Джулия Берри - Вся правда во мне
– Нет, после того как исчезла ты.
Это какая-то бессмыслица. Я растерялась, но даже сквозь пронизывающий ветер чувствовала твое теплое дыхание.
– Когда он пропал, я поверил, что он погиб. Но исчезла Лотти, и у меня появились сомнения. Когда пропала ты, я начал искать.
Я вспомнила, как долгими ночами мечтала о том, что ты меня спасешь. Интересно, ты был близко?
У меня застучали зубы. Ты приподнялся, и, прежде чем я поняла, что происходит, обнял меня рукой и прижал к себе. Твой подбородок уперся в мою макушку.
Мне бы следовало вырваться, но ты был таким теплым и мы так давно друг друга знаем.
– Прости меня, Джудит, – я скорее почувствовала, чем услышала твои слова. – Я был таким дураком.
У меня с головы соскользнула шапка. Ты подхватил ее и бросил туда, где положил свою, обхватил мое лицо ладонями и посмотрел прямо в глаза. Я пыталась разглядеть хоть тень сомнения в твоем взгляде. Но его не было. Во мне это тоже не вызывало никакого протеста.
Ты прислонился лбом к моему лбу, а потом поцеловал в макушку и зарылся лицом в волосы.
– Дай мне еще один шанс, – прошептал ты. – Я хочу слышать твой голос, птичка-невеличка. Всегда.
Слезы заполнили мои глаза и закапали на колени. Я снова почувствовала себя маленькой девочкой, которая копала тебе червяков и подглядывала, как ты рыбачишь. Подростком, мечтающим дотронуться до твоей руки. Девушкой, которую украли и лишили речи. Молодой женщиной, проклятой и отвергнутой, для которой ты недоступен.
И вот, уже распрощавшись с любой надеждой, я сижу на холодном камне и слушаю тебя. Что ты пытаешься мне сказать?
Видя мои слезы, ты обнял меня и крепко прижал к себе. Слова уже были не нужны, мне достаточно было чувствовать на себе тяжесть твоих рук.
Где же ты был все эти годы?
Я должна была это сказать:
– Я слишком долго любила тебя, Лука-ш.
Ты целовал меня в щеку, в висок, в подбородок.
– Слишком долго? – сказал ты. – Это неправильно.
Я отодвинулась и посмотрела на тебя.
– Почему?
– Когда любишь, ничего не слишком, – ответил ты и, глядя мне в глаза, улыбнулся. Я не помню, видела ли я когда-нибудь тебя таким счастливым. Разве что в детстве.
– Для меня это как гром с ясного неба: проснуться и вдруг понять, что я тебя любил долгие годы.
Мне так хотелось сказать, что это невозможно. Я не могу позволить себе поверить. Но поверила. Постепенно во мне появлялась уверенность, что я могу тебе доверять.
Но это не значит, что я буду молчать. Я высвободилась из твоих объятий и наградила тебя суровым взглядом.
– Хорошо же ты это демонстрировал.
Ты рассмеялся и снова прижал меня к себе.
– Знаешь, я часто приходил посмотреть, как ты поешь на этом самом камне? Ты наверняка меня тоже видела.
Я выпрямила спину.
– Никогда!
Ты кивнул в сторону огромного старого вяза на краю поляны.
– Я прятался там и слушал. Много раз.
Я посмотрела на дерево. Как я могла его ни разу не заметить? Я покачала головой.
– Ты такой странный.
Твои брови поползли вверх. Я улыбнулась. Да-да, это именно я назвала тебя странным за то, что ты шпионил за мной.
– Ты можешь полюбить меня еще чуть-чуть, Джудит? – спросил ты. – Хотя бы до тех пор, пока я не поговорю с твоей мамой.
Мысль о матери вернула меня с небес на землю.
– Могу я попросить у нее твоей руки?
Попросить руки? Я ясно представила, как мама сидит за столом и громко хохочет.
Я снова отодвинулась, чтобы взглянуть тебе в лицо. В нем были обещание, любовь, нежность. Неужели так выглядит любовь? Неужели ты хочешь жениться на мне? Это правда, я знаю, но почему тогда плачу?
– Она тебе не поверит.
Ты улыбнулся.
– Оставь это мне.
Теперь ты смеялся и покрывал меня поцелуями, а твои руки все крепче прижимали меня к тебе. Я насквозь промочила слезами твой пиджак. Подхватив меня на руки, ты начал меня кружить, пока я не сказала тебе поставить меня на место.
Солнце уже взошло, ярко освещая осенний лес и не растаявшие островки снега. На твое лицо легли тени от голых веток.
Ты взял мои руки в свои.
– Однажды мой отец украл тебя у меня. Я никогда не позволю ему сделать это еще раз.
Как холодно, даже на солнце. Мой нос совсем онемел. Я привстала на цыпочки, притянула твою голову, поцеловала в губы и услышала, как у тебя перехватило дыхание.
Больше никакого холода я не чувствовала. Я чувствовала только тебя.
Поцелуй закончился, и я уткнулась лицом тебе в шею, а ты обхватил меня руками. Меня больше никто у тебя не украдет.
– Не беспокойся за меня, – прошептала я ему в ухо. – Сомневаюсь, что они найдут его хижину. А если и найдут, то там нет ничего порочащего тебя.
Тебя это не убедило.
– Скажи мне, как до нее добраться, я должен сам удостовериться.
Что ж, никакого вреда от этого не будет.
– Тебя проводит Фантом, – сказала я. – Она знает тропинку. Я рассказала, как найти проход в ущелье, где жил полковник.
– Отправлюсь сегодня же. Только довезу вас до школы. Никому ничего не говори.
Теперь настала твоя очередь меня целовать. И мне уже не пришло в голову прятаться. Ты улыбнулся.
– Присмотришь за Джипом? Я привязал его в амбаре.
XLIII
Ты распрощался со мной и отправился домой за повозкой. Когда ты заедешь за нами, я выведу Фантом из хлева, и по дороге в школу мы поставим ее к тебе.
Как было тяжело сохранять спокойствие и притворяться, что ничего не случилось! Только долгие годы немоты, позволили мне сдержаться и не ляпнуть какую-нибудь глупость.
Джип переминался с ноги на ногу спереди, периодически хлопая тебя хвостом по лицу. Даррелл забрался назад. Ты спрыгнул с повозки, привязал Фантом, и мы тронулись в путь. Мы незаметно доехали до твоего дома, и ты отвел Фантом в хлев.
– Мне кажется, ей здесь будет хорошо, – сказала я Дарреллу, как будто это его волновало.
– Тебе виднее, – ответил он, пожав плечами.
Запрыгнув в повозку, отчего та закачалась, ты дернул за поводья, и мы поехали дальше. Всю дорогу к школе вы с Дарреллом болтали об учебе, погоде и охоте. Интересно, Даррелл догадался? Я помахала рукой Гуди Праетт, ты предложил довезти ее до города. Она отказалась.
– Спасибо большое, но Гуди Праетт пока может ходить на своих ногах.
Да хранят нас боги от ее любопытных глаз! Что ей известно? От Гуди всего можно ожидать.
Как бы мне хотелось, чтобы ты никуда сегодня не уезжал!
Должно быть, ты понял, о чем я думаю, и сказал:
– Прости, но сегодня я не смогу вас забрать после школы.
– Не важно, – сказала я. – Дороги уже чистые.
В центре города на площади, где располагались школа и церковь, стояла группа мужчин. Перед ними в церковном облачении стоял и что-то вещал пастор Фрай.
Когда мы проезжали мимо, все они внимательно и с осуждением посмотрели в нашу сторону. На меня, немую девушку, которую похитили, а потом вернули, и на тебя, сына чудовища. На нас обоих, едущих вместе на одной повозке. На покрасневшем от виски лице Авии Пратта ясно читалось подозрение. Я посмотрела на тебя и увидела, как сжались твои губы, а на шее запульсировала вена.
XLIV
Утро в школе прошло ужасно, и на этот раз совсем не из-за Руперта Джиллиса. Белобрысые дочери Робинсонов, сидевшие со мной за одной партой, видимо, усвоили уроки вежливости от своей матери. Сев на лавку, я услышала треск и почувствовала, как запахло чем-то вроде сидра. Они нашли где-то червивое, сгнившее яблоко и решили поделиться им со мной. Сок насквозь промочил юбку. Весь день от меня воняло, остальные ученики едва сдерживались, чтобы не рассмеяться.
Ничего страшного, говорила я себе. Я к такому привыкла. Я смогу это вынести. Сегодня я вообще смогу вынести все, что угодно. Их жестокость меня не волнует. К тому же я хорошо выучила четвертый урок букваря. Проучившись менее недели, Даррелл снова стал первым учеником в классе. Именно поэтому мы продолжали ходить в школу.
В конце дня учитель вызвал всех учеников пятого класса к доске и заставил произносить по буквам разные слова. Я уже знала их написание, и поэтому, прихватив с собой грифельную доску, написала слова на ней и показала ему. Но он приказал мне отложить ее в сторону. Я не стала произносить вслух слово «ведьма», Руперт Джиллис снова взялся за линейку, отхлестал меня по рукам и перед всем классом сказал:
– Я уже говорил вам, если вы и в дальнейшем хотите остаться ученицей моего класса, вам нужны дополнительные занятия. Я не могу оставить вас здесь, чтобы вы тянули весь класс назад. Приходите на занятия сегодня вечером, или мне придется серьезно поговорить с вашей матерью.
Теперь он мне делает публичные предложения.
XLV
После школы я взяла Даррелла под локоть и повела к улице. Руперт Джиллис со злорадством глазел на нас в окно и радовался нашему уходу. Я едва сдерживалась. Такая долгая прогулка будет тяжела для Даррелла, костыль наверняка натрет едва зажившую нежную кожу культи. Но нам нужно было добраться до дома.
