Майкл Ридпат - Смертельный просчет
В этой невинной пьяной забаве не было ничего особенного, но я разозлился. Ведь для меня целью путешествия было сблизиться с Ингрид. И вот сейчас она прилипла к Гаю. Впрочем, пьяная она мне вообще не нужна. Зачем, если Ингрид даже не сможет отказать, а утром ничего не вспомнит?
Мел поджала губы.
— Гай!
— Да.
— Где ты был во вторник?
— Во вторник? Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
— Ты обещал прийти ко мне.
— Обещал? — спросил Гай с наигранной наивностью. — Что-то не помню.
— Так где ты был?
— С Дэвидом, с кем же ещё. — Он обратился ко мне: — Правильно я говорю?
Я вспомнил вторник. Бар в Челси, где Гай закадрил рыжую американку. Прикрывать его сейчас не хотелось.
— Да, но я ушёл в половине девятого.
— Не может быть. Мы засиделись допоздна.
— Я хорошо помню, что успел посмотреть девятичасовые новости.
Мел не унималась.
— И чем же ты занимался, когда ушёл Дэвид?
Гай пожал плечами.
— Отправился домой, наверное. Тоже посмотреть девятичасовые новости.
На её глаза навернулись слёзы.
— Ты был с девушкой?
— Ты что! С какой девушкой? — вознегодовал Гай, глядя ей в лицо. Очевидно, он настоящий актёр.
Мел засомневалась, но продолжила атаку:
— Я тебе звонила. Никто не отвечал. Ты был с девушкой. — Она повернулась ко мне: — Это так, Дэвид?
Я развёл руками. Гай покосился на меня, типа: «Что же ты, приятель?» — но не слишком обеспокоился. Он знал, что Мел знала. И все равно оставалась с ним. Так зачем церемониться?
— А в пятницу?
— Пятницу совсем не помню, — признался Гай.
— Девушка была та же самая?
Нет, тогда была другая девушка. У него каждый раз была новая.
— Не понимаю, о чём ты! — раздражённо бросил Гай.
— Думаешь, я дура? — вскрикнула Мел. — Да? Да?
Ингрид выпрямилась, пригладила волосы. Гай уже был на взводе. Углы его рта подрагивали, словно он ехидно улыбался. Это привело Мел в бешенство.
Она стукнула бокалом о стол.
— Смеёшься надо мной! Да? Я для тебя глупая уличная девка, которая всегда держит постель тёплой на случай, если ты не найдёшь никого получше. Ты когда-нибудь интересовался, что я чувствую? А сидеть дома, ждать тебя, никогда не зная, придёшь ты или уже подхватил какую-нибудь школьницу в «Макдоналдсе»?
— Почему именно школьницу? — угрюмо спросил Гай.
— Ты такой же, как отец! — огрызнулась Мел. — Хуже!
— Тебе лучше знать.
— Что это значит?
— А то, что тебе лучше знать, каков я в сравнении со своим отцом.
— Как тебе не стыдно?
Гай разозлился:
— Тебе не нравится моё отношение? Требуешь уважения? Но как я могу тебя уважать, после того как ты переспала с моим отцом?
— Я говорила тебе много раз, что сожалею об этом.
Гай пожал плечами и потянулся за бокалом.
— А как насчёт твоих махинаций во Франции? — мстительно усмехнулась Мел. — Когда ты покрывал отца.
Гай резко вскинул голову, не донеся бокал до рта.
— Не изображай благородную невинность, Гай.
Но Гай не изображал невинность. Он был потрясён, обеспокоен. Поставил бокал, не выпив.
— Ты хуже своего отца, — произнесла Мел, и в её голосе прозвучали угрожающие нотки. Она попала в цель.
— Мел… — Ингрид нерешительно протянула к ней руку.
— Отстань. Сначала липнешь к нему, а потом лезешь с утешениями!
— Мы просто дурачились.
— Да ты пялишься на него всё время, потаскуха!
— Мел, не надо, — тихо промолвил я.
— А мне плевать. — Она встала. — Я забираю вещи и пойду переночую где-нибудь. А завтра уеду в Лондон. — И Мел выбежала из бара.
Мы опешили. Ингрид выглядела так, словно вот-вот заплачет. Гай слабо улыбался. Я вышел следом за Мел.
Они с Гаем поселились в одном номере. Дверь была открыта. Мел застёгивала «молнию» на сумке.
— Куда ты собралась? — спросил я.
— Не знаю. Куда угодно.
— Но мы у чёрта на рогах!
— Мне безразлично. Лучше просижу всю ночь на пристани, чем останусь с этими двумя.
— Что ты там напридумывала? Ничего между Гаем и Ингрид нет.
— Если женщина равнодушна к Гаю, значит, она лесбиянка, — пробормотала Мел. По её щекам текли слёзы.
— Неправда.
Она схватила сумку и протиснулась мимо меня к лестнице. Я догнал её у стойки регистрации.
— Мел, подожди.
Она остановилась.
— Надо сдать ключ.
Мел протянула его мне. Я спросил у портье за стойкой, есть ли здесь поблизости место, где можно переночевать. Объяснил, что девушка разругалась с дружком и часть её номера в отеле оплачена. Он потянулся к телефону и после короткого разговора направил нас к миссис Кэмпбелл. Её дом в километре отсюда.
Я отдал ему ключ, взял сумку Мел, и мы вышли в сумерки. На этой широте ещё не было темно даже в столь поздний час. Птицы шумно суетились, готовясь ко сну. На дороге никого. Справа море, вернее, залив, через который можно различить большую землю — Шотландию. Слева — горный склон. Мы шагали молча, под аккомпанемент прерывистых всхлипываний Мел. Затем она пробормотала что-то.
— Что? — спросил я.
— Я сказала, что, наверное, это заслужила. Его отец, негодяй…
— Нет. — Я обнял её за плечи. — И вообще пора все забыть.
— Я пытаюсь. На какое-то время получается. А потом все снова.
— Понятно. — Я вспомнил Доминик. Её дивное тело. Как мы занимались любовью. Глупую эйфорию. Её смерть.
Та неделя оставила шрамы в наших душах.
— Что ты там ему говорила… насчёт махинаций?
— Так, ничего.
— Мне показалось, он разволновался.
— Ещё бы. — Мел посмотрела на меня. — Знаешь, почему сбежал садовник?
— Как же он мог оставаться после убийства Доминик?
— Нет, садовник сбежал, потому что ему заплатили. Хойл и Гай.
— Откуда тебе известно?
— Случайно услышала их беседу в столовой.
— А потом подошёл я. Это было тогда?
— Да. Они заплатили садовнику пятьсот тысяч франков. Кажется, Оуэн засёк, как он занимался сексом с Доминик, и Гай решил рассказать об этом детективам. После того, как садовник исчез, его заподозрили в убийстве. А тут ещё пропали ювелирные украшения.
— Действительно!
— Садовника не нашли.
— Нашли, в этом году.
— Неужели?
— Да. Ты не знала? Странно, что Гай тебе не сообщил. Его труп обнаружили несколько недель назад в мусорном контейнере, в Марселе.
— Ужас!
— Значит, садовника использовали, чтобы отвести подозрение от убийцы.
— Вероятно.
— А как же шкатулка от украшений, которую нашли в его комнате?
— Очевидно, подложили.
— Хойл?
— Не исключено. Или он нанял кого-нибудь.
— Боже!
Все сходилось. Я вспомнил замечание Ингрид в день отъезда с виллы, что исчезновение садовника очень кстати.
— Они попытались прикрыть Тони?
— Да, но он не убивал Доминик. Это доказано.
— Кто убил? Не Гай же.
— Кто знает…
— Ну, это ты загнула! — воскликнул я. — У Тони ещё были какие-то мотивы, а Гай тут ни при чём. Ты просто зла на него.
— Верно, — согласилась Мел.
— Ты ничего не рассказала детективам?
— Конечно, нет.
— И Гаю тоже?
— Нет.
Мы приблизились к выстроенным в ряд коттеджам. На одном висела скромная вывеска: «Ночлег и завтрак». Было поздно, но миссис Кэмпбелл встретила нас очень любезно. Я оставил Мел у неё и в сгущающейся тьме поплёлся назад в отель, размышляя об услышанном.
Гай — убийца Доминик? Абсурд. Я знал его много лет, считал своим другом. Нет, он не хладнокровный преступник. Или я просто попал под его обаяние, как Мел и многие другие? Как Торстен, например. Как остальные его приятели.
Я вспомнил сегодняшний полет, решимость, с какой он вёл самолёт вдоль залива, не обращая внимания на мои доводы. Вёл к неминуемой гибели. А может, я его вовсе не знаю? Взять хотя бы следы кроссовок под окном спальни Доминик. Кроссовок Гая. Ни Мел, ни французские детективы, ни даже Патрик Хойл не знали, что Гай оставил эти следы не по пути в гостевой коттедж. Тогда он в кусты не отлучался. Как же, чёрт возьми, эти следы оказались там? У детективов были подозрения, поэтому Гая и арестовали. А если подозрения не беспочвенны?
Я остановился, посмотрел на залив, теперь уже тёмный. В нескольких метрах слабые волны ударялись о прибрежные камни. Проехал автомобиль, осветив фарами гофрированную поверхность залива, и исчез. Шум мотора ещё долго был слышен в тишине.
Да, я попал под обаяние Гая. Более того, общение с ним приносило мне радость. Жить стало интереснее. Выпивка, сидение в пабах допоздна, девочки. Бери от жизни все, пока молод — таков девиз Гая, и я его принял. Его жизнь представлялась мне насыщеннее и ярче моей. И я жаждал пожить этой жизнью.
Так уж ли жаждал? Я вспомнил размышления в автобусе по дороге в Англию. Тогда жизнь, которую ведут люди круга Гая, не казалась мне привлекательной. Я забыл урок, преподнесённый отцом Гая, законченным негодяем. Может, Гай стал таким же? Достаточно вспомнить его отношение к Мел, цинизм, убеждённость, что она этого заслуживает. Актёром он никогда не станет. Впереди у него тупик. Неужели я хочу вместе с ним упереться в этот тупик?
