Мари Аделаид Беллок Лаундз - Жилец
— А он там будет?
Она недоуменно молчала, пока не сообразила, о ком идет речь.
— Я имею в виду мужа, — поспешно продолжил инспектор. — Мне было до чертиков жалко последнего беднягу… мужа последней жертвы… он был просто убит горем. Видите ли, до того как спиться, она была доброй женой и хорошей матерью.
— Так всегда бывает, — выдохнула миссис Бантинг.
— Ну да. — Помолчав, инспектор спросил: — Вы знаете кого-нибудь в суде?
Она мотнула головой.
— Не беспокойтесь. Я проведу вас в зал. Сами вы туда ни за что не пробьетесь.
Они направились к выходу. На попечении решительного человека в униформе миссис Бантинг чувствовала себя куда уверенней. Но даже и сейчас все происходящее казалось ей сном.
"Знал бы он… знал бы он то, что знаю я!" — мысленно повторяла она, следуя за большим и грузным полицейским инспектором.
— Это в двух шагах..7 минуты три, не больше, — вдруг произнес он. — Я не слишком быстро иду?
— Вовсе нет. Я хороший ходок.
Внезапно они завернули за угол и очутились в плотной толпе, состоявшей из представителей обоих полов. Все напряженно смотрели на ничем не примечательную дверку, утопленную в высокой стене.
— Лучше возьмите меня за руку, — предложил инспектор. — Дорогу! Дайте дорогу! — вскричал он повелительно и потащил миссис Бантинг сквозь ряды зевак, которые расступились, услышав его голос и увидев униформу.
— Вам повезло, что вы меня встретили, — улыбнулся он. — Одной вам ни за что бы не протолкаться. Это та еще толпа, с ней шутки плохи.
Маленькая дверца приоткрылась, и они вступили на узкую, вымощенную плитняком тропу, которая вела в квадратный двор. Там находилось несколько мужчин. Они курили.
Прежде чем войти в здание, замыкавшее двор, новый знакомый миссис Бантинг вынул свои часы.
— До начала остается еще несколько минут. Вот там находится морг. — Он указал большим пальцем вправо, на низкую пристройку. — Не хотите ли зайти и посмотреть на них? — Он сказал это шепотом.
— Нет-нет! — вскрикнула миссис Бантинг в крайнем испуге. Полицейский посмотрел на нее одобрительно, преисполнясь еще большего уважения. Какая милая, респектабельная женщина! Ее привлекло сюда не противоестественное любопытство. Он заподозрил, что она приходится золовкой одной из жертв.
Они прошли через большую комнату или холл, где было множество людей, которые оживленно, хотя и вполголоса, беседовали.
— Думаю, вам лучше будет посидеть здесь, — проговорил инспектор заботливо и подвел миссис Бантинг к одной из скамей у беленой стены, — разве что вы предпочтете присоединиться к свидетелям.
— Нет-нет! — повторила она. И продолжила с усилием: — Может быть, мне нужно пройти в зал суда, ведь там будет полно народу?
— Не беспокойтесь, — любезно заверил полисмен. — Я прослежу, чтобы вам досталось удобное место. А пока мне на минуту придется уйти. Но я вернусь вовремя и о вас позабочусь.
Миссис Бантинг приподняла густую вуаль, которой закрыла лицо, когда пришлось пробираться через толпу, и огляделась.
Многие из джентльменов (по большей части они были в цилиндрах и добротных пальто), стоявших вокруг, показались ей смутно знакомыми. Она сосредоточила внимание на одном из них. Это был знаменитый журналист, умное и живое лицо которого она сразу узнала, поскольку видела его на рекламе средства для волос. В более счастливые времена Бантинг очень верил в это средство и применял его, как он утверждал, с большой пользой для себя. Журналист находился в центре кружка из полудюжины мужчин, которые попеременно к нему обращались и уважительно выслушивали его ответы. Все они до единого, как поняла миссис Бантинг, были Персоны.
Как странно и удивительно было сознавать, что все эти люди оторвались от своих, несомненно важных, профессиональных трудов и в этот промозглый день устремились со всех концов Лондона туда, куда их поманил невидимый и таинственный незнакомец. И вот они здесь, в этом неприглядном зале, обращают к нему мысли, ведут о нем споры, вызывают его образ — образ неосязаемого, но все же пугающе реального человеческого существа, зовущего себя Мстителем. А где-то, не так далеко от этих хитроумных, проницательных охотников, с их тренированными мозгами и телами, затаилась их добыча.
ГЛАВА XIX
Влиятельный приятель миссис Бантинг явился примерно через четверть часа, хотя ей показалось, что она сидит здесь уже целую вечность.
— Пора, — шепнул он, — скоро начало.
Она последовала за ним по коридору, вверх по крутым ступеням и вошла наконец в помещение Коронерского суда.
Большая, хорошо освещенная комната чем-то напоминала часовню, тем более что часть стен была окружена галереей, которая, по всей видимости, предназначалась для простой публики. Сейчас она была забита до отказа.
Миссис Бантинг робко взглянула на ряды лиц. Если бы не удача, пришлось бы искать себе место именно там. И она осталась бы с носом. Когда двери открылись, эта публика бешено ринулась вперед, раздавая соседям тычки и удары. Миссис Бантинг не смогла бы, конечно, с нею соперничать.
Среди толпы было несколько женщин, крепких и с решительными лицами. Они принадлежали к разным слоям общества, но всех их объединяла любовь к сенсациям и умение пробивать себе дорогу. Их было немного. Существенно преобладали мужчины, также представлявшие самые различные сословия.
Центр суда напоминал арену, поскольку располагался двумя-тремя ступенями ниже окружавшей его галереи. Сейчас там было сравнительно пусто, только на скамьях сидели члены жюри. На некотором расстоянии от них, на отгороженном участке, стояли, сбившись в кучу, три женщины и четверо мужчин.
— Видите, это свидетели, — прошептал инспектор, указывая на группу. Он думал, что кто-то из свидетелей его спутнице знаком, но даже если он был прав, она ничем этого не выдала.
Между окнами, в конце комнаты, помещался небольшой помост, где стоял письменный стол с креслом. Миссис Бантинг догадалась, что он был предназначен для коронера. Слева от помоста, также значительно ниже, чем скамьи членов жюри, находилось место для дачи свидетельских показаний.
Какой торжественной и пугающей была эта сцена — куда мрачнее того, давнего заседания, состоявшегося в апрельский день в деревенской гостинице. Тогда коронер сидел на том же уровне, что и присяжные, а свидетели просто один за другим выступали вперед и занимали место перед ним.
Боязливо осматриваясь, миссис Бантинг подумала, что умерла бы со страху, если бы пришлось отвечать на вопросы, поместившись в эту чудную, похожую на ящик подставку. С искренней жалостью она бросила взгляд на скамью, где сидели семь свидетелей.
Вскоре, однако, она поняла, что жалость ее была излишней. Все женщины-свидетельницы отвечали охотно и взволнованно; им явно нравилось находиться на виду у публики. Каждая упивалась своей пусть не первостепенной, но все же немаловажной ролью в захватывающей драме, к которой было приковано нынче внимание всего Лондона, если не мира.
Изучая этих женщин, миссис Бантинг гадала, кто из них кто. Где та неряшливая молодая особа, которая точно, или почти точно, видела Мстителя через десять секунд после двойного убийства? Та самая, которая, услышав ужасный крик одной из жертв, бросилась к окну и уловила мелькнувшую в тумане расплывчатую тень?
А еще одна женщина, как вспомнилось миссис Бантинг, дала самое обстоятельное описание Мстителя — им, по ее мнению, был человек, которого она слегка задела, идя по улице.
Эти две женщины уже несчетное множество раз отвечали на вопросы не только полиции, но и репортеров всех без исключения лондонских газет. Именно на их показаниях — к сожалению, существенно расходившихся между собой — основывалось официальное описание Мстителя, согласно которому он был красивым молодым человеком лет двадцати восьми, респектабельным на вид, и нес пакет, обернутый в газету.
Что касается третьей женщины, то это, несомненно, была приятельница жертвы.
Миссис Бантинг отвела взгляд от свидетелей и сосредоточила его на другом непривычном зрелище. На самом видном месте находился заляпанный чернилами стол, который шел вдоль всего отгороженного пространства, то есть от помоста коронера до просвета в деревянном барьере. Вначале за ним сидели только три человека, усердно делавших наброски, теперь же все места были заняты мужчинами с усталыми умными лицами. Перед каждым из сидевших находился либо блокнот, либо листы бумаги.
— Это репортеры, — шепнул приятель миссис Бантинг. — Они всегда приходят в последнюю минуту, потому что и уходят последними. На обычных заседаниях их бывает двое, может быть трое, но сейчас каждая газета в королевстве стремится иметь репортера за этим столом.
Со значительным видом он посмотрел вниз, туда, где находились члены жюри.
