Эдгар Уоллес - Зелёный ужас.
— А зачем все это делает ваш доктор? — спросил старший инспектор.
— При дальнейших своих поисках я обнаружил, что Гардинг располагает весьма полными данными о наиболее крупных посевах хлеба во всем мире. Он создал целую армию, огромную сеть агентов, которые по его сигналу уничтожат все посевы.
— И это они сделают при помощи жалкой трубочки с бактериями, похищенной Гардингом?
Белл покачал головой.
— Гардинг не напрасно работал над этой проблемой. Разрушительная сила бактерий повысилась настолько, что одной пробирки достаточно для того, чтобы уничтожить поле в десять тысяч акров. Чтобы в течение суток обратить в пустыню все поля Соединенных Штатов, Гардингу нужно каких‑нибудь два десятка агентов.
— Но зачем ему все это? К чему это бессмысленное преступление?
— Преступление это увеличивает дивиденды — неисчислимые миллионы, миллиарды. Более того, до вчерашнего дня Гардинг работал на свои личные средства, а сейчас в его распоряжении целая банковская группа.
— То, о чем вы рассказали, — вопрос государственной важности. Я должен доложить об этом министру. — И он поспешил покинуть Белла.
— Я говорил по телефону с государственным секретарем, нам приказано действовать, — сказал он, вскоре вернувшись. — Мистер Белл, вы станете мировой знаменитостью. Мы немедленно отправляемся на паддингтонскую фабрику и тщательно обыщем её.
Тут его взгляд упал на конверт, лежащий на его письменном столе.
— Давно прибыло это письмо? — осведомился он у подчиненного.
— Оно прибыло из второго полицейского участка еще до вашего прихода.
— Как же я его не заметил? — пробормотал начальник и поспешил распечатать конверт.
С его уст сорвалось проклятие.
— Что‑нибудь случилось? — спросил Белл.
— Сообщают, что сегодня на рассвете на паддингтонской фабрике произошел. взрыв, уничтоживший её до основания.
— Тогда нам придется арестовать Гардинга на основании показаний Сперанцы, — заявил Белл.
Вместо ответа шеф полиции протянул ему донесение. Оно заканчивалось следующей фразой: «Среди развалин обнаружен труп человека, в котором опознали некоего Сперанцу».
26
Газеты, вышедшие в понедельник, были посвящены ценам на зерно. «Пшеница повысилась в цене», гласили их заголовки. «Бурные цены на бирже», «Пшеница достигла уровня цен неурожайных годов» — вот о чем заявляли потоки телеграмм.
Белл купил газету и прочел следующее:
«Все хлебные биржи Северного полушария находятся в состоянии полного хаоса. Цены превысили рекорды военного времени».
Белл немедленно вызвал по телефону Мак‑Нортона.
— Игра началась, — сказал он.
— Знаю, — ответил полицейский. — Я получил приказ об аресте Гардинга, Мильсома и Гильды Гордон. Гнездышко, конечно, опустело, но мои люди направлены на все вокзалы.
Вместе с Мак‑Нортоном Белл отправился в отель к Китсону.
— Надеюсь, мы не опоздаем с арестом? — спросил Китсон.
— Это будет зависеть от того, какую тактику избрал Гардинг, — ответил Белл. — Он один из тех людей, которые любят все концентрировать на себе. Если вам удастся его схватить, то мы обезглавим всю организацию и предотвратим катастрофу. Рано приходить к каким‑либо выводам, но если события будут развиваться дальше так же, как они развивались до сих пор, то скоро цена на фунт муки дойдет до одного фунта стерлингов.
Кто‑то вошел в комнату без предупреждения. Мак‑Нортон узнал вошедшего и поднялся со своего места.
— Сожалею, что вынужден прервать вашу беседу, — сказал лорд Севингтон. — Я министр иностранных дел, — представился он, — и счел необходимым лично ознакомиться с тем, что происходит. Каковы шансы того, что нам удастся арестовать Гардинга?
— Еще никому не удавалось ускользнуть из этой страны, если его разыскивали, — ответил Мак‑Нортон.
— Если бы вы послушались Белла, он давно бы сидел за решеткой, — сказал министр. — К сожалению, и мы полагали, что все это — одна из тех захватывающих дух историй, к которым питают такую склонность американские репортеры.
— Одно мне неясно, — сказал Китсон. — Какая польза Гардингу от того, что он уничтожит все поля в мире?
— Он и не собирается уничтожать все посевы, — заметил министр. — Посевы Южной Америки, в которых заинтересована поддерживающая его банковская группа, останутся нетронутыми, и они смогут диктовать всему миру хлебные цены. И единственный способ противостоять ему — это попытаться обойтись теми запасами, которые у нас имеются, и дождаться нового урожая, то есть ждать целый год.
— Если Гардинг улизнет от нас, то без хлеба придется обходиться не год, а десяток лет. «Зелёный ужас» превращает почву в пустыню на долгий срок.
Слушатели беспомощно переглянулись.
— Это преступление — величайшее преступление в мире, оно изменит всю структуру человеческого общества, обратит самые цветущие страны в пустыню, миллионы людей умрут с голода, это будет концом нашей цивилизации.
— Белл, — решительно заявил министр. — Полномочия ваши неограниченны. Вы можете предпринимать все, что сочтете нужным, не считаясь ни с чем. И прошу докладывать мне обо всем, что произойдет. — И министр, не прощаясь, удалился.
Китсон заметил:
— Вид у него не особенно довольный. Чего доброго, нам предстоит смена правительства. И все из‑за этого проклятого Гардинга.
Предположения Белла оправдались. Гнездышко Гардинга опустело. Явившаяся к нему на дом полиция нашла квартиру пустой: Гардинг вместе. со своими провожатым — как впоследствии выяснилось, с Мильсомом — уехал на автомобиле в неизвестном направлении.
Вечерние газеты известили, что по распоряжению министерства авиации воздушное сообщение прекращается.
Единственный фотоснимок Гардинга — Беллу удалось незаметно сфотографировать его — был увеличен и размножен в тысячах экземпляров. К пяти часам дня было прервано телеграфное и почтовое сообщения с остальной частью Европы.
Все усилия Белла были пока безрезультатными, и он, разгневанный, пришел к Китсону.
— Мы можем отказаться от вашего общества, Белл, — сказал Китсон, — но в соседней комнате ожидает некто, нуждающийся в ваших объяснениях.
В соседней комнате он увидел мисс Крессуелл, которая перед лицом закона была его женой.
27
— Я вам очень благодарна, мистер Белл, — обратилась к нему Олива. — Мистер Китсон рассказал, что я обязана вам своим спасением.
— Китсон рассказал вам обо всем? — спросил он.
— Я не знаю, что именно вы имеете в виду, — ответила девушка. — Я хотела, чтобы мистер Китсон мне объяснил кое‑что, но он сказал, что вы сами все
расскажете.
Рука девушки потянулась за сумочкой, и она вынула и протянула Беллу блестящий золотой предмет, оказавшийся обручальным кольцом.
— Обручальное кольцо, — сказала она. — Я обнаружила его на пальце, когда пришла в себя. Меня обвенчали?
Белл попытался ответить ей, но слова застряли у него в горле, и он молча кивнул.
— Этого я боялась, — сказала она. — Я не могу вспомнить, что произошло. Последнее, что я помню, это то, что доктор Гардинг сидел рядом со мной и впрыскивал мне какое‑то вещество в руку.
— А что было дальше, вы не помните? — спросил он.
— Нет, — решительно ответила девушка. — Попытайтесь вспомнить, — потребовал Белл.
Девушка посмотрела на него умоляющим взглядом. — Я ничего не помню, мистер Белл, — сказала она.
— В таком случае мне придется рассказать вам, — начал Белл, и голос его звучал как‑то необыкновенно. — Дело в том, что Гардинг хотел…
Девушка внимательно и спокойно выслушав его
повествование, искренне рассмеялась. — Это забавно, — сказала она. — Бедный мистер Белл.
— В самом деле, я заслуживаю, чтобы мне выразили сочувствие, — заметил он жалобно.
— Надеюсь, я не расстроила ваших планов? Как никак на правах жены я могу себе позволить спросить вас: не собираетесь ли вы жениться на ком‑либо другом?
— Я не собираюсь быть двоеженцем, и моё сердце не разбито. И я не собираюсь расспрашивать вас о состоянии вашего. Я знаю, что нам следует предпринять, и сделаю все, чтобы исправить создавшееся положение.
— Осведомлен обо всем этом мистер Китсон? — спросила Олива. — И что он вам посоветовал?
— Об этом мы поговорим после того, как мне удастся поймать Гардинга. А пока забудьте обо всем, не переживайте и терпеливо ждите, пока обстоятельства не позволят нам заняться нашими собственными делами.
Она протянула ему руку.
— А теперь я хочу вместе с вами пройти к Китсону и услышать, что вы, мудрые люди, собираетесь предпринять. Я достаточно рассказывала о себе, теперь мне хочется послушать вас.
— Простите, еще минуту. — Белл протянул ей толстую книгу.
— Это мне? — удивилась девушка.
Он кивнул. Она прочла на корешке:
— «Верный друг в нужде. Белл». Я и не знала, что вы пишете книги, — улыбнулась Олива.
