сторону. — Ну а теперь, я полагаю, доктор Логан выскажется от имени бригады?
— Да, сэр.
Логан пересел на стул у противоположного конца длинного стола и улыбнулся.
— Дамы и господа, от имени моих коллег и от меня лично я хотел бы поблагодарить вас за время, которое вы нам уделили, и за ваше внимание. Я мало что могу добавить к тому, что вы уже знаете. Мы предлагаем использовать соединение Q для метастазирующего рака груди во второй фазе лечения. И, чтобы получить достойную статистику, мы полагаем, что нам нужны сорок пациентов на двенадцать месяцев…
Он как бы повел слушателей по тайнам соединения Q, чтобы каждому члену комитета, даже не медику, стало ясно, что это за лекарство.
— Я не претендую на то, чтобы заявить: мы знаем о действии этого лекарства больше, чем нам известно на самом деле, — сказал он, завершая свою речь, считая, что выбрал правильный тон — почтительный и искренний. — Но то, что мы уже наблюдали, — бесспорно. Совершенно очевидно, что лекарство способно блокировать чувствительные окончания на поверхности клетки и тем самым не давать опухоли прорастать дальше. Но самое удивительное то, что это лекарство существовало, но его никогда не использовали для тщательно контролируемого клинического лечения именно против этой болезни. Вот ситуация, которую с вашей помощью мы хотели бы исправить. Спасибо за внимание.
— А что насчет вашего документа?
Это была Уинстон, представительница службы заботы о пациентах.
— Простите?
— Ваша позиция зиждется на том, что документ отвечает нуждам женщин, которых вы намерены подвергнуть лечению? Он что, хорош для них?
Логан колебался. К чему она клонит?
— Мы думаем, что этот документ демонстрирует то, что и должен продемонстрировать, — наконец проговорил он. — То есть он дает сценарий развития нашего дела.
— Разве? Доктор Логан, как вы сами признались, лекарство очень токсично. Я не врач, но из достоверных источников знаю, что вы и близко не подошли к тому, чтобы рассказать нам обо всех возможностях побочных явлений. Вы не упомянули о возможности кровоизлияния в мозг, сердечного приступа.
Итак, эта женщина показала свое невежество. Из всех возможных побочных явлений вероятность названных ею была бесконечно мала. Однако Логан заволновался, что она может своим вопросом подстегнуть других. Ведь, следуя инструкциям Шейна, в последнем, окончательном варианте проекта предложения они лишь слегка коснулись возможных побочных явлений. Ему вдруг стало жарко.
— Мисс Уинстон, я не думаю, что возможно то, о чем вы говорите.
— Суть в том, доктор, — заговорил биоэтик, — что многие из нас отлично понимают — чем менее скрупулезны исследования, тем менее изучена отрицательная сторона лекарства.
В его тоне Логан услышал надменность, взбесившую его. Какого черта, откуда этот человек, который никогда в жизни не прикасался к больному, может знать о тщательности исследования? Он чувствовал, что почти готов кинуться через стол и вцепиться ему в горло.
— Что ж, — его голос звучал ровно, — все, что я могу сказать вам, так только то, что мы очень много над этим работали. Конечно, мы могли бы продолжить и перечислить другие побочные явления, но лишь чисто абстрактно. Суть в том, что надо как можно больше узнать об этом лекарстве.
— Понимаю, — сказала Уинстон, — и вы намерены использовать пациентов в качестве подопытных кроликов.
— Нет, я этого не говорил, это нечестно. — Логан остановился и внутренне собрался. — Ведь некая степень неопределенности всегда присутствует при испытании нового лекарства?
Он с надеждой посмотрел на медиков вокруг стола, на хирурга, радиолога и медсестру. Конечно, они на его стороне, но никто не произнес ни слова в его поддержку.
— Доктор Логан, — продолжала Уинстон, и ее голос звучал угрожающе, — мы ведь этот вопрос поднимаем не в вакууме. Всех нас должно беспокоить то обстоятельство, что наше общество за последние несколько лет уже не раз сталкивалось с такими врачами, которые больше заботились о своей репутации, чем о здоровье пациентов. Честно говоря, в вашем случае нас бы меньше волновали эти вопросы, если бы не некоторые аспекты вашей личности, привлекшие внимание собравшихся.
Он попытался улыбнуться.
— Мисс Уинстон, право, я не понимаю, о чем вы говорите.
— Вас хоть как-то заботит Рочелл Боудин, пациентка института?
Логан почувствовал, как в животе у него что-то напряглось и его затошнило. Он тайком взглянул на Леннокс, но та смотрела вниз, делая какие-то пометки в блокноте.
— Да, я один из врачей, которые помогают лечить Рочелл Боудин.
— Из вашего ответа я уяснила, что вы прекрасно понимаете свою ответственность.
— Да. Я бы сказал, что даже слишком понимаю.
— Если честно, то пациентка не разделяет подобного мнения. Я лично беседовала с миссис Боудин. — Уинстон с мрачным триумфом потрясла записной книжкой. — Может быть, вам интересно узнать, что она говорит о вас? Вот послушайте. Она описывает вас так: «Самый равнодушный врач, которого мне довелось встретить в институте». Она говорит, что вы хронически безразличны к ее нуждам. И еще, снова цитирую: «Я чувствую, что он только хочет меня использовать». Она также полагает, что вы редко, а может, вообще никогда не говорите ей полной правды. — Она закрыла книжку. — Я могла бы продолжить.
Никогда в жизни Логан не сталкивался ни с чем подобным. По своей сути он просто не создан был иметь дело с такими интригами.
— Я бы тоже мог кое-что сказать о Рочелл Боудин, — запинаясь, проговорил он.
— И что же?
— А то, — добавил он, — почти каждый, кто имел с ней дело, знает, что это за пациентка. — Он посмотрел на Леннокс. — Я думаю, медсестра Леннокс подтвердит это.
Леннокс подняла глаза от своего блокнота и покраснела.
